Различия в работе мозга у людей разных рас. Конструкция мозга обусловлена расой, которая определяет главные качества личности Что будем делать с полученным материалом

Основоположник и руководитель Немецкого Антропологического общества Рудольф Вирхов в конце XIX века как истинный ученый оценивал проблему в целом, ибо считал, что все данные, в том числе и косвенные, найденные при исследовании черепа, могут иметь существенное значение лишь постольку, поскольку они находятся в определенной зависимости от тех или других особенностей строения мозга. Фундаментальная работа Н. В. Гильченко «Вес головного мозга и некоторых его частей у различных племен, населяющих Россию» (М., 1899) также подчинена решению этой глобальной проблемы. Ясность и доказательность изложения, обилие статистического материала делают это сочинение во многом актуальным и сегодня. Уже из названия видно, что автор мыслил совершенно в духе расовой теории, ибо на основе экспериментальных данных было доказано, что у представителей различных рас соответствующие части мозга имеют различные темпы роста, и как следствие – не одинаковый вес, а это в свою очередь и подтверждается вариациями в частоте возникновения аномальных швов на черепе. Наука того времени была предельно логичной и последовательной. «Влияние народности (племени) на вес мозга также несомненно существует, помимо всех прочих уже рассмотренных влияний роста, возраста и пр. Расовые и племенные признаки не изменяются от предков к потомкам. Различия в весе головного мозга, замечаемые в отдельных областях нашего обширного отечества, не могут быть объяснены ни влиянием роста, ни влиянием возраста, а исключительно влиянием народности (племени)».

Вверху – мозг негритянской женщины; внизу – мозг немецкого математика Гаусса (по Карлу Фогту) Сюда же следует отнести и данные о некоторой специфике ментальности народов, живущих в горах. Известный немецкий антрополог Иоганн Ранке в своей книге «Человек» (С.-Петербург, 1903) писал: «Причины, которые во многих горных местностях приводят к развитию кретинизма, часто действуют и на некретинов тех же областей». К числу причин, вызывающих повышенный процент кретинизма среди жителей горных областей, относится прежде всего недостаток йода в горных реках. Именно поэтому народная тосканская поговорка гласит, что у «горцев ноги крепкие, да мозг нежный». Помимо существенных различий в весе мозга и его частей, у представителей больших человеческих рас и даже отдельных народностей были выявлены и различия в организации извилин. Одним из первых расовые различия в строении мозга начал изучать известный русский антрополог Дмитрий Николаевич Зернов (1843-1917).

Его работа с характерным названием «Извилины мозга, как племенной признак» была опубликована еще в 1873 году, а в 1877 он выпустил уже фундаментальную монографию «Индивидуальные типы мозговых извилин у человека». В 1887 появилась книга «К вопросу об анатомических особенностях мозга интеллигентных людей». Во всех его сочинениях есть четкое морфологическое описание строения мозга «высших» и «низших» типов, причем не только на уровне отдельных индивидов, но и больших расово-этнических общностей. Кроме того, этот талантливейший ученый первым сконструировал прибор – энцефалометр – для определения различий в строении мозга у различных индивидов. В специально посвященной описанию своей конструкции брошюре «Энцефалометр (Прибор для определения положения частей мозга у живого человека)» (М., 1892) Д. Н. Зернов указывал: «Главная цель устройства предлагаемого инструмента состоит в том, чтобы дать возможность определить у живого человека любую точку выпуклой поверхности мозга (борозды или извилины) независимо от черепных швов, которыми обыкновенно руководятся при подобных определениях».

Известный немецкий анатом и знаток человеческого мозга, профессор Берлинского университета Вильгельм Вальдейер (1836–1921) на XVIII торжественном собрании Немецкого Антропологического общества в 1887 в Нюрнберге, желая охарактеризовать важность сравнительно-расового изучения устройства мозговых извилин и борозд, обратился к своим коллегам со следующей знаменательной речью: «Я вполне уверен, что основательное изучение мозговых извилин с точки зрения их формы, их значения и номенклатуры может быть достигнуто лишь путем обширного и по возможности всестороннего сравнения между собой мозгов всех народов и племен». В Европе расовыми различиями в строении мозга занимались также Густав Ретциус (1842–1919), Якоб Герман Фредерик Кольбрюгге (1865– ?), Карло Джиакомини (1840–1898), Александр Эккер (1818–1887), Августин Вейсбах (1836–1914), Густав Швальбе (1844–1916). Крупнейший отечественный специалист той эпохи Р. Л. Вейнберг в работе «О строении мозга у эстов, латышей и поляков. Сравнительно-анатомический очерк» (М., 1899) на базе статистической информации делал вывод: «Мы видим таким образом, что хотя человеческий мозг устроен относительно своей наружной формы, несомненно, по одному плану, общему для большинства человеческих типов, тем не менее, он представляет целый ряд таких признаков, которые заметно разнятся по своей частоте у различных племен человечества или даже свойственны только одним племенам, отсутствуя совершенно у других».

В следующей своей работе «К учению о форме мозга человека» (Русский антропологический журнал, № 4, 1902) Р. Л. Вейнберг в духе программных заявлений ученых той эпохи подчеркивал, что и теоретическая медицина, а равно и антропология, должны подвергнуть всестороннему изучению расовые различия в строении мозга. Исходя из обычного для тех времен чувства гражданского долга и научной объективности, а также племенной солидарности, автор считал необходимым подчеркнуть: «После целого ряда работ, вышедших за последние три десятилетия по соматологии евреев, едва ли может оставаться какое-либо сомнение в существовании среди них особого физического типа, выражающегося не только в своеобразных чертах, так называемой еврейской «физиономии», но в устройстве скелета, в пропорциях черепа и туловища, в особенностях внешних покровов. Резче физических особенностей выступают психологические черты еврейской расы. Те и другие, преимущественно же последние, отражаются, как известно, на развитии центральной нервной системы или, точнее говоря, являются внешним выражением особого устройства центрального органа психической и физической жизни у данного племени». Далее были выявлены эти особенности в организации борозд и извилин у евреев. К числу расово-диагностических особенностей относятся прежде всего направление так называемых Роландовых и Сильвиевых борозд, специфика разделения между лобными и теменными долями, а также многочисленные перерывы и мостики между соседними извилинами, составляющие племенную особенность строения мозга евреев, что и выражается в их повышенной социальной приспособляемости и особом ситуативном чутье, обычно отсутствующем у русских.

Великий русский путешественник Н. Н. Миклухо-Маклай указывал на эту же совокупность морфологических различий как на характерные расовые признаки, когда ставил опыты на папуасах. Карл Фогт писал: «Сильвиева щель у негра имеет более вертикальное направление, равным образом и Роландова щель». Описывая специфику строения мозга евреев, Р. Л. Вейнберг аналогично подчеркивал: «Таким образом, и в этом случае мы встречаемся с рядом таких особенностей рисунка мозговой поверхности, которые, по нашим и других авторов наблюдениям, несомненно принадлежат к разряду редко наблюдаемых вариантов мозговых извилин и поэтому не должны быть обойдены молчанием при сравнительно-расовом исследовании человеческого мозга». Именно у евреев чаще всего наблюдается аномалия срастания Роландовых и Сильвиевых борозд. Еще более откровенен и последователен был А. С. Аркин в своей статье «О расовых особенностях в строении мозговых полушарий человека» (Журнал невропатологии и психиатрии им. С. С. Корсакова, книга 3–4, 1909). Помимо вышеуказанных расовых признаков, он выводил новые: «Средняя лобная борозда представляет собою борозду, которая в большей степени, чем другие борозды головного мозга, подвержена изменениям и у представителей различных рас имеет различные очертания». Кроме того, основываясь на огромном зарубежном материале, Аркин на протяжении всей статьи говорит о «мозгах, богатых извилинами, которые как известно, считаются более совершенно устроенными». Величайший французский антрополог Поль Топинар в своей фундаментальной книге «Антропология» (С.-Петербург, 1879) также писал: «Извилины бывают более толсты, более широки и менее сложны в низших расах. Нервы негров и преимущественно нервы основания мозга толще, вещество их мозга не так бело, как у европейцев». Обладая более толстой костью черепной коробки, о чем писал еще древнегреческий историк Геродот, представители негроидной расы поэтому закономерно имеют более низкий порог болевой чувствительности. На этот нейрофизиологический факт указывали еще во второй половине XIX века ассоциации боксеров, отказывая чернокожим спортсменам участвовать в соревнованиях на том основании, что они менее чувствительны к боли, чем белые. Безусловно, чернокожие атлеты доказывают на спортивных площадках свое превосходство. Но где же, позвольте спросить, чернокожие Лауреаты Нобелевской премии; где ученые, философы, музыканты? Никогда белый человек не отрицал, что представители других рас и некоторые животные могут лучше него прыгать и бегать, он всегда видел для себя другую цель существования в этом мире. Принципиальным же открытием Аркина в данной статье может считаться заключение о том, что «наиболее характерные расовые отличия отмечены в области ассоциативных центров». Эти центры имеют сравнительно более позднее развитие по сравнению с другими участками мозга. В них также легко читаются внешние морфологические различия строения мозга у представителей «высших» и «низших» рас.

Постижение чужой, и в равной мере созидание своей собственной, культуры тесно сопряжено с развитием этих ассоциативных центров. Язык конкретной культуры, ее стиль, известная утонченность или, напротив, варварская грубость, глубина и чистота переживаний, свойственных ей, имеют таким образом ясные физические очертания. Большинство суждений о культуре, высказываемых сегодня идеалистически настроенными абстрактными культурологами, не стоят и одного приговора анатома средней руки, способного после короткой операции наглядно показать, что от данных конкретных мозгов высокой культуры и ожидать было нельзя. Вывод в работе Аркина прост и убедителен: «Расовые различия в строении головного мозга имеют излюбленные борозды и извилины, где они проявляются более часто и рельефно». Есть и еще один показатель расовой диагностики и прикладной культурологии, совершенно забытый современными антропологами, а именно: ударная вязкость вещества мозга. «Вещество мозга у негра несравненно плотнее и тверже, чем у белого», – заявлял Карл Фогт. Два ведущих вышеупомянутых отечественных специалиста по вопросам строения мозговых извилин Вейнберг и Аркин были евреями по национальности, что автоматически снимает с нас все возможные обвинения в пропаганде расизма и антисемитизма, ибо их работы наравне с другими составляют золотой фонд русской академической антропологии, в адрес которой никто никогда не выдвигал никаких обвинений. Вообще справедливости ради нужно отметить, что отечественная антропология той поры, помимо обширных теоретических проблем, с успехом решала и узкоспециальные задачи, о чем, например, может свидетельствовать статья Н. И. Балабана и А. И. Молочека «Строение тела шизофренных татар Крыма» (Русский антропологический журнал, вып. 3–4, 1925). Теперь, на наш взгляд, будет уже закономерным утверждение, что в эволюционном отношении у представителей всех рас красота лица взаимосвязана с формой черепа и лицевого скелета, а те, в свою очередь, отражают совершенство строения мозга. Одно является диагностическим маркером другого, позволяя стороннему наблюдателю быстро и с большой степенью вероятности судить о внутреннем мире некоего индивида по его внешности. Но если с антропоэстетической точки зрения расовая красота субъективна и относительна, то строение черепа и мозга позволяют уже объективно и непредвзято судить о степени совершенства и достоинствах их обладателя, ибо несут в себе количественные, измеряемые параметры. Известный советский антрополог М. И. Урысон в работе «Взаимосвязи основных морфологических особенностей черепа человека в процессе антропогенеза» (М., 1964) писал: «Исходя из рассмотрения черепа как тотальной скелетной структуры, можно предполагать, что прогрессивное развитие мозга оказывало свое влияние не только на формирование мозговой коробки, но и через ее изменение на перестройку лицевого отдела. Речь идет, следовательно, о взаимном влиянии мозговой коробки и лицевого отдела черепа, а также обуславливающих их изменение факторах в процессе эволюции черепа». Вряд ли нужно пояснять, что в этой взаимосвязи ключевую роль выполняет то, что принято называть в просторечии «расовыми предрассудками», выполняющими функцию «биологического фильтра» в эволюции. Именно поэтому крупнейший советский антрополог В. П. Алексеев в своей фундаментальной работе «География человеческих рас» (М., 1974) писал: «Учение о пространственных закономерностях вариаций человеческого организма составляет одну из основных глав биологии человека». От себя добавим, что субъективная врожденная оценка этих закономерностей всеми индивидами данной расовой группы столь же важна для объективного существования расовой дифференциации человечества.

Авдеев В. "Расология. Наука о наследственных качествах людей"

Основоположник и руководитель Немецкого Антропологического общества Рудольф Вирхов в конце XIX века как истинный ученый оценивал проблему в целом, ибо считал, что все данные, в том числе и косвенные, найденные при исследовании черепа, могут иметь существенное значение лишь постольку, поскольку они находятся в определенной зависимости от тех или других особенностей строения мозга.

Фундаментальная работа Н. В. Гильченко "Вес головного мозга и некоторых его частей у различных племен, населяющих Россию" (М., 1899) также подчинена решению этой глобальной проблемы. Ясность и доказательность изложения, обилие статистического материала делают это сочинение во многом актуальным и сегодня. Уже из названия видно, что автор мыслил совершенно в духе расовой теории, ибо на основе экспериментальных данных было доказано, что у представителей различных рас соответствующие части мозга имеют различные темпы роста, и как следствие - не одинаковый вес, а это в свою очередь и подтверждается вариациями в частоте возникновения аномальных швов на черепе. Наука того времени была предельно логичной и последовательной. "Влияние народности (племени) на вес мозга также несомненно существует, помимо всех прочих уже рассмотренных влияний роста, возраста и пр. Расовые и племенные признаки не изменяются от предков к потомкам. Различия в весе головного мозга, замечаемые в отдельных областях нашего обширного отечества, не могут быть объяснены ни влиянием роста, ни влиянием возраста, а исключительно влиянием народности (племени) .

Сюда же следует отнести и данные о некоторой специфике ментальности народов, живущих в горах. Известный немецкий антрополог Иоганн Ранке в своей книге "Человек" (С.-Петербург, 1903) писал: "Причины, которые во многих горных местностях приводят к развитию кретинизма, часто действуют и на некретинов тех же областей". К числу причин, вызывающих повышенный процент кретинизма среди жителей горных областей, относится прежде всего недостаток йода в горных реках. Именно поэтому народная тосканская поговорка гласит, что у "горцев ноги крепкие, да мозг нежный".

Помимо существенных различий в весе мозга и его частей, у представителей больших человеческих рас и даже отдельных народностей были выявлены и различия в организации извилин.

Одним из первых расовые различия в строении мозга начал изучать известный русский антрополог Дмитрий Николаевич Зернов (1843–1917). Его работа с характерным названием "Извилины мозга, как племенной признак" была опубликована еще в 1873 году, а в 1877 он выпустил уже фундаментальную монографию "Индивидуальные типы мозговых извилин у человека". В 1887 появилась книга "К вопросу об анатомических особенностях мозга интеллигентных людей". Во всех его сочинениях есть четкое морфологическое описание строения мозга "высших" и "низших" типов, причем не только на уровне отдельных индивидов, но и больших расово-этнических общностей. Кроме того, этот талантливейший ученый первым сконструировал прибор - энцефалометр - для определения различий в строении мозга у различных индивидов. В специально посвященной описанию своей конструкции брошюре "Энцефалометр (Прибор для определения положения частей мозга у живого человека) (М., 1892) Д. Н. Зернов указывал: "Главная цель устройства предлагаемого инструмента состоит в том, чтобы дать возможность определить у живого человека любую точку выпуклой поверхности мозга (борозды или извилины) независимо от черепных швов, которыми обыкновенно руководятся при подобных определениях".

Известный немецкий анатом и знаток человеческого мозга, профессор Берлинского университета Вильгельм Вальдейер (1836–1921) на XVIII торжественном собрании Немецкого Антропологического общества в 1887 в Нюрнберге, желая охарактеризовать важность сравнительно-расового изучения устройства мозговых извилин и борозд, обратился к своим коллегам со следующей знаменательной речью: "Я вполне уверен, что основательное изучение мозговых извилин с точки зрения их формы, их значения и номенклатуры может быть достигнуто лишь путем обширного и по возможности всестороннего сравнения между собой мозгов всех народов и племен". В Европе расовыми различиями в строении мозга занимались также Густав Ретциус (1842–1919), Якоб Герман Фредерик Кольбрюгге (1865-?), Карло Джиакомини (1840–1898), Александр Эккер (1818–1887), Августин Вейсбах (1836–1914), Густав Швальбе (1844–1916).

Крупнейший отечественный специалист той эпохи Р. Л. Вейнберг в работе "О строении мозга у эстов, латышей и поляков. Сравнительно-анатомический очерк" (М., 1899) на базе статистической информации делал вывод: "Мы видим таким образом, что хотя человеческий мозг устроен относительно своей наружной формы, несомненно, по одному плану, общему для большинства человеческих типов, тем не менее, он представляет целый ряд таких признаков, которые заметно разнятся по своей частоте у различных племен человечества или даже свойственны только одним племенам, отсутствуя совершенно у других".

В следующей своей работе "К учению о форме мозга человека" (Русский антропологический журнал, № 4, 1902) Р. Л. Вейнберг в духе программных заявлений ученых той эпохи подчеркивал, что и теоретическая медицина, а равно и антропология, должны подвергнуть всестороннему изучению расовые различия в строении мозга. Исходя из обычного для тех времен чувства гражданского долга и научной объективности, а также племенной солидарности, автор считал необходимым подчеркнуть: "После целого ряда работ, вышедших за последние три десятилетия по соматологии евреев, едва ли может оставаться какое-либо сомнение в существовании среди них особого физического типа , выражающегося не только в своеобразных чертах, так называемой еврейской "физиономии", но в устройстве скелета, в пропорциях черепа и туловища, в особенностях внешних покровов. Резче физических особенностей выступают психологические черты еврейской расы. Те и другие, преимущественно же последние, отражаются, как известно, на развитии центральной нервной системы или, точнее говоря, являются внешним выражением особого устройства центрального органа психической и физической жизни у данного племени".

Далее были выявлены эти особенности в организации борозд и извилин у евреев. К числу расово-диагностических особенностей относятся прежде всего направление так называемых Роландовых и Сильвиевых борозд , специфика разделения между лобными и теменными долями, а также многочисленные перерывы и мостики между соседними извилинами, составляющие племенную особенность строения мозга евреев, что и выражается в их повышенной социальной приспособляемости и особом ситуативном чутье, обычно отсутствующем у русских. Великий русский путешественник Н. Н. Миклухо-Маклай указывал на эту же совокупность морфологических различий как на характерные расовые признаки, когда ставил опыты на папуасах. Карл Фогт писал: "Сильвиева щель у негра имеет более вертикальное направление, равным образом и Роландова щель".

Описывая специфику строения мозга евреев, Р. Л. Вейнберг аналогично подчеркивал: "Таким образом, и в этом случае мы встречаемся с рядом таких особенностей рисунка мозговой поверхности, которые, по нашим и других авторов наблюдениям, несомненно принадлежат к разряду редко наблюдаемых вариантов мозговых извилин и поэтому не должны быть обойдены молчанием при сравнительно-расовом исследовании человеческого мозга". Именно у евреев чаще всего наблюдается аномалия срастания Роландовых и Сильвиевых борозд.

Еще более откровенен и последователен был А. С. Аркин в своей статье "О расовых особенностях в строении мозговых полушарий человека" (Журнал невропатологии и психиатрии им. С. С. Корсакова, книга 3–4, 1909). Помимо вышеуказанных расовых признаков, он выводил новые: "Средняя лобная борозда представляет собою борозду, которая в большей степени, чем другие борозды головного мозга, подвержена изменениям и у представителей различных рас имеет различные очертания". Кроме того, основываясь на огромном зарубежном материале, Аркин на протяжении всей статьи говорит о "мозгах, богатых извилинами, которые как известно, считаются более совершенно устроенными".

Величайший французский антрополог Поль Топинар в своей фундаментальной книге "Антропология" (С.-Петербург, 1879) также писал: "Извилины бывают более толсты, более широки и менее сложны в низших расах. Нервы негров и преимущественно нервы основания мозга толще, вещество их мозга не так бело, как у европейцев". Обладая более толстой костью черепной коробки, о чем писал еще древнегреческий историк Геродот, представители негроидной расы поэтому закономерно имеют более низкий порог болевой чувствительности. На этот нейрофизиологический факт указывали еще во второй половине XIX века ассоциации боксеров, отказывая чернокожим спортсменам участвовать в соревнованиях на том основании, что они менее чувствительны к боли, чем белые.

Безусловно, чернокожие атлеты доказывают на спортивных площадках свое превосходство. Но где же, позвольте спросить, чернокожие Лауреаты Нобелевской премии; где ученые, философы, музыканты? Никогда белый человек не отрицал, что представители других рас и некоторые животные могут лучше него прыгать и бегать, он всегда видел для себя другую цель существования в этом мире.

Принципиальным же открытием Аркина в данной статье может считаться заключение о том, что "наиболее характерные расовые отличия отмечены в области ассоциативных центров . Эти центры имеют сравнительно более позднее развитие по сравнению с другими участками мозга. В них также легко читаются внешние морфологические различия строения мозга у представителей "высших" и "низших" рас. Постижение чужой, и в равной мере созидание своей собственной, культуры тесно сопряжено с развитием этих ассоциативных центров. Язык конкретной культуры, ее стиль, известная утонченность или, напротив, варварская грубость, глубина и чистота переживаний, свойственных ей, имеют таким образом ясные физические очертания. Большинство суждений о культуре, высказываемых сегодня идеалистически настроенными абстрактными культурологами, не стоят и одного приговора анатома средней руки, способного после короткой операции наглядно показать, что от данных конкретных мозгов высокой культуры и ожидать было нельзя.

Вывод в работе Аркина прост и убедителен: "Расовые различия в строении головного мозга имеют излюбленные борозды и извилины, где они проявляются более часто и рельефно".

Есть и еще один показатель расовой диагностики и прикладной культурологии, совершенно забытый современными антропологами, а именно: ударная вязкость вещества мозга. "Вещество мозга у негра несравненно плотнее и тверже, чем у белого", - заявлял Карл Фогт.

Два ведущих вышеупомянутых отечественных специалиста по вопросам строения мозговых извилин Вейнберг и Аркин были евреями по национальности, что автоматически снимает с нас все возможные обвинения в пропаганде расизма и антисемитизма, ибо их работы наравне с другими составляют золотой фонд русской академической антропологии, в адрес которой никто никогда не выдвигал никаких обвинений. Вообще справедливости ради нужно отметить, что отечественная антропология той поры, помимо обширных теоретических проблем, с успехом решала и узкоспециальные задачи, о чем, например, может свидетельствовать статья Н. И. Балабана и А. И. Молочека "Строение тела шизофренных татар Крыма" (Русский антропологический журнал, вып. 3–4, 1925).

Теперь, на наш взгляд, будет уже закономерным утверждение, что в эволюционном отношении у представителей всех рас красота лица взаимосвязана с формой черепа и лицевого скелета, а те, в свою очередь, отражают совершенство строения мозга. Одно является диагностическим маркером другого, позволяя стороннему наблюдателю быстро и с большой степенью вероятности судить о внутреннем мире некоего индивида по его внешности. Но если с антропоэстетической точки зрения расовая красота субъективна и относительна, то строение черепа и мозга позволяют уже объективно и непредвзято судить о степени совершенства и достоинствах их обладателя, ибо несут в себе количественные, измеряемые параметры.

Известный советский антрополог М. И. Урысон в работе "Взаимосвязи основных морфологических особенностей черепа человека в процессе антропогенеза" (М., 1964) писал: "Исходя из рассмотрения черепа как тотальной скелетной структуры, можно предполагать, что прогрессивное развитие мозга оказывало свое влияние не только на формирование мозговой коробки, но и через ее изменение на перестройку лицевого отдела. Речь идет, следовательно, о взаимном влиянии мозговой коробки и лицевого отдела черепа, а также обуславливающих их изменение факторах в процессе эволюции черепа".

Вряд ли нужно пояснять, что в этой взаимосвязи ключевую роль выполняет то, что принято называть в просторечии "расовыми предрассудками", выполняющими функцию "биологического фильтра" в эволюции. Именно поэтому крупнейший советский антрополог В. П. Алексеев в своей фундаментальной работе "География человеческих рас" (М., 1974) писал: "Учение о пространственных закономерностях вариаций человеческого организма составляет одну из основных глав биологии человека". От себя добавим, что субъективная врожденная оценка этих закономерностей всеми индивидами данной расовой группы столь же важна для объективного существования расовой дифференциации человечества.

Если бы вы могли побеседовать с группой североамериканцев, сочувствующих борьбе негров за свои права, то, к своему удивлению, смогли бы убедиться, что среди них немало людей, уверенных в том, что негры люди второго сорта. Сейчас хорошо известно, что в работе мышечной системы и внутренних органов никаких существенных различий нет. Сторонники идеи о расовых различиях видят основную разницу в психической сфере, то есть, иными словами, в работе головного мозга.

Поводом к подобному утверждению явились очень существенные различия в уровне культурного развития отдельных народов, населяющих нашу планету, которые существовали 300–400 лет назад, в эпоху крупных географических открытий, и до сих пор еще не сгладились. Хотя коренные народы Азии, Африки, Америки и Австралии подарили миру немало выдающихся личностей, все же вклад многих народов в развитие человеческой культуры остается ничтожным. Это, конечно, объясняется условиями жизни народов, а вовсе не их врожденной неполноценностью. Однако и по сей день расисты продолжают использовать факт неодинакового уровня развития культуры как доказательство неполноценности неевропейских народов.

А действительно, есть ли различия в работе головного мозга у отдельных рас людей?

Основное отличие работы мозга человека от мозга животных связано с использованием речи, второй сигнальной системы. Именно речь является чисто человеческим приобретением, и уж если различия между расами есть, они должны обнаружиться в мозговых механизмах речи.

О работе человеческого мозга особенно много сведений собрали врачи, следившие за изменениями психических реакций при тех или иных его поражениях. Уже давно подметили, что повреждение одних районов больших полушарий головного мозга вызывает параличи, других – нарушение слуха или зрения. Было замечено, что при поражении некоторых участков мозга больше всего страдает речь. Причем при повреждении височных отделов левого полушария больные слышали, но переставали понимать речь; при поражении лобных отделов того же полушария на первый план выступали нарушения артикуляции; при теменно‑затылочных повреждениях мог нарушиться счет. Некоторые поражения мозга вызывают нарушение письма или чтения.

Когда наблюдений накопилось достаточно много, выяснилось, что повреждения височных областей мозга, которые у европейцев полностью нарушают письменную речь, у японцев вызывают гораздо менее тяжелые последствия, а у китайцев вообще ее не затрагивают. Зато повреждения в теменных областях, которые для европейца могут не иметь серьезных последствий, у японцев приводят к нарушению письменной речи, а у китайцев вызывают ее полное разрушение.

Выходит, в работе мозга существуют резко выраженные расовые различия? Прежде чем дать окончательный ответ на этот вопрос, необходимо сказать несколько слов об организации речевой функции.

Человеческая речь состоит из сложных комплексных звуков. Чтобы пользоваться речью, недостаточно иметь хорошо развитый слух. Для ребенка в первые месяцы жизни наша речь ничем не отличается от шума. Чтобы овладеть речью, ребенок должен научиться выделять из потока звуков существенные признаки, то есть фонемы. Поэтому для восприятия речи нужен не только тонкий, но главным образом систематизированный в отношении каждого конкретного языка слух.

Человек, незнакомый с иностранным языком, не в состоянии выделить из звукового потока членораздельные элементы этого языка и поэтому не может не только понять чужую речь, но даже повторить отдельные предложения или даже слова.

Интересно и очень важно, что в этом процессе принимают участие не только слуховые области мозга, но и артикуляционный аппарат, участвующий в производстве звуков, и соответствующие двигательные отделы мозга. Даже для взрослых людей, хотя это обычно не замечается, главным компонентом речи является не ее звуковая сторона и тем более не зрительная (письменная речь), а так называемое кинестетическое восприятие: то темное, неотчетливое чувство, которое зарождается в мышцах и сухожилиях артикуляционного аппарата во время двигательных актов.

Анализ слуховой информации происходит у людей в височных областях коры полушарий головного мозга. Как и все основные анализаторы человека, височные отделы коры состоят из первичных, или проекционных, отделов, куда приходят нервные волокна от каждого уха, и вторичных полей, в которые информация поступает уже не непосредственно с периферии, а предварительно проходя обработку в первичных полях.

Если болезнью затронуты первичные поля, у человека нарушается слух. Совершенно иная картина возникает при поражении вторичной зоны в левом полушарии. Слух у таких больных практически не нарушен, страдает лишь речевой слух. Они не могут отличить «д» от «т», «б» от «п», «з» от «с». Вполне понятно, что при этом нарушено понимание фонем, а отсюда и целых слов.

Слово «дом» звучит для больного как «том», «лом» или «ком». Он не только их не отличает на слух, но не в состоянии произнести. Поэтому в разговоре, когда попадаются такие слова, возникает затруднение. Больной никак не может подыскать нужное слово, вспомнить его и обычно заменяет чем‑нибудь сходным по смыслу, вроде «ну это, где живут», вместо «дом», или «ну вот, чем на улице скалывают лед» вместо «лом». При более тяжелых формах сложных для больного слов попадается так много и он так часто ошибается в их произношении, что в конце концов речь становится совершенно неразборчивой.

Естественно, что у человека, который не замечает разницы между словами «дом», «том», «ком», вообще нарушается понимание речи. Очень интересно и мало еще понятно, почему у этих больных в первую очередь нарушается понимание существительных, а речь состоит главным образом из связок, предлогов, наречий, глаголов и слов, выражающих отношение.

Вторая интересная особенность этих больных заключается в том, что нарушение «речевого» слуха может не отразиться на мелодическом, музыкальном слухе. Медицине известно несколько случаев, когда очень известные, выдающиеся композиторы, потеряв вследствие перенесенной тяжелой болезни речевой слух и соответственно речь, сохранили способность сочинять музыку и продолжали плодотворно работать. Наоборот, повреждение аналогичных участков мозга в правом полушарии не затрагивает речь, но может нарушить мелодический слух.

Письменная речь у людей с повреждением вторичных полей слухового анализатора также оказывается нарушенной. Больные могут правильно списывать, легко справляются со знакомыми словами, вроде «Москва», «мать», легко воспроизводят свою подпись или зрительно очень знакомую символику, вроде «СССР». Написать же несколько слов под диктовку, а тем более самостоятельно такие больные совершенно не могут. Чтение тоже страдает. Некоторые очень знакомые слова и даже целые фразы могут быть узнаны и правильно поняты, прочитать же отдельные буквы, слоги или менее знакомые слова больные не в состоянии.

Таким образом, не расстройство зрительной функции, а нарушение фонематического слуха мешает больным читать и писать. В этом и состоит разгадка удивительного факта, что у китайцев эти поражения не отражаются на письменной речи, ведь она у них иероглифическая, не связанная непосредственно с фонематическим слухом. Китаец может писать или понять написанное, но прочитать вслух не в состоянии. Если он знаком с каким‑нибудь европейским языком, он теряет способность читать и писать на нем.

Наоборот, у европейца, хорошо владеющего китайской речью, при аналогичных поражениях нарушается письменная речь на родном языке, но сохраняется способность понимать иероглифы.

Письменная речь японцев сочетает иероглифы с фонематическим способом передачи слов, поэтому она при сходных повреждениях мозга нарушается, но менее значительно, чем у европейцев.

Восприятие иероглифов связано с работой затылочно‑теменных отделов мозга. При их повреждении на первый план чаще всего выступает нарушение зрения. Больные не узнают нарисованных предметов, хотя хорошо их воспринимают. Рассматривая портрет, больные находят нос, рот, глаза, но синтезировать из отдельных деталей целый рисунок не в состоянии. Целое для них остается неясным, и они очень неуверенно говорят, что, вероятно, нарисован человек. Если изображенный на портрете имел усы, больной может сделать вывод, что нарисован кот.

Не удивительно, что способность понимать текст, написанный с помощью иероглифов, у таких больных полностью нарушена. Если при этом понимание букв, как менее сложных знаков, сохранено, то чтение и письмо на других языках не страдает. Это, безусловно, никак не связано ни с национальными, ни с расовыми особенностями людей. У китайцев, знающих европейские языки, чтение и письмо на них не нарушаются, наоборот, европейцы, знающие иероглифы, утрачивают способность читать китайские тексты.

Итак, своеобразие психических процессов, оказывается, никак не связано с расовой принадлежностью людей, а всецело зависит от воспитания и обучения, то есть в конечном итоге от образования целых иерархий сложнейших систем условно-рефлекторных связей.

Расы. Народы. Интеллект [Кто умнее] Линн Ричард

3. Расовые различия в размере мозга

У рас, мигрировавших в регионы Северной Африки, Азии, Европы и Америки с умеренным и холодным климатом, развился более высокий интеллект, благодаря чему они выжили в этой среде, предъявлявшей повышенные когнитивные требования. Для обеспечения более высокого интеллекта у них развился больший мозг, так же как это имело место ранее в эволюции млекопитающих, птиц и приматов при их адаптации к предъявляющим более высокие когнитивные требования нишам. Результаты исследований расовых различий в размере мозга для каждой расы были представлены в Главах с 3 по 12. Эти данные нельзя усреднить, так как различные методы измерения размера мозга дают различающиеся результаты. Основными методами являются: измерение длины, ширины и высоты головы живых людей и вычисление объема мозга или заполнение черепов свинцовой дробью или мелкими семенами, которые затем пересыпают в мерный контейнер для определения объема. Требуется большой набор размеров мозга, измеренных одним и тем же методом, набор должен включать все расы. Доступен всего лишь один такой набор данных. Это – средние размеры мозга 87 популяций со всего мира, основанные на измерении примерно 20 тыс. черепов, они были опубликованы Смитом и Билсом (Smith, Beals, 1990). В Таблице 16.1 эти данные распределены по десяти рассматриваемым нами расам. Жирным шрифтом выделены средние значения выборок из каждой расы.

Таблица 16.1.

Размеры мозга (см3) десяти рас

Индивидуальные различия. Индивидуальными могут быть названы многочисленные незначительные различия, обнаруживающиеся между потомками от общих родителей или наблюдаемые у особей предположительно с таким же происхождением, а именно принадлежащих к одному и тому же

9 Половые различия В каждом данном обществе степень эмансипации женщины есть естественное мерило общей эмансипации. Фридрих Энгельс Нам остается обсудить наиболее очевидный аспект разнообразия людей - деление человечества на два пола. К сожалению, точных сведений о

Физические различия Различия между мальчиками и девочками отмечаются еще в утробе матери - они заключаются в неодинаковой скорости роста и развития органов. При рождении мальчики в среднем несколько тяжелее девочек, но, с другой стороны, у девочек лучше развит скелет.