Читать произведение белла. Герой нашего времени

Роман "Герой нашего времени" - это необычное для того времени произведение, отличающееся детальной психологической прорисовкой характеров персонажей. Если главный герой у Михаила Юрьевича получился противоречивым, то женские образы - трогательными. Ниже представлено краткое содержание "Бэлы" Лермонтова - одной из глав "Героя нашего времени".

Главные действующие лица

• Григорий Александрович Печорин - молодой офицер. Ему быстро наскучили светские развлечения, поэтому он отправился служить на Кавказ. В его характере причудливо сочетаются черты "байронического героя" и "лишнего человека".
• Бэла - молодая черкесская девушка, дочь местного князя. Сильно привязана к Печорину.
• Максим Максимыч - штабс-капитан. Именно с ним Печорин общается больше всех. Добрый человек, хорошо знаком с черкесскими обычаями, трогательно заботится о Бэле.
• Казбич - опасный черкес, имел репутацию разбойника. Ему нравилась молодая черкесская княжна. Но сильнее всего была его привязанность к коню Карагезу.
• Азамат - сын местного князя, брат главной героини. Вспыльчивый, эгоистичный юноша. Обменивает сестру на коня Казбича.

Нужно отметить, что "Герой нашего времени" состоит из нескольких частей, и 1 часть - "Бэла" Лермонтова, краткое содержание которой представлено ниже.

Знакомство с Максимом Максимычем

Краткое содержание "Бэлы" Лермонтова нужно начать с того, что молодой офицер, от лица которого ведется повествование, по пути из Тифлиса встречает штабс-капитана Максима Максимыча. Он привлек внимание молодого человека тем, что хорошо знал нравы осетинов и кавказские обычаи. Они разговорились и вместе доехали до почтовой станции. Разыгралась ненастная погода, поэтому им пришлось заночевать в сакле. Офицер надеялся, что Максим Максимыч расскажет занимательную историю о своей службе. И штабс-капитан поведал новому знакомому грустную историю о Бэле.

Встреча Максима Максимыча и Печорина

Далее в кратком содержании "Бэлы" Лермонтова нужно рассказать читателю о том, как познакомились штабс-капитан и главный герой. Это случилось 5 лет назад. Тогда Максим Максимыч стоял со своей ротой за Тереком. К нему прибыл обоз с провиантом, а вместе с ним и молодой офицер, которому было велено остаться на службе у штабс-капитана.

Звали его Григорий Александрович Печорин. Максим Максимыч сразу проникся симпатией к офицеру и предложил ему общаться по-приятельски. Несмотря на внешний привлекательный вид, Печорин имел странный и противоречивый характер и, видимо, был богатым человеком. Штабс-капитан сказал, что есть люди, с которыми, подобно Григорию Александровичу, случаются необычные истории. Таким и был случай с черкесской княжной.

На черкесской свадьбе

Далее в кратком содержании "Бэлы" из "Героя нашего времени" Лермонтова нужно рассказать об обстоятельствах знакомства с героиней. К ним в крепость повадился ездить мальчик-черкес, сын местного князя. Звали его Азамат. Был он отчаянным сорванцом, удалым, но имел один недостаток: уж очень любил деньги. Но если его начинали дразнить, он сразу же хватался за кинжал.

Максим Максимыч приятельствовал с местным князем. И тот однажды пригласил его на свадьбу своей старшей дочери. Штабс-капитан отправился туда вместе с Печориным. И на празднике к Григорию Александровичу подошла одна молодая черкешенка и спела ему песню. Девушка была красива и приглянулась Печорину. Это была Бэла, младшая дочь князя.

Разговор Казбича и Азамата

Штабс-капитану стало душно, поэтому он вышел подышать свежим воздухом. Случайно Максим Максимыч услышал разговор между Казбичем и Азаматом. Мальчишка расхваливал Карагеза. Черкес соглашался с ним, для него он был не просто конем, это был его верный товарищ, который не раз выручал его. Азамат начал уговаривать Казбича, чтобы тот продал коня. Но тот не соглашался. Тогда мальчишка стал умолять, обещал, что готов даже украсть Бэлу - он знал, что она нравится Казбичу. Черкес не поддавался никаким уговорам. Тогда разозленный Азамат выхватил кинжал, но промахнулся. Максим Максимыч вместе с Печориным ушли с черкесской свадьбы.

Задумка Печорина

Всякий раз, когда Азамат приезжал в крепость, Печорин заводил разговор о Карагезе. Он пообещал, что достанет коня, если тот привезет ему свою сестру. В один из дней, когда Казбич приехал продавать баранов, он зашел в гости к штабс-капитану. В это время Азамат отвязал коня и ускакал на нем. Когда черкес заметил пропажу, было уже поздно: он не смог догнать мальчишку. Казбич плакал, как дитя, никто не подходил к нему. И только тогда Максим Максимыч понял, что Бэла у Печорина.

Отношение черкешенки к офицеру

Краткое содержание "Бэлы" Лермонтова продолжается рассказом о том, как девушка первое время жила в крепости. Догадавшись, что дочь князя находится у Печорина, штабс-капитан отправился к нему с намерением вернуть ее обратно. Но Григорий Александрович уговорил его оставить ее. Но Печорин не ожидал того, что Бэла не будет подпускать его к себе. Она целыми днями сидела, закутавшись в покрывало. И никакие подарки не могли изменить ее отношения к русскому офицеру. Постепенно он выучил татарский язык, а она стала говорить немного по-русски.

Напрасно надеялся Григорий Александрович, что подарки сделают ее более разговорчивой. Она стала ласковей, но по-прежнему не подпускала его к себе. Тогда Печорин сказал, что он уйдет из крепости, раз Бэла его не любит. Тогда она не выдержала и призналась, что с первой встречи думала о нем и влюбилась в него. Максим Максимыч, случайно услышавший признание, подумал о том, что его ни одна женщина так не любила. А Печорин и Бэла жили счастливо.

Разлад в отношениях офицера и черкешенки

Рассказчик был немного разочарован тем, что у Григория Печорина и Бэлы было все хорошо. Он ожидал трагической развязки. Но оказывается, что Максим Максимыч не до конца рассказал ему историю. Казбич решил, что Азамат с разрешения своего отца украл у него коня. И однажды он приехал и убил его. Штабс-капитан и Печорин рассказали Бэле об этом. Спустя какое-то время русский офицер стал холоднее и равнодушнее относиться к черкешенке. Стал чаще оставлять ее одну, отправляясь на охоту. Бэла становилась все бледнее и печальнее. Лишь один Максим Максимыч утешал ее. Однажды он предложил ей прогуляться.

На валу они увидели Казбича. Штабс-капитан понял, что тот задумал что-то опасное, и велел часовому стрелять в него. Но тот промахнулся. Когда Григорий Печорин вернулся с охоты, он рассказал ему об этом случае. Тот велел Бэле не покидать крепости. Максим Максимыч стал упрекать его в равнодушии к черкешенке.

Печорин рассказал ему о своей жизни в столице. Что он получил хорошее образование, у него есть деньги, и он рано стал бывать на светских мероприятиях. Они ему быстро наскучили, поэтому Печорин и отправился на Кавказ. Увидев Бэлу, Григорий Александрович решил, что ее любовь подарит ему настоящее счастье. Но она оказалась такой же, как и все. Офицер сказал, что, возможно, отправится в другие страны, надеясь, что путешествие развлечет его.

Трагичный конец Бэлы

Шло время, а Казбич больше не объявлялся. Но Максим Максимыч был уверен, что тогда он неспроста появился. Однажды Печорин уговорил его поехать охотиться на кабана. Возвращаясь обратно, неподалеку от крепости они услышали выстрел. Оба мужчины бросились туда: они увидели скакавшего Казбича с чем-то белым на седле. Печорин выстрелил и попал в коня. Тогда Казбич занес кинжал над фигурой в белом. Это была Бэла. Максим Максимыч выстрелил и попал ему в плечо. Но он ударил клинком черкешенку и сбежал. Через несколько дней Бэла умерла от полученной раны. Все дни ни Печорин, ни штабс-капитан не отходили от нее. После смерти Бэлы Максим Максимыч ни разу не заговаривал о ней с Григорием Александровичем.

Через какое-то время Печорин уехал служить в Грузию. С тех пор они не виделись. Заканчивает рассказчик историю тем, что они расстались с Максимом Максимычем, не думая, что еще встретятся. Но они встретились, а это уже другая история для нового рассказа. Это было краткое содержание "Бэлы" Лермонтова, 1 главы романа "Героя нашего времени".

Волею судьбы по дороге из Тифлиса встречаются рассказчик и Максим Максимович. Штабс–капитан вёз казенные вещи. Подъезжали к Койшарской долине. Максим Максимович был опытным путешественником, поэтому знал все погодные приметы и обычаи горцев, о чём и поделился с собеседником.

Приближалась гроза, поэтому рассказчик и Максим Максимович остались ночевать на станции. Приютились на ночлег в бедной сакле, рассказчик нагрел чайник и приготовился слушать Максима Максимовича, ведь тот был человеком бывалым и знал много историй. Он поведал о своём знакомстве с Печориным Александром Григоровичем, молодым и красивым офицером.

У горцев существует обычай всех встречных звать на свадьбу. Таким образом, Максим Максимович и Александр Григорович были тоже приглашены на свадьбу до князя. На празднике произошло знакомство Печорина с черкешенкой Бэлой. Молодая шестнадцатилетняя девушка поразила своей красотой: была стройная, высокая и черноглазая. Александр Григорович не отводил глаз от Бэлы, но в это же время следил за черкешенкой и Казбич, известный в тех местах разбойник. На свадьбе произошёл скандал: между собой за коня поругались Казбич и Азамат, потому что хозяин наотрез отказался продавать верного скакуна. Азамат затаил обиду и решил подождать, когда будет возможность просто украсть коня.

Одного дня Казбич пригнал продавать баранов. После удачной сделки он решил выпить чая с Максимом Максимовичем. Этим и воспользовался Азамат, угнав Карагеза. Догнать обидчика не удалось. Потеряв верного друга, Казбич пришёл в ярость. Он решил любым способом отомстить. Казбич поехал разбираться к князю, но не застал того дома.

Когда князь вернулся, то не застал ни сына, ни дочери. Азамат выкрал сестру и отвёз Печорину. Сам же исчез, боясь гнева отца.

Черкешенка в неволе плакала и пела грустные песни. Печорин стал учить татарский, дарил Бэле подарки, но та была неприступна.

Позже произошло убийство князя – так Казбич отомстил за своего коня. Отец для Бэлы был той ниточкой, которая связывала черкешенку с прежней жизнью. Теперь для пленницы защитой и опорой стал Печорин. Девушка полностью открылась Александру Григоровичу. Вспыхнула обоюдная любовь. Девушка стала весёлой. Каждую секунду своей жизни она посвящала любимому. Сначала такое внимание радовало Александра Григоровича. Но счастье длилось не долго. Постепенно мужчина пересытился этим вниманием. Он старался реже находиться в крепости: то ехал на охоту, то общался с друзьями. Бэла страдала от невнимания Печорина, но не упрекала офицера. Она поняла, что просто надоела Александру Григоровичу, что была в его руках лишь игрушкой.

Возле крепости всё чаще стал появляться Казбич. Все понимали, что это не зря. Разбойник, не стесняясь, приезжал на коне покойного князя.

В один из дней, когда Печорин уехал на охоту, произошла трагедия: Казбич выкрал Бэлу. В это время Александр Григорович вернулся раньше обычного и увидел уезжающего разбойника. Офицер выстрелил и ранил коня. Казбич со злости нанёс смертельную рану Бэле.

Черкешенка долго мучилась, прежде чем умерла. Единственное, о чём она жалела, что не встретится на том свете с Печориным, потому что они разной веры.

Бэлу похоронили возле речки. Офицер долго страдал, а потом уехал воевать на Кавказ.

Рассказчик записал всю историю и надеялся, что судьба их ещё сведёт.

Можете использовать этот текст для читательского дневника

Лермонтов. Все произведения

• Ашик-Кериб
• Бэла
• Песня про царя Ивана Васильевича, молодого опричника и удалого купца Калашникова
• Фаталист

Бэла. Картинка к рассказу

Сейчас читают

• Краткое содержание Живая шляпа Носов

  В своём рассказе Николай Носов поведал о том, какими пугливыми бывают люди, и что паника у них может начаться из – за ерунды.

• Краткое содержание Дойл Знак четырёх

  Шерлок Холмс сравнительно молодой мужчина, но уже хорошо известный и уважаемый в определенных кругах. Живет он со своим другом Ватсоном в Лондоне на улице Бейкер – стрит. Холмс нигде как будто не работает, но проводит химические опыты

• Краткое содержание Шоу Нищий, вор

  Роман начинается с приезда американского журналиста и его жены в Антиб, где они собирались отдохнуть. Здесь его заинтересовала статья в журнале о погибшем при невыясненных обстоятельствах американце

• Краткое содержание Набоков Обида

  Путя – добрый и стеснительный мальчик у него желтоватое лицо с серыми глазами. Он одет в нарядную матроску, белые тесные брючки и ботинки, которые ему жмут. Вместе с сестрой, Путя едет на день рождение к соседскому мальчику Володе Козлову.

Повествователь по дороге в Тифлис знакомится с попутчиком – штабс-капитаном по имени Максим Максимович, который рассказывает ему такую историю. Пять лет назад он стоял в крепости за Тереком. Однажды осенью пришел транспорт с провиантом. Его сопровождал офицер, которого звали Григорий Александрович Печорин. Человек этот принадлежал к той породе людей, с которыми, по словам Максима Максимовича, должны происходить разные необыкновенные вещи. Характеру Печорина был противоречивый, вел он себя странно: никогда ле мерз, даже долго находясь в холод под дождем, а, сидя в комнате, зяб; ходил на кабана один, вздрагивал от стука ставни.
Недалеко от крепости жил князь. Его сын Азамат, сообразительный и верткий мальчик лет пятнадцати, очень падкий на деньги, часто наведывался в крепость. Однажды князь пригласил Максима Максимовича и Печорина на свадьбу своей старшей дочери. Гостей посадили на видном месте и к ним подошла младшая дочь князя, Бэла, тоненькая, стройная девушка с черными глазами, как у горной серны. Печорин не сводил с нее глаз, и Бэла взглядывала на него исподлобья. Тут же на свадьбе был и Казбич, имевший репутацию разбойника и вора. Этот Казбич владел лошадью Карагез, которая славилась по всей Ка-барде.’Многие наездники завидовали Казбичу, несколько раз пытались украсть лошадь, но безуспешно. Особенно нравилась Карагез Азамату, он даже предложил Казбичу в обмен на лошадь украсть сестру, но тот отказался.
Узнав об этом, Печорин посмеялся, а сам задумал кое-что. В разговорах с Азаматом он без устали расхваливал Карагеза и наконец предложил: “Я тебе достану его, только с условием. Ты будешь владеть конем, но ты должен отдать мне сестру Бэлу”. – “Согласен”,- прошептал Азамат, бледный как смерть. Таким образом они и сладили это нехорошее дело. Максим Максимович пытался отговорить Печорина, но тот отвечал, что дикая черкешенка должна быть счастлива, имея такого мужа, как он, а Казбича, разбойника, следует наказать.
Ночью Азамат привез женщину, переброшенную через седло; руки и ноги у нее были связаны. На следующее утро Казбич пригнал баранов на продажу. Привязав лошадь у забора, он пил чай, которым угощал его Максим Максимович. Вдруг Казбич изменился в лице и закричал: “Моя лошадь! Лошадь!” Но Азамат уже скакал на его горячем коне. Казбич упал на землю и зарыдал. Он пролежал на земле целые сутки, а когда узнал имя вора, направился в аул, чтобы мстить за Карагеза.
Максим Максимович стал стыдить Печорина, но тот был абсолютно спокоен: “Да когда она мне нравится?” Печорин долго добивался любви Бэлы и постепенно приручил ее. “Послушай, милая, добрая Бэла! – говорил он ей.- Ты видишь, как я тебя люблю; я все готов отдать, чтобы тебя развеселить: я хочу, чтобы ты была счастлива; а если ты будешь грустить, то я умру. Скажи, ты будешь веселей?” Она призадумалась, потом улыбнулась и кивнула, соглашаясь.
Бэла стала ласковее, но большего от нее нельзя было добиться. Тогда Печорин оделся, собрался и вошел к девушке прощаться.
– “Я виноват перед тобой,- сказал он,- и должен наказать себя; прощай, я еду – куда? Почем я знаю! Авось недолго буду гоняться за пулей или ударом шашки: тогда вспомни обо мне и прости меня”. Едва он коснулся двери, как Бэла кинулась к нему. В этом месте своего рассказа Максим Максимович замолчал. “Да, признаюсь,- сказал он потом, теребя усы,- мне стало досадно, что ни одна женщина меня так не любила”.
По мнению Максима Максимовича, Печорин с Бэлою были счастливы. Казбич подумал, что сам князь дал согласие на то, чтоб Азамат украл Карагеза и, подловив старика на дороге, убил его. Лошади были готовы двинуться в путь; собеседники, Максим Максимович и повествователь, двинулись в путь. Повествователь размышлял об удивительной способности русских приспосабливаться к чужим обычаям, понимать и оправдывать их. Дорогой лошади несколько раз останавливались, поднимаясь на кручи, и путешественники были вынуждены помогать им. К ночи они остановились на отдых в одной горной сакле, и Максим Максимович досказал свою историю о Бэле.
Прошло время и Печорин стал все чаще пропадать на охоте. Во время его отлучек под стенами крепости появлялся Казбич, и Максим Максимович рассказал Печорину об этом. Тот велел Бэле не выходить из крепости. Но по всему было видно, что отношение его к Бэле изменилось. “Нехорошо,- подумал Максим Максимович,- верно, между ними черная кошка проскочила!” Бэла начала заметно сохнуть, лицо ее вытянулось, большие глаза потускнели, она все дни сидела на кровати, бледная и грустная. Максим Максимович стал укорять Печорина за его холодность, а в ответ услышал:
– “…У меня несчастный характер: воспитание ли сделало меня таким, Бог ли так меня создал, не знаю; знаю только то, что если я причиною несчастья других, то и сам не менее несчастлив… С той минуты, как я вышел из опеки родных, я стал наслаждаться бешено всеми удовольствиями, которые можно достать за деньги, и, разумеется, удовольствия эти мне опротивели. Потом пустился я в большой свет, и скоро общество мне также надоело; влюблялся в светских красавиц и был любим,- но их любовь только раздражала мое воображение и самолюбие, а сердце осталось пусто… Я стать читать, учиться – науки тоже надоели; я видел, что ни слава, ни счастье от них не зависят нисколько, потому что самые счастливые люди – невежды, а слава – удача, и чтоб добиться ее, надо только быть ловким. Тогда мне стало скучно… Вскоре перевели меня на Кавказ: это самое счастливое время моей жизни. Я надеялся, что скука не живет под чеченскими пулями,- напрасно: через месяц… мне стало скучнее прежнего…”
Любовь Бэлы показалась ему любовью ангела, но оказалось, что “любовь дикарки немногим лучше любви знатной барыни; невежество и простосердечие одной так же надоедают, как и кокетство другой”. Печорин признался, что еще любит Бэлу, но ему с ней очень скучно. “Глупец я или злодей, не знаю; но то верно, что я также очень достоин сожаления, может быть, больше, нежели она: во мне душа испорчена светом, воображение беспокойное, сердце ненасытное; мне все мало…”
У крепости Казбич больше не появлялся. Однажды Максим Максимович отправился с Печориным на охоту. Они отъехали недалеко от крепости, как вдруг услышали выстрел. Максим Максимович узнал в стрелявшем Казбича. После ответного выстрела Казбич соскочил с лошади и путники увидели, что на его руках женщина. Это была Бэла. Он стал что-то кричать путникам и занес над Бэлой кинжал. Но тут, очевидно, пуля попала Казбичу в плечо и он кинулся бежать. Печорин бросился к девушке, но она лежала без движения, из раны струилась кровь. Напрасно Печорин целовал ее холодные губы – Бэла не приходила в себя. Она промучилась несколько дней. Перед утром она “почувствовала тоску смерти”, начала метаться, сбила повязку, кровь потекла снова. Когда перевязали рану, Бэла на минуту успокоилась и начала просить Печорина, чтобы он ее поцеловал. Он стал на колени возле кровати, приподнял ее голову с подушки и поцеловал; Бэла крепко обвила его шею дрожащими руками, будто в этом поцелуе хотела передать ему свою душу.
– “Нет, она хорошо сделала что умерла! Ну, что бы с ней сталось, если б Григорий Александрович ее покинул? А это бы случилось, рано или поздно…”
Максим Максимович пытался утешить Печорина, но тот в ответ неожиданно засмеялся… Мороз пробежал по коже от этого смеха. Печорин был потом нездоров, похудел, но разговоров о девушке они больше не заводили. Через несколько месяцев Печорина перевели в Грузию.
Рекомендую к прочтению пересказ заключительной части романа “Герой нашего времени”, так как оно существенно ознакомит вас с судьбой Печорина. Спустя некоторое время повествователь остановился в одной гостинице во Владикавказе, где пришлось дожидаться “оказии” в Екатериноград. Там он снова встречает Максима Максимовича. Они сидели у окна за бутылкой кахетинского вина, как увидели еще одну коляску и узнали, что здесь Печорин. Штабс-капитан велел лакею сообщить Печорину, что его ждет Максим Максимович, но Печорин не появился. Максим Максимович до самой ночи ждал его у ворот, но так и не дождался. Тот появился только на следующий день.
Повествователь увидел Печорина молодым человеком “среднего роста: стройный, тонкий стан его и широкие плечи доказывали крепкое сложение, способность переносить все трудности кочевой жизни и перемены климатов, не побежденное ни развратом столичной жизни, ни бурями душевными; пыльный бархатный сюртучок его, застегнутый только на две нижние пуговицы, позволял разглядеть ослепительно чистое белье, изобличавшее привычки порядочного человека; его запачканные перчатки казались нарочно сшитыми по его маленькой аристократической руке, и когда он снял одну перчатку, то я был удивлен худобой его бледных пальцев. Его походка была небрежна и ленива, но я заметил, что он не размахивал руками – верный признак некоторой скрытности характера… Когда он опустился на скамью, то прямой стан его согнулся, как будто у него в спине не было ни одной косточки; положение всего его тела изобразило какую-то нервическую слабость… С первого взгляда на лицо его я бы не дал ему более двадцати трех лет, хотя после я готов был дать ему тридцать. В его улыбке было что-то детское. Его кожа имела какую-то женскую нежность; белокурые волосы, вьющиеся от природы, так живописно обрисовывали его бледный, благородный лоб, на котором, только по долгом наблюдении, можно было заметить следы морщин, пересекавших одна другую…
Несмотря на светлый цвет его волос, усы его и брови были черные – признак породы в человеке… У него был немного вздернутый нос, зубы ослепительной белизны и карие глаза… Они не смеялись, когда он смеялся! Это признак – или злого нрава, или глубокой постоянной грусти. Из-за полуопущенных ресниц они сияли каким-то фосфорическим блеском, если можно так выразиться… то был блеск, подобный блеску гладкой стали, ослепительный, но холодный; взгляд его – непродолжительный, но проницательный и тяжелый, оставлял по себе неприятное впечатление нескромного вопроса и мог бы казаться дерзким, если б не был столь равнодушно спокоен”.
Повествователь просит Печорина остаться, чтобы дождаться Максима Максимовича, ушедшего к коменданту. Печорин вспоминает, что, действительно, вчера ему говорили о давнем приятеле. Через несколько минут прибежал Максим Максимович, он так торопился, что пот градом катился с лица, “мокрые пряди седых волос приклеились колбу, колени дрожали”. Он хотел кинуться на шею Печорину, но тот с холодной светской улыбкой протянул ему только руку. Максим Максимович, который еще не мог отдышаться от спешки, сбивчиво пытается спрашивать Печорина о его жизни, приглашает пообедать, поговорить, но Печорин отказывается, ссылаясь на необходимость ехать. “Да куда же?” – спрашивает Максим Максимович.- “В Персию – и дальше”. На воспоминания старика о прошлом, о Бэле Печорин побледнел и отвернулся, почти тотчас принужденно зевнув.
Максим Максимович, сначала опешив от такой встречи, обиделся: “Не так я думал с вами встретиться…” Печорин обнял его и пытался утешить: “Неужели я не тот же?” Максим Максимович сказал, что у него бумаги Печорина, но тот разрешил делать с ними что угодно. На вопрос, когда же он вернется, Печорин сделал знак рукой, который мог означать: “Вряд ли! Да и незачем”.
Старик пытался сделать вид, что не произошло ничего особенного, но было видно, что он очень раздосадован и оскорблен. Он ворчал что-то о светской жизни Печорина, гордом его лакее, поклаже, странной надобности ехать в Персию, о светской молодежи вообще, превратившись вдруг в “упрямого, сварливого штабс-капитана”. Он отказался ехать вместе и оказалось, что он не был еще у коменданта и, очевидно, искал вместо этого Печорина. Повествователь грустно подытожил, чтотолько в молодости разочарования можно пережить, а в годы Максима Максимовича, подобную обиду ничем заменить нельзя. “Поневоле сердце очерствеет и душа закроется”.
Журнал Печорина
До повествователя дошли слухи о смерти Печорина. Это обстоятельство облегчило его сомнения и давало право напечатать записки этого человека. “История души человеческой, хотя бы самой мелкой души, едва ли не любопытнее и не полезнее истории целого народа, особенно когда она – следствие наблюдений ума зрелого над самим собою и когда она написана без тщеславного желания возбудить участие или удивление”. Отвечая на вопрос о собственном мнении о Печорине, автор говорит, что его “ответ – заглавие этой книги”.

(Пока оценок нет)

Другие сочинения:

1. Бэла Характеристика литературного героя Бэла – молодая черкешенка, княжеская дочь. Очень красивая. Печорин увлекается девушкой и выкрадывает ее из родительского дома с помощью ее брата. Сначала Б. дичится Печорина, отказывается на него смотреть, принимать подарки. Как все жители гор, Б. Read More ......
2. Читая первую главу романа М. Ю. Лермонтова “Герой нашего времени”, мы захвачены драматической историей любви Печорина к черкешенке Бэле. Нельзя ответить однозначно, почему Печорин полюбил Бэлу, и любил ли он ее на самом деле? Может быть, он “от скуки” (как Read More ......
3. Роман М. Ю. Лермонтова “Герой нашего времени” можно назвать первым в русской психологической прозе. Повествование определяется не хронологией событий, а логикой развития характера главного героя. По мнению В. Г. Белинского, “его беспокойный дух требует движения, деятельность ищет пищи, сердце жаждет Read More ......
4. Русское общество узнало имя Михаила Юрьевича Лермонтова в дни прощания с Пушкиным, предательски убитым на дуэли. Гневное стихотворение Лермонтова “Смерть Поэта”, словно раскаты грома, прозвучало над Петербургом, и отзвуки его прокатились над всей страной. Император увидел в Лермонтове прямого преемника Read More ......
5. Сюжетно-комиозиционное своеобразие романа Лермонтова “Герой нашего времени” обусловлено творческой задачей, которую ставил перед собой автор. Суть этой задачи состоит в изображении современника – “героя своего времени”, который, по замыслу автора, является умным, талантливым, духовно одаренным человеком, способным и мыслить, и Read More ......
6. Роман М. Ю. Лермонтова “Герой нашего времени” – это “история души человеческой”, как определил характер своего произведения сам автор. Роман состоит из пяти повестей: “Бэла”, “Максим Максимыч”, “Тамань”, “Княжна Мэри” и “Фаталист”. Каждая повесть представляет собой самостоятельное художественное произведение и Read More ......
7. Лермонтов писал, что история жизни человека бывает порой интересней истории целого народа. В романе “Герой нашего времени” он показал моменты жизни человека, лишнего для своей эпохи. Этим человеком является Печорин, который в силу обстоятельств становится “лишним человеком”. Писатель раскрывает причины Read More ......
8. Раздумья о жизни и смерти, наверное, чуть ли не важнейшие в творчестве любого писателя. От способности правильно оценивать эти вопросы зависит и отношение к таким вещам, как любовь, добро, милосердие. Такие раздумья являются составляющей всех великих произведений литературы и искусства. Read More ......

Михаил Лермонтов

Герой нашего времени

Во всякой книге предисловие есть первая и вместе с тем последняя вещь; оно или служит объяснением цели сочинения, или оправданием и ответом на критики. Но обыкновенно читателям дела нет до нравственной цели и до журнальных нападок, и потому они не читают предисловий. А жаль, что это так, особенно у нас. Наша публика так еще молода и простодушна, что не понимает басни, если в конце ее не находит нравоучения. Она не угадывает шутки, не чувствует иронии; она просто дурно воспитана. Она еще не знает, что в порядочном обществе и в порядочной книге явная брань не может иметь места; что современная образованность изобрела орудие более острое, почти невидимое и тем не менее смертельное, которое, под одеждою лести, наносит неотразимый и верный удар. Наша публика похожа на провинциала, который, подслушав разговор двух дипломатов, принадлежащих к враждебным дворам, остался бы уверен, что каждый из них обманывает свое правительство в пользу взаимной нежнейшей дружбы.

Эта книга испытала на себе еще недавно несчастную доверчивость некоторых читателей и даже журналов к буквальному значению слов. Иные ужасно обиделись, и не шутя, что им ставят в пример такого безнравственного человека, как Герой Нашего Времени; другие же очень тонко замечали, что сочинитель нарисовал свой портрет и портреты своих знакомых… Старая и жалкая шутка! Но, видно, Русь так уж сотворена, что все в ней обновляется, кроме подобных нелепостей. Самая волшебная из волшебных сказок у нас едва ли избегнет упрека в покушении на оскорбление личности!

Герой Нашего Времени, милостивые государи мои, точно, портрет, но не одного человека: это портрет, составленный из пороков всего нашего поколения, в полном их развитии. Вы мне опять скажете, что человек не может быть так дурен, а я вам скажу, что ежели вы верили возможности существования всех трагических и романтических злодеев, отчего же вы не веруете в действительность Печорина? Если вы любовались вымыслами гораздо более ужасными и уродливыми, отчего же этот характер, даже как вымысел, не находит у вас пощады? Уж не оттого ли, что в нем больше правды, нежели бы вы того желали?..

Вы скажете, что нравственность от этого не выигрывает? Извините. Довольно людей кормили сластями; у них от этого испортился желудок: нужны горькие лекарства, едкие истины. Но не думайте, однако, после этого, чтоб автор этой книги имел когда-нибудь гордую мечту сделаться исправителем людских пороков. Боже его избави от такого невежества! Ему просто было весело рисовать современного человека, каким он его понимает, и к его и вашему несчастью, слишком часто встречал. Будет и того, что болезнь указана, а как ее излечить – это уж бог знает!

Часть первая

Я ехал на перекладных из Тифлиса. Вся поклажа моей тележки состояла из одного небольшого чемодана, который до половины был набит путевыми записками о Грузии. Большая часть из них, к счастию для вас, потеряна, а чемодан с остальными вещами, к счастью для меня, остался цел.

Уж солнце начинало прятаться за снеговой хребет, когда я въехал в Койшаурскую долину. Осетин-извозчик неутомимо погонял лошадей, чтоб успеть до ночи взобраться на Койшаурскую гору, и во все горло распевал песни. Славное место эта долина! Со всех сторон горы неприступные, красноватые скалы, обвешанные зеленым плющом и увенчанные купами чинар, желтые обрывы, исчерченные промоинами, а там высоко-высоко золотая бахрома снегов, а внизу Арагва, обнявшись с другой безыменной речкой, шумно вырывающейся из черного, полного мглою ущелья, тянется серебряною нитью и сверкает, как змея своею чешуею.

Подъехав к подошве Койшаурской горы, мы остановились возле духана. Тут толпилось шумно десятка два грузин и горцев; поблизости караван верблюдов остановился для ночлега. Я должен был нанять быков, чтоб втащить мою тележку на эту проклятую гору, потому что была уже осень и гололедица, – а эта гора имеет около двух верст длины.

Нечего делать, я нанял шесть быков и нескольких осетин. Один из них взвалил себе на плечи мой чемодан, другие стали помогать быкам почти одним криком.

За моею тележкою четверка быков тащила другую как ни в чем не бывало, несмотря на то, что она была доверху накладена. Это обстоятельство меня удивило. За нею шел ее хозяин, покуривая из маленькой кабардинской трубочки, обделанной в серебро. На нем был офицерский сюртук без эполет и черкесская мохнатая шапка. Он казался лет пятидесяти; смуглый цвет лица его показывал, что оно давно знакомо с закавказским солнцем, и преждевременно поседевшие усы не соответствовали его твердой походке и бодрому виду. Я подошел к нему и поклонился: он молча отвечал мне на поклон и пустил огромный клуб дыма.

– Мы с вами попутчики, кажется?

Он молча опять поклонился.

– Вы, верно, едете в Ставрополь?

– Так-с точно… с казенными вещами.

– Скажите, пожалуйста, отчего это вашу тяжелую тележку четыре быка тащат шутя, а мою, пустую, шесть скотов едва подвигают с помощью этих осетин?

Он лукаво улыбнулся и значительно взглянул на меня.

– Вы, верно, недавно на Кавказе?

– С год, – отвечал я.

Он улыбнулся вторично.

– А что ж?

– Да так-с! Ужасные бестии эти азиаты! Вы думаете, они помогают, что кричат? А черт их разберет, что они кричат? Быки-то их понимают; запрягите хоть двадцать, так коли они крикнут по-своему, быки все ни с места… Ужасные плуты! А что с них возьмешь?.. Любят деньги драть с проезжающих… Избаловали мошенников! Увидите, они еще с вас возьмут на водку. Уж я их знаю, меня не проведут!

– А теперь вы?..

– Теперь считаюсь в третьем линейном батальоне. А вы, смею спросить?..

Я сказал ему.

Разговор этим кончился и мы продолжали молча идти друг подле друга. На вершине горы нашли мы снег. Солнце закатилось, и ночь последовала за днем без промежутка, как это обыкновенно бывает на юге; но благодаря отливу снегов мы легко могли различать дорогу, которая все еще шла в гору, хотя уже не так круто. Я велел положить чемодан свой в тележку, заменить быков лошадьми и в последний раз оглянулся на долину; но густой туман, нахлынувший волнами из ущелий, покрывал ее совершенно, ни единый звук не долетал уже оттуда до нашего слуха. Осетины шумно обступили меня и требовали на водку; но штабс-капитан так грозно на них прикрикнул, что они вмиг разбежались.

– Ведь этакий народ! – сказал он, – и хлеба по-русски назвать не умеет, а выучил: «Офицер, дай на водку!» Уж татары по мне лучше: те хоть непьющие…

До станции оставалось еще с версту. Кругом было тихо, так тихо, что по жужжанию комара можно было следить за его полетом. Налево чернело глубокое ущелье; за ним и впереди нас темно-синие вершины гор, изрытые морщинами, покрытые слоями снега, рисовались на бледном небосклоне, еще сохранявшем последний отблеск зари. На темном небе начинали мелькать звезды, и странно, мне показалось, что оно гораздо выше, чем у нас на севере. По обеим сторонам дороги торчали голые, черные камни; кой-где из-под снега выглядывали кустарники, но ни один сухой листок не шевелился, и весело было слышать среди этого мертвого сна природы фырканье усталой почтовой тройки и неровное побрякиванье русского колокольчика.

– Завтра будет славная погода! – сказал я. Штабс-капитан не отвечал ни слова и указал мне пальцем на высокую гору, поднимавшуюся прямо против нас.

– Что ж это? – спросил я.

– Гуд-гора.

– Ну так что ж?

– Посмотрите, как курится.

И в самом деле, Гуд-гора курилась; по бокам ее ползали легкие струйки – облаков, а на вершине лежала черная туча, такая черная, что на темном небе она казалась пятном.

Уж мы различали почтовую станцию, кровли окружающих ее саклей. и перед нами мелькали приветные огоньки, когда пахнул сырой, холодный ветер, ущелье загудело и пошел мелкий дождь. Едва успел я накинуть бурку, как повалил снег. Я с благоговением посмотрел на штабс-капитана…

– Не было, господин, – отвечал осетин-извозчик, – а висит много, много.

За неимением комнаты для проезжающих на станции, нам отвели ночлег в дымной сакле. Я пригласил своего спутника выпить вместе стакан чая, ибо со мной был чугунный чайник – единственная отрада моя в путешествиях по Кавказу.

Сакля была прилеплена одним боком к скале; три скользкие, мокрые ступени вели к ее двери. Ощупью вошел я и наткнулся на корову (хлев у этих людей заменяет лакейскую). Я не знал, куда деваться: тут блеют овцы, там ворчит собака. К счастью, в стороне блеснул тусклый свет и помог мне найти другое отверстие наподобие двери. Тут открылась картина довольно занимательная: широкая сакля, которой крыша опиралась на два закопченные столба, была полна народа. Посередине трещал огонек, разложенный на земле, и дым, выталкиваемый обратно ветром из отверстия в крыше, расстилался вокруг такой густой пеленою, что я долго не мог осмотреться; у огня сидели две старухи, множество детей и один худощавый грузин, все в лохмотьях. Нечего было делать, мы приютились у огня, закурили трубки, и скоро чайник зашипел приветливо.

– Жалкие люди! – сказал я штабс-капитану, указывая на наших грязных хозяев, которые молча на нас смотрели в каком-то остолбенении.

– Преглупый народ! – отвечал он. – Поверите ли? ничего не умеют, не способны ни к какому образованию! Уж по крайней мере наши кабардинцы или чеченцы хотя разбойники, голыши, зато отчаянные башки, а у этих и к оружию никакой охоты нет: порядочного кинжала ни на одном не увидишь. Уж подлинно осетины!

– А вы долго были в Чечне?

– Да, я лет десять стоял там в крепости с ротою, у Каменного Брода, – знаете?

– Слыхал.

– Вот, батюшка, надоели нам эти головорезы; нынче, слава богу, смирнее; а бывало, на сто шагов отойдешь за вал, уже где-нибудь косматый дьявол сидит и караулит: чуть зазевался, того и гляди – либо аркан на шее, либо пуля в затылке. А молодцы!..

– А, чай, много с вами бывало приключений? – сказал я, подстрекаемый любопытством.

– Как не бывать! Бывало…

Тут он начал щипать левый ус, повесил голову и призадумался. Мне страх хотелось вытянуть из него какую-нибудь историйку – желание, свойственное всем путешествующим и записывающим людям. Между тем чай поспел; я вытащил из чемодана два походных стаканчика, налил и поставил один перед ним. Он отхлебнул и сказал как будто про себя: «Да, бывало!» Это восклицание подало мне большие надежды. Я знаю, старые кавказцы любят поговорить, порассказать; им так редко это удается: другой лет пять стоит где-нибудь в захолустье с ротой, и целые пять лет ему никто не скажет «здравствуйте» (потому что фельдфебель говорит «здравия желаю»). А поболтать было бы о чем: кругом народ дикий, любопытный; каждый день опасность, случаи бывают чудные, и тут поневоле пожалеешь о том, что у нас так мало записывают.

– Не хотите ли подбавить рому? – сказал я своему собеседнику, – у меня есть белый из Тифлиса; теперь холодно.

– Нет-с, благодарствуйте, не пью.

– Что так?

– Да так. Я дал себе заклятье. Когда я был еще подпоручиком, раз, знаете, мы подгуляли между собой, а ночью сделалась тревога; вот мы и вышли перед фрунт навеселе, да уж и досталось нам, как Алексей Петрович узнал: не дай господи, как он рассердился! чуть-чуть не отдал под суд. Оно и точно: другой раз целый год живешь, никого не видишь, да как тут еще водка – пропадший человек!

Услышав это, я почти потерял надежду.

– Да вот хоть черкесы, – продолжал он, – как напьются бузы на свадьбе или на похоронах, так и пошла рубка. Я раз насилу ноги унес, а еще у мирнова князя был в гостях.

– Как же это случилось?

– Вот (он набил трубку, затянулся и начал рассказывать), вот изволите видеть, я тогда стоял в крепости за Тереком с ротой – этому скоро пять лет. Раз, осенью пришел транспорт с провиантом; в транспорте был офицер, молодой человек лет двадцати пяти. Он явился ко мне в полной форме и объявил, что ему велено остаться у меня в крепости. Он был такой тоненький, беленький, на нем мундир был такой новенький, что я тотчас догадался, что он на Кавказе у нас недавно. «Вы, верно, – спросил я его, – переведены сюда из России?» – «Точно так, господин штабс-капитан», – отвечал он. Я взял его за руку и сказал: «Очень рад, очень рад. Вам будет немножко скучно… ну да мы с вами будем жить по-приятельски… Да, пожалуйста, зовите меня просто Максим Максимыч, и, пожалуйста, – к чему эта полная форма? приходите ко мне всегда в фуражке». Ему отвели квартиру, и он поселился в крепости.

– А как его звали? – спросил я Максима Максимыча.

– Его звали… Григорием Александровичем Печориным. Славный был малый, смею вас уверить; только немножко странен. Ведь, например, в дождик, в холод целый день на охоте; все иззябнут, устанут – а ему ничего. А другой раз сидит у себя в комнате, ветер пахнет, уверяет, что простудился; ставнем стукнет, он вздрогнет и побледнеет; а при мне ходил на кабана один на один; бывало, по целым часам слова не добьешься, зато уж иногда как начнет рассказывать, так животики надорвешь со смеха… Да-с, с большими был странностями, и, должно быть, богатый человек: сколько у него было разных дорогих вещиц!..

– А долго он с вами жил? – спросил я опять.

– Да с год. Ну да уж зато памятен мне этот год; наделал он мне хлопот, не тем будь помянут! Ведь есть, право, этакие люди, у которых на роду написано, что с ними должны случаться разные необыкновенные вещи!

– Необыкновенные? – воскликнул я с видом любопытства, подливая ему чая.

– А вот я вам расскажу. Верст шесть от крепости жил один мирной князь. Сынишка его, мальчик лет пятнадцати, повадился к нам ездит: всякий день, бывало, то за тем, то за другим; и уж точно, избаловали мы его с Григорием Александровичем. А уж какой был головорез, проворный на что хочешь: шапку ли поднять на всем скаку, из ружья ли стрелять. Одно было в нем нехорошо: ужасно падок был на деньги. Раз, для смеха, Григорий Александрович обещался ему дать червонец, коли он ему украдет лучшего козла из отцовского стада; и что ж вы думаете? на другую же ночь притащил его за рога. А бывало, мы его вздумаем дразнить, так глаза кровью и нальются, и сейчас за кинжал. «Эй, Азамат, не сносить тебе головы, – говорил я ему, яман будет твоя башка!»

Раз приезжает сам старый князь звать нас на свадьбу: он отдавал старшую дочь замуж, а мы были с ним кунаки: так нельзя же, знаете, отказаться, хоть он и татарин. Отправились. В ауле множество собак встретило нас громким лаем. Женщины, увидя нас, прятались; те, которых мы могли рассмотреть в лицо, были далеко не красавицы. «Я имел гораздо лучшее мнение о черкешенках», – сказал мне Григорий Александрович. «Погодите!» – отвечал я, усмехаясь. У меня было свое на уме.

У князя в сакле собралось уже множество народа. У азиатов, знаете, обычай всех встречных и поперечных приглашать на свадьбу. Нас приняли со всеми почестями и повели в кунацкую. Я, однако ж, не позабыл подметить, где поставили наших лошадей, знаете, для непредвидимого случая.

– Как же у них празднуют свадьбу? – спросил я штабс-капитана.

– Да обыкновенно. Сначала мулла прочитает им что-то из Корана; потом дарят молодых и всех их родственников, едят, пьют бузу; потом начинается джигитовка, и всегда один какой-нибудь оборвыш, засаленный, на скверной хромой лошаденке, ломается, паясничает, смешит честную компанию; потом, когда смеркнется, в кунацкой начинается, по-нашему сказать, бал. Бедный старичишка бренчит на трехструнной… забыл как по-ихнему, ну, да вроде нашей балалайки. Девки и молодые ребята становятся в две шеренги одна против другой, хлопают в ладоши и поют. Вот выходит одна девка и один мужчина на середину и начинают говорить друг другу стихи нараспев, что попало, а остальные подхватывают хором. Мы с Печориным сидели на почетном месте, и вот к нему подошла меньшая дочь хозяина, девушка лет шестнадцати, и пропела ему… как бы сказать?.. вроде комплимента.

– А что ж такое она пропела, не помните ли?

– Да, кажется, вот так: «Стройны, дескать, наши молодые джигиты, и кафтаны на них серебром выложены, а молодой русский офицер стройнее их, и галуны на нем золотые. Он как тополь между ними; только не расти, не цвести ему в нашем саду». Печорин встал, поклонился ей, приложив руку ко лбу и сердцу, и просил меня отвечать ей, я хорошо знаю по-ихнему и перевел его ответ.

Когда она от нас отошла, тогда я шепнул Григорью Александровичу: «Ну что, какова?» – «Прелесть! – отвечал он. – А как ее зовут?» – «Ее зовут Бэлою», – отвечал я.

И точно, она была хороша: высокая, тоненькая, глаза черные, как у горной серны, так и заглядывали нам в душу. Печорин в задумчивости не сводил с нее глаз, и она частенько исподлобья на него посматривала. Только не один Печорин любовался хорошенькой княжной: из угла комнаты на нее смотрели другие два глаза, неподвижные, огненные. Я стал вглядываться и узнал моего старого знакомца Казбича. Он, знаете, был не то, чтоб мирной, не то, чтоб немирной. Подозрений на него было много, хоть он ни в какой шалости не был замечен. Бывало, он приводил к нам в крепость баранов и продавал дешево, только никогда не торговался: что запросит, давай, – хоть зарежь, не уступит. Говорили про него, что он любит таскаться на Кубань с абреками, и, правду сказать, рожа у него была самая разбойничья: маленький, сухой, широкоплечий… А уж ловок-то, ловок-то был, как бес! Бешмет всегда изорванный, в заплатках, а оружие в серебре. А лошадь его славилась в целой Кабарде, – и точно, лучше этой лошади ничего выдумать невозможно. Недаром ему завидовали все наездники и не раз пытались ее украсть, только не удавалось. Как теперь гляжу на эту лошадь: вороная, как смоль, ноги – струнки, и глаза не хуже, чем у Бэлы; а какая сила! скачи хоть на пятьдесят верст; а уж выезжена – как собака бегает за хозяином, голос даже его знала! Бывало, он ее никогда и не привязывает. Уж такая разбойничья лошадь!..

В этот вечер Казбич был угрюмее, чем когда-нибудь, и я заметил, что у него под бешметом надета кольчуга. «Недаром на нем эта кольчуга, – подумал я, – уж он, верно, что-нибудь замышляет».

Душно стало в сакле, и я вышел на воздух освежиться. Ночь уж ложилась на горы, и туман начинал бродить по ущельям.

Мне вздумалось завернуть под навес, где стояли наши лошади, посмотреть, есть ли у них корм, и притом осторожность никогда не мешает: у меня же была лошадь славная, и уж не один кабардинец на нее умильно поглядывал, приговаривая: «Якши тхе, чек якши!»

Пробираюсь вдоль забора и вдруг слышу голоса; один голос я тотчас узнал: это был повеса Азамат, сын нашего хозяина; другой говорил реже и тише. «О чем они тут толкуют? – подумал я, – уж не о моей ли лошадке?» Вот присел я у забора и стал прислушиваться, стараясь не пропустить ни одного слова. Иногда шум песен и говор голосов, вылетая из сакли, заглушали любопытный для меня разговор.

– Славная у тебя лошадь! – говорил Азамат, – если бы я был хозяин в доме и имел табун в триста кобыл, то отдал бы половину за твоего скакуна, Казбич!

«А! Казбич!» – подумал я и вспомнил кольчугу.

– Да, – отвечал Казбич после некоторого молчания, – в целой Кабарде не найдешь такой. Раз, – это было за Тереком, – я ездил с абреками отбивать русские табуны; нам не посчастливилось, и мы рассыпались кто куда. За мной неслись четыре казака; уж я слышал за собою крики гяуров, и передо мною был густой лес. Прилег я на седло, поручил себе аллаху и в первый раз в жизни оскорбил коня ударом плети. Как птица нырнул он между ветвями; острые колючки рвали мою одежду, сухие сучья карагача били меня по лицу. Конь мой прыгал через пни, разрывал кусты грудью. Лучше было бы мне его бросить у опушки и скрыться в лесу пешком, да жаль было с ним расстаться, – и пророк вознаградил меня. Несколько пуль провизжало над моей головою; я уж слышал, как спешившиеся казаки бежали по следам… Вдруг передо мною рытвина глубокая; скакун мой призадумался – и прыгнул. Задние его копыта оборвались с противного берега, и он повис на передних ногах; я бросил поводья и полетел в овраг; это спасло моего коня: он выскочил. Казаки все это видели, только ни один не спустился меня искать: они, верно, думали, что я убился до смерти, и я слышал, как они бросились ловить моего коня. Сердце мое облилось кровью; пополз я по густой траве вдоль по оврагу, – смотрю: лес кончился, несколько казаков выезжают из него на поляну, и вот выскакивает прямо к ним мой Карагез; все кинулись за ним с криком; долго, долго они за ним гонялись, особенно один раза два чуть-чуть не накинул ему на шею аркана; я задрожал, опустил глаза и начал молиться. Через несколько мгновений поднимаю их – и вижу: мой Карагез летит, развевая хвост, вольный как ветер, а гяуры далеко один за другим тянутся по степи на измученных конях. Валлах! это правда, истинная правда! До поздней ночи я сидел в своем овраге. Вдруг, что ж ты думаешь, Азамат? во мраке слышу, бегает по берегу оврага конь, фыркает, ржет и бьет копытами о землю; я узнал голос моего Карагеза; это был он, мой товарищ!.. С тех пор мы не разлучались.

И слышно было, как он трепал рукою по гладкой шее своего скакуна, давая ему разные нежные названия.

– Если б у меня был табун в тысячу кобыл, – сказал Азамат, – то отдал бы тебе весь за твоего Карагеза.

– Послушай, Казбич, – говорил, ласкаясь к нему, Азамат, – ты добрый человек, ты храбрый джигит, а мой отец боится русских и не пускает меня в горы; отдай мне свою лошадь, и я сделаю все, что ты хочешь, украду для тебя у отца лучшую его винтовку или шашку, что только пожелаешь, – а шашка его настоящая гурда : приложи лезвием к руке, сама в тело вопьется; а кольчуга – такая, как твоя, нипочем.

Казбич молчал.

– В первый раз, как я увидел твоего коня, – продолжал Азамат, когда он под тобой крутился и прыгал, раздувая ноздри, и кремни брызгами летели из-под копыт его, в моей душе сделалось что-то непонятное, и с тех пор все мне опостылело: на лучших скакунов моего отца смотрел я с презрением, стыдно было мне на них показаться, и тоска овладела мной; и, тоскуя, просиживал я на утесе целые дни, и ежеминутно мыслям моим являлся вороной скакун твой с своей стройной поступью, с своим гладким, прямым, как стрела, хребтом; он смотрел мне в глаза своими бойкими глазами, как будто хотел слово вымолвить. Я умру, Казбич, если ты мне не продашь его! – сказал Азамат дрожащим голосом.

О герое: публика восприняла его с раздражением. Одни потому, что им в пример ставят столь безнравственного человека, другие потому, что автор якобы нарисовал свой не очень привлекательный портрет.

Портрет, но не одного человека, а портрет, составленный из пороков всего нашего времени. Задача писателя - указать болезнь, а как ее излечить - бог знает.

Печорин приехал в крепость за Тереком служить. Характер противоречивый, загадочный («в дождик, в холод целый день на охоте; все иззябнут, устанут - а ему ничего. А другой раз сидит у себя в комнате, ветер пахнет, уверяет, что простудился, ставнем стукнет, он вздрогнет и побледнеет, а при мне ходил на кабана один на один...»)

По соседству с крепостью жил местный князь. Его сын лет пятнадцати, Азамат, повадился ездить в крепость. Азамат был очень горячего нрава, несмотря на возраст, и многие его специально поддразнивали. Однажды старый князь пригласил к себе Печорина и Максим Максимыча на свадьбу: выдавал замуж старшую дочь. На свадьбе Печорин увидел младшую дочь князя - Бэлу и она ему понравилась. На свадьбе присутствовал и Казбич (который, как говорили, занимался не совсем чистыми делами: ходил с абреками за Терек, крал скот и т. п. - было много подозрений). У Казбича был конь Карагез, необычайной красоты. Из-за коня Казбичу многие завидовали и не раз пытались украсть.

Выходит на воздух и случайно слышит разговор между Казбичем и Азаматом. Азамат хвалит коня, Казбич в ответ рассказывает, как конь спас ему жизнь, когда он убегал от казаков. Азамат говорит, что сделает все, что Казбич захочет, за его коня. Предлагает даже украсть для него свою сестру Бэлу. Казбич отказывается, хотя Бэла ему нравится, подшучивает над Азаматом. Азамат злится, возникает стычка. Азмат кричит, что Казбич хотел его зарезать. Поднимается шум, Казбич вскакивает на коня и убегает. Максим Максимыч и Печорин возвращаются. Максим Максимыч рассказывает Печорину о подслушанном разговоре. Печорин начинает дразнить Азамата, во время его визитов специально заводя разговор о коне Казбича, доводит мальчишку до исступления. Потом договаривается, чтобы Азамат в обмен на коня отдал ему свою сестру Бэлу. Вечером Азамат привозит сестру. На следующий день утром приезжает Казбич, приводит десять баранов на продажу. Пока он сидит в доме, Азамат вскакивает на коня и скрывается. Казбич, убитый горем, пролежал на дороге почти сутки, потом узнал имя похитителя и отправился в аул, чтобы отомстить. Максим Максимыч пытается усовестить Печорина, но тщетйо («Что я могу с собой поделать, коли она мне нравится?»). Печорин каждый день делает Бэле подарки, говорит, что любит, но напрасно. Максим Максимыч подшучивает над Печориным, тот предлагает пари, что через неделю Бэла будет его. Накупил новых подарков, но и это не помогло. Тогда Печорин делает вид, что уезжает навсегда. Бэла бросается ему на шею, признается, что тоже любит его. Казбич тем временем убивает отца Бэлы, чтобы отомстить за украденного коня.

Максим Максимыч привык к Бэле, как к дочери. Они долго скрывали от нее смерть отца, потом сказали. Она «два дня поплакала, а потом забыла». Между тем Печорин все чаще начинает надолго отлучаться из крепости (на охоту). Бэла страдает от этого. Гуляя вдоль крепостной стены, Максим Максимыч и Бэла видят Казбича. Когда возвращается Печорин, Максим Максимыч рассказывает ему об этом. Печорин говорит, что надо быть осторожней и запрещает Бэле выходить из крепости. Максим Максимыч упрекает Печорина, что он охладел к Бэле. Печорин отвечает, что у него несчастный характер - сам несчастен и приносит несчастья другим. В молодости он «наслаждался удовольствиями, какие можно достать за деньги», и они ему опротивели, попал в высший свет, и он также ему надоел, «любовь светских красавиц раскаляла самолюбие и воображение, но сердце оставляло пустым». Печорин стал учиться, но и к наукам скоро охладел, т. к. понял, что «ни слава, ни счастье ничуть от них не зависят. Чтобы добиться удачи, надо быть лишь ловким». Тогда ему стало скучно. Поехал на Кавказ, но и к свисту пуль через месяц привык. Когда он увидел Бэлу, ему «показалось, что это ангел». Но потом он понял, что «любовь дикарки немногим лучше любви знатной барыни. Невежество и простосердечие одной так же надоедают, как и кокетство другой».

Скоро Печорин и Максим Максимыч уезжают на охоту на кабана. Возвращаясь, слышат выстрел. Казбич пробрался в крепость и похитил Бэлу. Преследование. Казбич, понимая, что на раненой лошади ему не уйти, ранит Бэлу кинжалом. Через 2 дня Бэла умерла. Она очень мучилась, звала Печорина, просила, чтобы перед смертью он ее поцеловал, жалела, что на том свете они не будут вместе, т. к. они разной веры. Максим Максимыч любил ее как дочь, но она ни разу не вспомнила о нем перед смертью («Да и кто я такой, чтобы обо мне перед смертью вспоминать?»). После смерти Бэлы Максим Максимыч и Печорин выходят на крепостной вал. Максим Максимыч пытается утешить Печорина, тот неожиданно в ответ смеется. Бэлу похоронили. Печорин был долго нездоров, а вскоре его перевели в Грузию.