Люблю животных больше, чем людей — это плохо? Для всех и обо всем.

МОНИТОРИНГ ОБЩЕСТВЕННОГО МНЕНИЯ:

«ОСТАВИТЬ СЛЕД НА ЗЕМЛЕ…»

Памяти А.С. Соснина (1925 -2002)

Эти заметки - дань памяти друга, ушедшего от нас 12 лет назад. И это запоздалая попытка воздать должное прекрасному и яркому человеку, долгие годы бывшему центром притяжения для очень многих и очень разных людей. Лично для меня здесь присутствует также некий мотив покаяния. Потому что в последние годы его жизни большинство близких друзей (и я в том числе) не смогли подняться над известным изречением: “Платон мне друг, но истина дороже”, перешагнуть через политические расхождения и собственные амбиции (о сути их – позже), чтобы прорвать все более опутывавшую его пелену идейного одиночества, которое он тяжело переживал.

Что же это был за человек – Анатолий Семенович Соснин? Фронтовик: 18-19- летним юношей попавший на войну и уцелевший благодаря тому, что старшие товарищи оберегали его (что он понял много позже). Журналист, писатель, кинодраматург. Автор рассказов, пьес и сценариев для художественных и полутора десятков документальных фильмов (один из которых – “Смоленское сражение” обязательно показывают на День Победы, и не только в Смоленске). Но больше он известен как один из создателей и бессменный на протяжении 9 лет Председатель «С.Петербургского общества защиты животных» (ОЗЖ), организатор первых в стране приютов для животных. Именно в этом качестве его имя вошло в книгу: “Лучшие люди С.Петербурга”(1996 г.) И, наверное, именно поэтому он был приглашен на встречу с английской королевой Елизаветой, в 1994 году посетившей наш город.

Он всего лишь 12-ти дней не дожил до своего 77-летия. Почтенный возраст! Но…густые слегка вьющиеся волосы, прямая спина, энергичная походка. Ироничный, с лукавинкой взгляд из-под длинных ресниц, в котором временами проскальзывала какая-то щемящая незащищенность. И – огромное притягательное обаяние. Он был на равных со всеми: и с условной бабой Машей, кормящей кошек в подворотне, и с высоколобыми интеллектуалами, любившими поспорить с ним за дружеским столом о судьбах России, об извечных «проклятых вопросах» - что делать и кто виноват.

Для зоозащитников, пожалуй, будет откровением узнать, что тот, с кем они порой отчаянно ругались на заседаниях Правления Общества, с кем перевозили в приюты на его стареньком «Запорожце» животных и продукты питания для них, являлся своего рода «гуру» в обширном кругу друзей и знакомых. Среди которых было немало известных людей. А для этих последних, возможно, будет удивительно узнать - что днем и ночью у него не умолкал телефон с криками о помощи, что в любое время года, в любую погоду он бросал свои дела и мчался на эти призывы, редко кому-либо отказывая (иногда приходилось, но уж очень не любил этого делать). И даже, когда неважно чувствовал себя или был занят чем-то, все равно ехал, невзирая на протесты родных - выручать. Шла ли речь о спасении попавшего в беду животного или о том, что нужно срочно привезти кости Воробьевой Елене Васильевне (была такая держательница так называемого домашнего приюта – вечная ей память) для ее всегда голодных 40-50 собак.

При этом он не уставал повторять, как бы возражая вероятным оппонентам, что помогая животному, в первую очередь думает о человеке, которому нужна такая помощь. Потому что многие не понимали и часто задавали ему один и тот же вопрос: как можно заниматься кошками и собаками, когда у нас полным полно страдающих людей, и до них нет дела никому. Он говорил, что невозможно быть добрым и милосердным «от сих до сих», что данные понятия неразделимы и что тот, кто не любит животных, тот никогда не полюбит и людей. В этой позиции него были столь мощные предтечи, как Альберт Швейцер (его «благоговение перед жизнью») и А.И. Солженицын, устами своего героя Костоглотова в «Раковом корпусе» однажды высказавшийся именно такими словами.

То, что Анатолий Семенович забросил свою уютную престижную работу за столом и переключился на животных, кое-кто считал чудачеством. Но он не был чудаком. Это был осознанный выбор. Он считал, что каждый социально ответственный человек обязан оставить свой след на земле. И видел его в практической помощи людям, любящим четвероногих «братьев наших меньших», переживающим за них. Надо сказать, что к собакам и кошкам (добавлю – и к птицам: вечно из его карманов высыпались хлебные крошки и крупа, которыми он подкармливал пернатых на близлежащем Марсовом поле, и они подкарауливали его и потом подолгу шлейфом тянулись за ним как своеобразная птичья свита) он пришел далеко не сразу. Долгое время и он, и животные существовали как бы в параллельных мирах, почти не соприкасаясь друг с другом. Но однажды в дом принесли очаровательного щенка спаниеля…и с этого все началось.

Он увидел, точнее – почувствовал свое родство с забавным малышом, который, как и человек, способен испытывать те же эмоции, ту же боль, такие же привязанности. И многое понимать – гораздо больше, чем можно было бы предположить, издали глядя. А потом – вдруг, однажды – он увидел голодные глаза бездомных животных. И все: теперь он уже не мог равнодушно следовать мимо. Он стал чуть ли не каждый день ездить в магазин «Океан» (были такие в Ленинграде), покупать там дешевую «мелочь» и разбрасывать ее в подшефных точках (дворах). Нередко я составляла ему компанию и наблюдала, как это происходило. Кошки уже ждали его, сбегались отовсюду и было видно, как он радовался этому «общественному animal-признанию». Собакам покупал килограммами студень. Изо дня в день почти 10 лет. Задолго до создания ОЗЖ.

Кто-то может спросить: а разве в творчестве своем он не усматривал возможности оставить след на земле? Ведь оно складывалось вполне успешно. Две пьесы («Ночной разговор», «Куда текут реки») поставлены в столичных театрах. Два художественных фильма по его сценариям («Грибной дождь» и «От зарплаты до зарплаты»), снятые хорошими режиссерами – соответственно Александром Кошелевым и Аидой Манасаровой, – с успехом прошли в предперестроечную эпоху. Один из них («От зарплаты до зарплаты») был даже премирован на Всесоюзном кинофестивале в 1986 году, несмотря на придирки киношного начальства, углядевшего в нем идеи польской «Солидарности». Второй фильм выдержал испытания временем - его уже не раз показывали по ТВ с высокой четырех-звездочной оценкой по пяти - бальной шкале. Я уж не говорю о множестве добротных сценариев к документальным фильмам, о рассказах, статьях и рецензиях.

Все, что выходило из-под его пера, было хорошо продумано, талантливо, умно и честно. Но он был очень (может быть, даже излишне) самокритичен, не мнил из себя большого писателя и понимал, что не этим сможет оставить «след на земле». Ему хотелось сделать что-то зримое, осязаемое для улучшения ситуации с несчастными бездомными собаками и кошками.

В свои 64 года на правах сначала рядового члена, а затем и члена Правления он примыкает к возникшей в1989 г. Ленинградской организации Всесоюзного Общества защиты животных, охотно выполняя поручения как самого первого его Председателя - известного писателя М.М. Чулаки, так и 28-летней А.С. Гиппиус (да-да – родственницы той самой знаменитой Зинаиды Николаевны), бывшей в ту пору его (Чулаки) заместителем. Уже через год сам возглавляет Общество. И именно тогда, под его руководством, началась настоящая практическая работа по структурированию и развитию всех направлений деятельности организации, а главное – по строительству приютов для бездомных животных. Первых в стране.

Денег для этого катастрофически не хватало, и многое приходилось делать самим, своими руками. Он не чурался любого труда, подавая пример другим: доставал и привозил стройматериалы, мастерил разные приспособления, клетки и вольеры, а однажды даже установил санузел в приюте. Несомненно, это приносило удовлетворение, но и почти без остатка поглощало время и силы. Подтачивало и без того уже сильно подорванное здоровье. Положение осложнялось еще и нервной обстановкой в Правлении, ни одно из еженедельных заседаний которого не обходилось без споров и криков. Родные и друзья очень переживали за него, уговаривали в наиболее критические моменты бросить все. Но он не мог пойти на это.

Потому что был человеком с чрезвычайно развитым чувством долга, которое проявлялось во всем, за что бы он ни брался. И это не пустая пафосная фраза, а реальность, хорошо известная его окружению. Наверное, данное качество в нем было заложено, что называется, от природы, но шло также и от ума - сознательно поддерживалось и культивировалось (чем кое-кто пользовался без зазрения совести в своекорыстных интересах).

Не менее сильно в нем было развито и другое свойство, которое можно было бы посчитать за некое вполне понятное в данной ситуации преувеличение - это чуть ли не патологическая скромность. Мало сказать, что он не любил выпячивать себя и свои заслуги. Ему было неприятно даже слышать хвалебные речи в свой адрес. И думаю, что он был бы очень недоволен мною за панегирический, как ему бы, наверняка, показалось, стиль этих заметок. Но как не отметить, например, что он избегал пользоваться фронтовыми регалиями для получения каких-то благ, не стремился выступать с трибун, что, однако, ему приходилось нередко делать, поскольку положение обязывало. Или же просто невозможно было не высказаться, исходя из принципа: не могу молчать.

Вообще предпочитал держаться в тени. Весьма самокритично (на мой взгляд, даже чересчур) оценивал себя как писателя. Но в целом цену себе знал. Да и могло ли быть иначе, когда к нему прислушивались «лучшие умы» (цитата из И. Бродского: «а эти лучшие умы – Иосиф Бродский, Яков Гордин…»), непременно желая знать его мнение по тем или иным волнующим спорным вопросам.

О своем прошлом высказывался тоже с удивительной скромностью: «Ничего выдающегося я за свою жизнь не совершил», - пишет он в автобиографических набросках. Однако чуть далее читаем: «Впрочем, жизни обыкновенных людей тоже могут представлять интерес для истории. Как факт, как гарнир, как капелька уксуса в пресном блюде.». В другом месте можно прочитать: «Моя жизнь относится к разряду благополучных». Но вот совсем иные строки: «Жизнь прошла сквозь крутые и бурные полосы жестокого ХХ века… Не уклоняясь от его тягот и опасностей,в меру своих возможностей и способностей (!, выделено мной – Н.Ш.) много видел и размышлял…бывал буквально в двух шагах от гибели – ну, раз двадцать, не меньше».

В самом начале этих заметок я обещала рассказать о сути идейных разногласий, которые разводили его по взглядам на современную действительность не только с друзьями, но даже в своей семье – с женой и дочерью. Странное дело: этот ироничный человек, тонкий аналитик, с энтузиазмом воспринявший перестройку, теперь совершенно некритично относился к власти, кто бы ни оказался на вершине пирамиды – Горбачев, Ельцин, Путин. Он в основном одобрял их шаги, полагая, что они ведут страну в конечном счете в правильном направлении - подальше от возможной реставрации коммунистических порядков. Это было для него главным. Многое из негативного и тревожного оправдывал, списывая на болезни роста.

По своей гражданской позиции и политическим взглядам он был убежденным демократом. Причем не только в смысле государственного устройства и режима, но и в отношении собственно к демосу – народу. Терпеть не мог, когда этот последний называли быдлом. Вопреки известной формуле: «каждый народ достоин своего правительства» - не возлагал на него ответственности за все произошедшее после Октября, в том числе и за годы сталинских репрессий и культа личности.

Он приветствовал перестройку прежде всего за гласность, за информационную открытость, за свободу слова и печати. Был уверен, что продекларированный в Конституции переход государства к демократическим нормам и принципам будет реализован. А вступление его на европейский, цивилизованный путь развития почти неизбежно. Он был историческим оптимистом. Его привлекала социал-демократическая модель развития и радовало, что Россия провозглашалась социальным государством. А что из этого получилось к нынешнему дню, ему не дано было увидать. Предвидеть же изменения, произошедшие уже после него, он не столько не мог, сколько не хотел: вся его обнадеженная перестройкой натура сопротивлялась мысли, что все может вернуться «на круги своя». И в исторически обозримый срок.

В последние годы его жизни шло заметное ужесточение режима, уже проявились тревожные тенденции к постепенному откату от ранне-перестроечных свобод. Не видеть этого, вроде бы, было невозможно. Но он отмахивался от этих негативных признаков, как от чего-то временного и несущественного, удивляя своих друзей. Сейчас некоторые из них спрашивают себя: неужели и сегодня он не разглядел бы антидемократических тенденций в действиях властей? И не находят ответа. А тогда они вступали с ним в дискуссии, порой довольно ожесточенные, что разводило спорщиков по разные стороны идейных баррикад. И порождало у него горькое чувство одиночества. Очевидно, в отличие от своих оппонентов, он ориентировался на какие-то «грядущие года» (1), а не на «эти» - современные ему дни.

У Анатолия Семеновича было больное сердце. И родные старались оградить его от нежелательных эмоций, умоляя не вступать с ним в споры, что только усугубляло гнетущее его ощущение изоляции. Но совсем устранить в общении дискуссионную составляющую не всегда удавалось. И тогда он впадал в ярость, кричал: « Вам бы только все ля-ля, а для меня это боль сердца». Естественно, что собеседник умолкал.

Его ясный ум требовал пищи, он внимательно следил за публикациями, не пропуская ни одной значительной. Но сам почти ничего не писал. И не потому, что ему нечего было сказать. Просто, умница, он считал, что и без него много желающих. И все, что он бы хотел, так или иначе, рано или поздно будет написано. С годами он все больше отдавал предпочтение, так сказать, разговорному жанру: «Вот устно, веселым голосом, за чайным столом, за рюмочкой (2)– это пожалуйста».

Будет неверно, если у читателя сложится представление о нем, как об «ангеле с крылышками». Нет, он таковым не был. Мог незаслуженно оскорбить, особенно в гневе. Не очень хорошо разбирался в людях, бывал по - детски доверчив. Иногда приближал к сеье недостойных и отдалял тех, на кого можно положиться. От чего в первую очередь страдал сам. Но при этом никогда не терял обаяния. На него нельзя было всерьез обижаться. Его любили друзья. Ему симпатизировали многие, с кем ему доводилось сталкиваться по жизни. И, конечно, в попытке возродить после долгих лет забвения идеи милосердного, гуманного отношения ко всему живому, которые пропагандировало еще в царской России Императорское Общество защиты животных, он оставил свой след на земле. Ему это удалось. Он смог.

Н. Шустрова (в 1990 – 1998 гг. – Первый заместитель Председателя СПб общества защиты животных

(1) «Но не эти дни мы звали, а грядущие года» (А.Блок. Пушкинскому дому).

(2)Только не подумайте, что он был неравнодушен к спиртному. Совсем наоборот: друзья называли его «лимонадный Джо».

Об А.С. Соснине см ранее на Когита.ру:

(Внимание! Если при клике мышкой на название материала Когита.ру Вы получите ответ: «К сожалению, по запрошенному адресу мы ничего не нашли», не смущайтесь и пойдите в конец открывшейся страницы, где сказано: «Возможно, Вы искали…» и соответствующее название. Кликните по нему и выйдете на искомый материал. А. А.)

«Спасём животных!»
«Маленькой собачке нужен дом!»
«Не будьте равнодушны к страданиям братьев наших меньших!»

Подобные призывы можно сотнями увидеть в социальных сетях, в объявлениях на столбах, в газетах, и даже в субтитрах к телепередачам. Людей, обеспокоенных судьбами животных, становится всё больше. Чаще и чаще в сводке новостей появляются рубрики о пожилых людях, которые содержат в своих тесных квартирах десятки кошек. Растёт количество приютов для собак и других питомцев. Никого уже не удивляют и волонтёрские отряды, отправляющиеся каждую осень на побережье океанов для спасения дельфинов, выбросившихся из воды. Благотворительные фонды в пользу исчезающих пород зверей растут с каждым днём. Уровень культуры и ценность не только человеческой жизни, но и жизни животных, стремительно возрастает.

Анализируя всё это, мы полагаем, что мир становится светлее и добрее. Но так ли это на самом деле? Снижается ли уровень неприязни между людьми с увеличением любви и внимания к зверькам? Ведь каждый из нас обычно думает: «он так любит всякую живность, наверняка, и к людям так же добр». Но отличаются ли ярые защитники братьев наших меньших доброжелательным отношением к людям?

Оказывается, далеко не всегда. Отсутствие терпимости к людям и хоть толики любви к ним у любителей четвероногих можно проследить и в репортажах новостей, и в жалобах на всевозможных форумах.

Так, люди, живущие по соседству с кошатницами, отмечают их враждебность и высокую степень неприязни к другим людям. Нередко они жалуются на угрозы, поступающие со стороны своих соседей-животнолюбов.

Очень красочно отражен образ таких людей в героине «Сумасшедшая кошатница» сериала «Симпсоны». Этот персонаж представляет собой женщину, которая окружила себя кошками и ими же защищается от людей, бросая в них маленьких котят.
Куда же девается то тепло, тот трепет и любовь, которую эти люди проявляют по отношению к животным, когда им приходится взаимодействовать с другими людьми?

Своё враждебное отношение к окружающим защитники братьев наших меньших объясняют тем, что они коварные, жестокие, алчные. В животных такого нет. Они не предадут, не убьют ради наживы, в них нет той мелочности, желчи и ненависти, которая присуща людям. Но действительно ли в этом заключается причина столь нежного отношения к зверькам и нелюбви к людям? Нет! Это рационализации, которые ищут люди для оправдания своего поведения. Истинная же причина заключается в недостаточной развитости зрительного вектора.

Загадки нашего зрения

Как только человек начал ощущать ближнего, у него появилось одно желание – съесть его! Он ощутил неприязнь к ближнему, ведь каждый человек несёт в себе опасность для другого. Но вместе с неприязнью появилось и ощущение полной зависимости друг от друга. Люди не могли и не могут до сих пор жить поодиночке. Мы зависимы друг от друга, мы нужны друг другу. Но чувство неприязни от ощущения зависимости не снижается. И тогда появилась необходимость в силе, противодействующей неприязни, – любви. И этой силой был наделён один вектор – зрительный.

До сих пор только люди со зрительным вектором умеют любить так неистово и жертвенно, как об этом поётся в песнях и говорится в стихах, остальные способны лишь создавать эмоциональные связи на этой базе.

Когда мы любим не тех, кого должны

Существуют четыре уровня развития зрительного вектора, впрочем, как и всех остальных векторов: неживой, растительный, животный и человек. На уровне «человек» зрительный вектор способен к безграничной любви ко всему человечеству – к высшей степени гуманизма. В то же время он может создавать прочные эмоциональные связи и с отдельными людьми, и со зверьми. Но эти эмоции не могут наполнить зрительный вектор на уровне «человек», наибольшее удовлетворение ему приносит связь с другими людьми.

Если же зрительный вектор находится на животном уровне, то он не способен к любви ко всему человечеству, а лишь к отдельным людям, а также к живности, растениям и неживой природе – к искусству, например.Ну а если зрительный вектор находится на растительном уровне, то человек способен испытывать любовь только по отношению к четвероногим, не будучи в состоянии полюбить человека, и, уж тем более, всё человечество.

Но этого не достаточно для того, чтобы реализовать зрительный вектор в полной мере и получить максимальное наслаждение от жизни. Именно поэтому таким людям необходим не один питомец, а сразу много, для того, чтобы с каждым из них создать эмоциональную связь и, наполнив свой вектор, получать наслаждение от жизни.

Они не могут полюбить человека, редко создают семьи, остаются одинокими. Это подтверждается и жизненными примерами – люди, создающие питомники или содержащие в своих квартирах десятки питомцев, как правило, не имеют своих семей, любимого человека и детей. Безграничная любовь к домашним любимцам может появиться и в случае потери близкого человека, из-за резкого обрыва эмоциональной связи с ним. Тогда предпринимается временная попытка восполнить нехватки в зрительном векторе, создавая более мелкие и множественные эмоциональные связи.

Если же люди с неразвитым зрительным вектором и вовсе не создадут эмоциональную связь, не будут дарить своим любимцам любовь, не будут сопереживать им, сострадать их боли, то они останутся в страхе и тяжелых фобиях. Окружая себя животными, они защищаются от страхов, но приносят ли они пользу человечеству?

Все ли животнолюбы не способны полюбить людей?

Конечно, можно привести множество примеров людей, трепетно заботящихся о своих собаках, или кошках, но в то же время не забывающих о людях. У них есть дети и полноценные семьи, а значит, они способны любить как животных, так и людей. И это вовсе не противоречит всему вышенаписанному, это лишь значит, что вектор находится на уровне выше неживого.
Любой более высокий уровень включает в себя способности уровней, находящихся ниже него. Но если человеку со зрительным вектором в развитом состоянии приходится делать выбор между спасением другого человека и кошки, к примеру, он отдаст предпочтение первому.
Люди же с недостаточно развитым зрительным вектором готовы расплакаться при виде бездомного щенка, но они не испытывают ни капли сострадания к ребёнку в инвалидном кресле.

Роль зрительного вектора заключается в снижении неприязни через любовь, в создании культуры и вторичных ограничений на первичные позывы, в том числе и на убийства. Только благодаря зрительному вектору мы до сих пор существуем в коллективе, без его влияния люди не могли бы контролировать свою неприязнь по отношению друг к другу.

Своей эмоциональностью, умением сострадать, сочувствовать и любить люди со зрительным вектором должны снижать неприязнь в обществе. Делать его по-настоящему добрее и терпимее. И с этой ролью хорошо справляется развитый зрительный вектор. Развитые зрительники – это волонтёры, отправляющиеся в африканские страны для спасения детей от тяжелых заболеваний. Они же завсегдатаи домов престарелых, детских домов, домов инвалидов.

Своей чувственностью и умением сострадать они вселяют надежду в сердца больных людей и стариков. Они же создают невероятной доброты художественные фильмы, которые прививают людям культурные ценности. Они пишут книги и стихи, поют песни о любви и самых светлых чувствах. Подобной деятельностью они помогают не только отдельным людям, даря им свою заботу и внимание, но и человечеству в целом, снижая уровень враждебности в обществе.

Но оставаясь на низком уровне развития неживом или растительном, они не способны в полной мере выполнить свою видовую роль. Они не способны на любовь к человеку и довольствуются любовью к животным, которая даёт им лишь освобождение от страхов.

Почему зрительный вектор не развивается?

Наши вектора развиваются до пубертата, после окончания этого периода человек не может их развить, ему остаётся лишь реализовать себя. Для развития каждого вектора нужны определённые условия. Зрительный вектор развивается, создавая эмоциональные связи, учась любить и сострадать.

Если ребёнок со зрительным вектором не создаёт эмоциональной связи с родителями или с людьми, которые занимаются его воспитанием, он начинает создавать эти связи со своими игрушками - плюшевыми мишками, зайчиками, куклами. Он видит в них живых существ, разговаривает с ними, восполняя отсутствие связи с близкими людьми.

Помочь же развить ребёнку его зрительный вектор можно, научив его состраданию:
«Смотри, ты куколку уронила, ей больно, давай её пожалеем»
«Видишь собачку бездомную? – она голодная, давай её покормим»
«Вот ребёнок ножку себе сломал, сейчас она у него болит, мне его жалко, а тебе?»

Но, если ребёнок вплоть до пубертата не получит должного внимания от окружающих людей, если он не научится состраданию и не сможет создать эмоциональную связь именно с людьми, то, перейдя за пубертат, он так никогда не будет способен этого делать. И в этом случае у него останется лишь два пути: на всю жизнь остаться в страхе и мучиться фобиями и паническими атаками, или окружить себя животными, так никогда и не полюбив человека.

Написано по материалам тренинга по Системно-векторной психологии Юрия Бурлана

Алена Николаева, маркетолог

Слово - специалисту

“Все в природе так сотворено, что существует тесная взаимосвязь, полная гармония человека со всем животным миром. Никто не лишний. Стоит кого-то исключить из природы, как возникает дисбаланс, появляются изъяны в едином целом. Человек как высшее существо обязан сохранять, оберегать животных, кормить и поить их. Таковы требования к людям, которым дано наслаждаться всем окружающим миром, в том числе живущими с ними или неподалеку от них живыми существами. Они должны выполнять свои обязанности по отношению к ним. Откуда же берутся люди, не только не любящие животных, а жестоко обращающиеся с ними, избивающие и убивающие их?

У человека с рождения заложен рефлекс доброго отношения к животным, птицам, другим позвоночным. Однако в процессе жизни неправильное, порой злобное, жестокое отношение родителей к животным и, прежде всего к брошенным, ставшим бездомными формирует у их детей такое же отношение. Сначала это проявляется как подражание взрослым и подросткам, потом это поведение все больше закрепляется, приобретает патологические формы асоциального, агрессивного, психопатического характера.

Наблюдения за психически больными детьми показывают, что все начинается будто с невинного, незначительного: подумаешь, дождевого червя стекляшкой порезал на части, бабочке крылья оторвал. Потом из рогатки воробья или голубя подбил, выбил глаз у кошки, бросил в мусоропровод котят или щенят. Дети подражают взрослым, на их глазах те топят котят, щенков, калечат их, выбрасывают на улицу. Если вечером кто-то, пожалев замерзающее животное, занес его в подъезд, то к утру оно исчезнет навсегда - его выбросят или убьют. Исключения, к сожалению, редки.

Специальные исследования показали, что 90 % уголовников в детстве и подростковом возрасте проявляли изощренный садизм в отношении животных, были живодерами. Однако не только дети с дефектами воспитания и девиантным (обусловленным отклонениями в развитии) поведением, но и некоторые взрослые жестоко издеваются над животными, испытывая при этом наслаждение.

Таким образом, основными субъектами (я даже не называю их людьми, потому что они лишены истинного человеческого содержания), проявляющими жестокость к животным, являются психопаты - субъекты с асоциальными чертами характера, агрессивными, разрушительными тенденциями. Они особенно опасны, когда у них наступает декомпенсация их психопатического состояния. Несмотря на психические отклонения, они вполне вменяемы и должны нести ответственность за преступления в соответствии со статьями Гражданского и Уголовного кодексов.

Некоторые психически здоровые люди индифферентно относятся к животным - не любят их, но и не проявляют жестокости по отношению к ним. Третью категорию составляют те, кто не любит животных и не терпит тех людей, которые их любят. Люди, наделенные способностью искренне, по-человечески сопереживать (« и нам сочувствие дается, как нам дается благодать», помните?), бескорыстно любить животных, вызывают у них ненависть. К сожалению, нередко средства массовой информации подливают масло в огонь, провоцируя последних на преступления. Происходит это, когда за дело берутся некомпетентные журналисты, не знающие корней проблемы, не отвечающие за то, пишут или говорят, одним словом, не ведающие что творят. Пропаганда нетерпимого отношения к животным также преступна, ибо, вносит свой весомый вклад в ужесточение нравов в обществе в целом.

Люди, опекающие животных, особенно бездомных, брошенных, кормящие их и птиц, достойные уважения, это настоящие люди, люди с большой буквы. Их не оскорблять и не осуждать надо, а ставить в пример. Они олицетворяют собой духовное здоровье нации, как точно и емко сформулировал однажды автор статьи о таких «белых воронах», опубликованной в «Известиях». Как врач - психоневролог могу констатировать, что это нормальные люди. Да, они «белые»! По больше бы «белых ворон», меньше стало бы черного воронья.

Воспитание ребенка в изоляции от животного мира - это ненормальное воспитание, воспитание самолюбцев, эгоистов, которые, если и не проявляют поначалу явной жестокости, то в дальнейшем все равно будут холодно относиться не только к животным, но и к своим родителям. В старости те на себе почувствуют это и поймут, что неправильно воспитывали детей, но будет поздно.

Работники дезстанций, дезотделений, ЖЭКов и РЭУ, борясь с грызунами, раскладывают в подвалах жилых домов яды. Однако вместо крыс они уничтожают брошенных кошек и котят, которые находят там единственный приют, особенно зимой. Замуровываются все вентиляционные отверстия. Никаких мер по предотвращению отравлений и массовой гибели животных не принимается. Это явное проявление жестокости, за которую виновные должны нести ответственность (см. раздел «Экологические преступления» УК РФ). Кстати, совершенно забыли как будто, что кошки сами ловят крыс. То же самое касается детских и лечебных учреждений, где беспощадно уничтожают собак и кошек. Животные, ставшие бездомными (заметьте, всегда по вине человека), должны не уничтожаться, а содержаться в приютах и специально отведенных для них местах пребывания с целью передачи старым или новым хозяевам.

Отловом животных не должны заниматься субъекты (а в подавляющем большинстве это асоциальные типы), ненавидящие их. Отлов, причем только санитарный (никакого другого быть не может), должен производится милосердно, с минимальным психическим травмированием присутствующих при этом, не провоцируя у них сердечные приступы и гипертонические кризы. Реальность от этого, мягко говоря, далека, поэтому лучше отдать животное сочувствующим, они сами пристроят его - оставят на время у себя или знакомых, а потом найдут для него дом.

Значительная часть людей негативно относится к животным из-за своего эгоизма, ограниченности интеллекта, отсутствия элементарных знаний о животных, неверного представления о них. Некоторые, едва выбравшись из бараков и многонаселенных квартир, реагируют на животных истерически. Не дай Бог, к ним на подоконник сядет воробей или голубь, а если кто-то рядом еще и кормит птиц… - из окна раздаются вопли - угрозы убить и птиц и людей, которые их кормят.

Бездушное отношение к животным присуще не только обывателям, но и тем, кто занимается нравственным и эстетическим воспитанием детей. Как-то зимой я подобрал умирающего котенка, которого бомж бросил об асфальт. Ближайшим оказалось здание музыкальной школы. Там мне удалось остановить кровотечение, но котенок находился в коматозном состоянии (глубокое нарушение сознания). Работники школы велели выбросить котенка на улицу. Я взял его к себе и выходил. Он подрос и стал членом нашей семьи. Проходя мимо этой школы, я вспоминаю историю с котенком.

Встречаются люди, которые не любят животных из-за того, что страдают невротическими расстройствами и испытывают необоснованный страх: как бы не заразиться! Причем их аргументация настолько примитивна, что доходит до крайнего абсурда, свидетельствует о наличии у них психических отклонений. Есть больные с навязчивыми идеями и страхами. Одни, например, боятся заразиться орнитозом от птиц, глистами, лишаем от кошек и собак и т.д. Иные настаивают на том, что СПИД и сифилис передается от птиц, поэтому они увечат и убивают их. Никакой коррекции эта категория не поддается, переубедить таких субъектов невозможно.

Мы коснулись лишь малой части многообъемлющей проблемы жестокого обращения с животными. Многое осталось «за кадром». Как видим, проблема эта касается и детей и взрослых. Она имеет большое моральное значение, характеризует нравственное содержание общества”.

Пенсионерка Калерия Львовна - человек очень сложный.
Живет она одиноко и замкнуто. Подруг у нее нет, в гостях почти никто не бывает - разве что дочь, моложавая подтянутая женщина, раз в пару недель привозит ей большие пакеты с продуктами из сетевого гипермаркета. Дочь у матери никогда не задерживается, тем не менее даже за недолгое время пребывания они частенько успевают громко поскандалить. Дочь уходит расстроенная, быстрым шагом, ни на кого не глядя, крики Калерии Львовны соседи слышат еще долго.

Говорят, есть у Калерии Львовны еще и сын. Но он не поддерживает с матерью отношений много лет. Где он и что с ним, Калерия Львовна не знает.
- И знать не хочу! - машет она рукой. - Сволочь он! И подонок. И этим все сказано!..

С большинством соседей Калерия Львовна находится в состоянии перманентной вражды. У соседей сверху, например, громко играет на полу трехлетний ребенок, катая машинки, сосед по площадке курит у себя в туалете и все провонял, молодая мать с девятого этажа ставит днем внизу свою коляску, которая в общем-то никому, кроме Калерии Львовны, не мешает, рукодельный сосед постоянно стучит или сверлит, к мальчишке-подростку приходят друзья целыми компаниями, и потом они шумно играют в футбол во дворе - летом окна не открыть... Кругом у Калерии Львовны - враги и недруги.

К тому же Калерия Львовна очень любит животных. Это тоже вечная тема для скандалов с соседями. Калерия Львовна прикармливает кошек, носит еду собакам, живущим на стройке, бросает пшено с балкона голубям. Соседи недовольны. В подъезде днем и ночью воняет тошнотворной дешевой вареной рыбой, коты гадят, собаки рычат на прохожих, голуби уделали весь газон под окнами, да и сами окна людям, живущим на первом этаже. Недавно Калерия Львовна почти подралась с мамашей полуторагодовалого малыша, который на площадке бегал за голубями и пугал их, был некрасивый скандал. Даже полицию вызывали... Полиция была целиком и полностью на стороне женщины с ребенком, которого Калерия Львовна вовсю костерила самыми ужасными словами.

Детей Калерия Львовна не любит особенно. От них одни проблемы - шум и ущерб ее любимцам, птичкам например.
Дома у Калерии Львовны живут два кота и собака, подобранные ею на улице. Собаку она выгуливает преимущественно на детской площадке рядом с домом. То и дело возникают скандалы с местными мамашами, а как же.

Ты за своим придурошным ребенком смотри лучше, курица! - то и дело раздается ее громкий крик. - Ишь, раскричалась! Замечание она мне будет делать. Где хочу, там и гуляю! Не твое дело, хабалка! Собака им помешала! Да собаки, если хотите знать, лучше людей!.. А таких, как ты, я бы вообще убивала!..

А вам никогда не приходило в голову, что яростные защитники обездоленных животных, как правило, в большинстве своем не очень-то любят людей? Да что там, прямо-таки ненавидят! Все эти бабки, которые прикармливают птичек и собачек, собирают в свои квартиры по двадцать кошек - как правило, всеми покинутые, несчастные люди, без друзей и родных, постоянно со всеми скандалящие. Ну бабки ладно, там, может, возрастные изменения уже. Но ведь и вполне молодые, успешные и социализированные "зеленые" всех мастей, некоторые принципиальные вегетарианцы, гринписовцы - большинство из них, кажется, защищая животных, человека убить готовы...

Милые симпатичные девушки, работающие волонтерами в собачьих приютах и постоянно в соцсетях пристраивающие щенков и котят, часто на поверку оказываются оголтелыми чайлдфри и даже чайлдхейт, и мем про "сильную независимую женщину и сорок кошек" тоже, кажется, на эту тему...

Почему так, а?
Что думаете?