Московская сретенская духовная семинария. Вопрос «на засыпку», или О смысле жизни

Почему святые отцы не писали о смысле жизни

Мы все привыкли к тому, что смысл жизни – это нечто само собой разумеющееся. Совершенно естественно спросить, а каков смысл жизни, по Вашему мнению? А что такое смысл жизни по учению того или иного отца? Что такое смысл жизни по учению Церкви? И, казалось бы, само понятие смысла жизни существовало всегда.

Но если мы с вами попытаемся найти это выражение в святоотеческом богословии (ведь мы как православные должны интересоваться значением определенного рода концептов, терминов, взглядов именно в святоотеческом наследии), то окажется, что такого понятия, как смысл жизни, у святых отцов не встречается.

Почему? Видимо, потому, что для святоотеческого мышления это было само собой разумеющимся. Считалось, что цель и смысл человеческой жизни – это стремление ко спасению. Все остальное отходит на задний план. То есть, какое бы положение ни занимал человек, какой бы социальный статус ни имел, если он христианин, его задача – спасение. Соответственно, зачем рассуждать и говорить о смысле жизни, если это и так очевидно. Борьба со страстями, воссоединение с Богом и стремление к обожению – такое, собственно говоря, если кратко, рассуждение святых отцов о том, что такое жизнь и как ее правильно строить.

Однако в период Нового времени, с появлением религиозной философии, понятие смысл жизни начинает распространяться и привлекать к себе внимание все более и более широкого круга людей. Им не достаточно сказать: «Какой еще может быть смысл жизни? Спасайся о Господе, и все». Люди хотели, хотят и, наверное, будут хотеть объяснения всего, что их окружает, исходя из принципа их веры, мировоззрения, стиля мышления и стиля жизни.

Поэтому в конце XIX – начале XX веков и в западной, и в русской философии одна за другой начинают появляться книги, посвященные смыслу жизни. Такие известные мыслители, как Владимир Соловьев , Василий Розанов , Виктор Несмелов , Михаил Тареев , Семен Франк , Евгений Трубецкой и многие другие, пишут сочинения, раскрывающее это понятие уже в несколько ином ракурсе. Вернее, сама проблема жизни ставится ими по-другому. Предпринимаются попытки осмыслить человеческое существование исходя из того, что каждый момент нашей жизни, каждый момент нашей деятельности должен быть объяснен и у него должен быть смысл.

Хотелось бы отметить, что само понятие смысла тоже достаточно широко и в разных европейских языках у него есть разные аннотации. Но мы чаще всего понимаем смысл как нечто ясное. Скажем, смысл этой книги или смысл ваших слов. В данном случае все эти выражения говорят о том, что должно быть понято. Но смысл жизни – это не просто то, что должно быть сведено к логическому пониманию, к некоему логическому дискурсу, а то, что ближе к понятию сущности жизни, каждого ее момента, то есть сущности, которая открывается в моменте созерцания и переживания. И в этом плане понятие смысл жизни является не рациональной категорией, если говорить философским языком, а экзистенциональной. То есть тем, что связывает нас с самим понятием существования и с понятием жизни.

И если вернуться к русской религиозной философии, которая достаточно серьезно и масштабно разрабатывала вопросы, связанные со смыслом и целью жизни, то можно говорить о двух основополагающих ракурсах или направлениях. Многие известные русские писатели, которые влияли на массы, наверное, не менее, чем религиозные философы, понятие смысла происходящего сводили к масштабным категориям. Все помнят «Братья Карамазовы», книгу многими любимую, которую многие читают в начале своего воцерковления. Иван Карамазов тоже ищет смысл происходящего. Он ставит глобальные вопросы: в чем смысл мировых страданий, несправедливости?

Я думаю, что такие вопросы имеют место быть в принципе, они обоснованы и могут возникать. Можно говорить о таких масштабных категориях, как вселенское страдание или вселенская несправедливость, но это отдельная тема. Мне бы хотелось сегодня обратить внимание на смысл жизни для каждого конкретного человека. В чем, собственно говоря, смысл жизни конкретно для меня или для каждого?

По большому счету, человек, задавшийся вопросом, в чем смысл конкретно моей жизни, в чем смысл конкретно моих страданий, в чем смысл конкретно моих переживаний, может оказаться в ситуации, когда этого смысла он не найдет. И тогда его жизнь окажется бессмыслицей. Вообще, очень легко, наверное, говорить о смыслах и категориях абстрактных, но каждый раз переходя к конкретике, мы теряемся и не можем зачастую объяснить смысл того, что с нами происходит. Вот почему появляется такое состояние, когда очень многие верующие христиане не видят смысла своей жизни.

Три философские концепции

Прежде чем перейти к изложению того, в чем же конкретно состоит смысл жизни христиан, давайте вспомним, что об этом сказано в философии. Принято говорить о трех основных направлениях.

1. Некоторые философы считали, что смысл человеческой жизни может быть сведен к удовольствию. Это самый примитивный и, наверное, самый популярный смысл жизни для большинства людей. Есть даже такое выражение «жить в удовольствие».

2. Второй смысл жизни, который предлагался для каждого конкретного человека, – это совершенствование. Это, конечно же, более высокое и более интересное призвание, когда человек видит смысл своей жизни в том, чтобы стать лучше. Не обязательно быть в данном случае христианином или верующим. Любой человек может поставить пред собой такую задачу и видеть в этом смысл жизни.

Кто-то хочет стать лучше в плане физическом, то есть стать сильнее, здоровее, кто-то хочет стать более умным, умелым, знающим и т. д. Некоторые философские системы предлагали такой путь – найди то, в чем хочешь быть совершенным, или то, к чему у тебя есть склонность, и реализуй это.

На самом деле это неплохой вариант по поводу ответов на вопрос о смысле жизни. Но, конечно же, такой ответ зачастую далеко не христианский.

3. И, наконец, третий вариант, который также присутствовал в разных античных философских системах. Смысл жизни – это приобретение добродетелей. Все помнят Аристотеля, согласно которому, цель жизни – это приобрести добродетель. Об этом говорил не только Аристотель, но и целый ряд других авторов. Добродетели бывают разные: доброта, мужество, милосердие, сострадание и др.

Можно говорить и о несколько ином, более высоком значении приобретения добродетелей, то есть о христианском контексте этого утверждения, о христианских добродетелях.

И если мы с вами посмотрим на эти три основных ответа на вопрос о смысле жизни, то, в принципе, наверное, первый из них с христианской точки зрения не может быть приемлем. Потому что удовольствия не только не могут быть смыслом жизни, но и способны уводить от того, что является основополагающей целью верующего, а именно спасения. Что касается двух других, то я полагаю, что возможно говорить об их христианском переосмыслении: о совершенствовании наших естественных сил и о стяжании добродетелей в контексте нашей веры.

Два главных искушения

Хотелось бы заметить, что очень часто мы, христиане, оказываемся в ситуации определенного рода искушений. Но для того, чтобы определить, что такое смысл жизни, эти искушения нужно преодолеть. Их несколько, и дальнейшее размышление о смысле жизни с христианской точки зрения без рассуждения об этих препятствиях не может быть осуществлено.

Первое искушение, которое у нас возникает, можно назвать определенного рода иллюзией: когда нам представляется, что мы нечто большее, чем есть на самом деле. В свое время известный православный богослов Виктор Несмелов писал, что это та иллюзия, которая погубила Адама и Еву. Им казалось, что они могут стать как боги. Но были изгнаны из рая, и вся дальнейшая жизнь не только Адама и Евы, но и всего человеческого рода – это развенчание этой иллюзии, иногда очень жестокое.

Нередко значение Ветхого Завета сводится к тому, чтобы человек понял свою немощь. Даже у апостола Павла есть такое выражение: если бы не была дана заповедь, я бы не понял, что такое грех. То есть человек должен был попрощаться с иллюзией того, что он обладает автономным источником силы и добродетели. Этот взгляд можно найти и у святых отцов, в творениях которых нередко присутствуют мысли о том, что Адама и Ева, не успев стать людьми, решили стать богами.

Эти искушения в рамках христианской жизни тоже могут быть двоякими. Зачастую нам кажется, что можно перескочить чисто человеческие добродетели и сразу искать сверхъестественных даров – даров, которые выходят за пределы обычного, повседневного бытия. А вопрос о стяжании простых добродетелей, чисто человеческих, считается не совсем нужным, воспринимается той ступенькой, через которую можно перепрыгнуть. В конечном итоге дары Святого Духа не приобретаются, и чисто человеческие качества мы тоже можем растерять.

Можно говорить об определенного рода нравственном крушении человека, когда он исполняется раздражением, нетерпимостью, трусостью, отсутствием серьезной эмпатии и т. д., при этом не приобретает никакой христианской добродетели. Соответственно, не нужно пренебрегать чисто человеческими добродетелями. Хотя их следует культивировать в рамках христианского подвига.

Наблюдается упрек в сторону христиан, мол, мы раздражительны, злопамятны нетерпимы… К великому сожалению, зачастую это соответствует действительности, потому что мы перестали заниматься чисто человеческим. Нам показалось, что мы выше этого. Но и настоящего подвига, который мог бы привести к стяжанию даров Святого Духа, мы тоже не предприняли. Соответственно, мы остаемся ни с чем. Этого искушения нужно избегать.

Второе искушение, которое может быть на нашем пути, – это попытка найти смысл жизни в чем-то масштабном. Не зря цитировали Ивана Карамазова как одного из самых ярких персонажей, созданных Ф. М. Достоевским. Он переживал экзистенциональные мучения по поводу великих идей, всеобщего страдания. Зачастую нам кажется, что если искать смысл жизни, то только в чем-то громком, значительном. И если его нет, то наша жизнь бессмысленна.

Но все дело в том, что в такой ситуации мы пытаемся изменить свое окружение и свой социальный статус. Ищем каких-то сверхподвигов, которые в конечном итоге не можем понести, потому что нам нужно нечто большее, чем просто смысл, который может оказаться повседневным.

Это, я бы сказал, самое высшее искушение, которое может быть у христиан, и, наверное, не только у христиан. Его тоже нужно избегать. Мы должны понимать, что для нас с вами есть определенного рода путь, и он заключается в том, что нам следует оставаться христианами в любой ситуации, в любом социальном статусе, в любом экономическом положении. Быть христианином повседневно у себя в квартире, со своими мужем или женой, со своими детьми не менее тяжело, чем решать мировую проблему страдающих младенцев или голодающих детей Африки.

Это всем известно. В свое время даже святитель писал в некоторых своих письмах, что человек очень часто в повседневной жизни слишком быстро забывает о борьбе со злом и слишком быстро отдается ему, поэтому не знает, что быть христианином ежедневно, ежечасно, ежеминутно очень и очень тяжело. В результате, так как он не борется по-настоящему ежедневно со своими страстями, ему нужно искать объяснения смысла своего существования за пределами будничной жизни.

И у апостола Павла, если вы помните, есть два высказывания, которые возвращают нас к теме повседневной борьбы со страстями, повседневного поиска смысла жизни. Он говорит: «Каждый оставайся в том звании, в котором призван» () и «Если же кто о своих и особенно о домашних не печется, тот отрекся от веры и хуже неверного» ().

И хотя у меня небогатый опыт священнослужителя, мне в свое время приходилось наблюдать случаи, когда люди оставляли свои семьи потому, что считали такую жизнь слишком скучной, нудной, не видели в ней никакой христианской добродетели. «Вот если бы уйти с веригами куда-нибудь или сделать палатку где-нибудь в поле и творить там Иисусову молитву, тогда смысл жизни откроется. А на кухне готовить мужу и детям каждый день и не раздражаться – в этом смысла жизни нет».

Смысл жизни в том, что мы должны ежедневно оставаться христианами. Смысл христианской жизни не в поиске ответов на мировые проблемы, не в познании каких-то метафизических истин. Он в том, чтобы быть хорошим христианином, стяжать христианские добродетели в повседневной жизни. И, казалось бы, эта ежедневная рутина, которая зачастую неинтересна и кажется бессмысленной, на самом деле и наполняет смыслом нашу с вами христианскую жизнь.

Мир после Эсхатона

Нельзя не сказать о том, что этот поиск не заканчивается нашей земной жизнью. Он уходит в Эсхатон (конец времен). И многие религиозные философы (В. Несмелов, М. Тареев и другие) полагали, что вопрос о стяжании и приобретении добродетелей сопряжен с изменением модуса существования воли. Наша воля склоняет нас с легкостью исполнять страстное, греховное и легко увлекаться поверхностными делами. И для того, чтобы волю «приструнить», направить в необходимое русло, необходимо рутинное постоянство.

Я думаю, что здесь уместна аналогия с изучением какой-либо науки или приобретением какого-то навыка. Можно теоретически все понять, но тем не менее настоящего навыка и настоящего знания не приобретешь, пока нет ежедневной тяжелой кропотливой практики. И смысл христианской жизни в ежедневной кропотливой практике стяжания христианских добродетелей. Нужно упрочить свою волю так, чтобы когда будет Эсхатон, она восприняла это состояние как естественное для себя.

Может быть, это непосредственно и не касается смысла жизни, но эсхатологический контекст христианских вероучительных истин очень важен для того, чтобы дать ему правильную ценностную и нравственную оценку.

Если мы с вами обратимся к широким богословским просторам, то заметим распространенную теорию, которая называется оптимистическим богословием и утверждает, что все спасутся. Это, наверное, оптимистичная теория, ведь никто никому никогда не пожелает страданий, тем более вечных. Но мы с вами должны понимать, что вопрос страданий – это вопрос не только воли Божией, но и воли человеческой.

И не надо представлять Бога как некоего бухгалтера, который ведет учет добродетелей и в конечном итоге говорит, что у кого-то дебет такой-то, а кредит такой-то, и таким образом легко решается жизнь человека. На самом деле важно не количество сделанных добрых дел и злых, а то, к чему привык человек, в чем приобрела навык его воля. И этот навык приобретения добродетели делает человеческое существо способным на дальнейшее пребывание в мире, где Бог будет «всяческая во всех» ().

Несмотря на то рутинное состояние, в котором большинство из нас существует, мы должны совершать дела, которые начинаются в этой жизни, а заканчиваются в Эсхатоне – приобретать в повседневном бытии добродетели, которые сделают нас своими для Бога, воспринимающими мир после Страшного суда как свой мир, в котором мы чувствуем себя как в родном доме.

Архимандрит Сильвестр (Стойчев)

Жизнь человеческая – непостоянное море, зыбкий воздух, неуловимое сновидение, утекающий поток, исчезающий дым, бегущая тень, воды, колеблемые волнами. И хотя буря страшна, плавание опасно, однако же мы, пловцы, беспечно спим. Страшно и свирепо море жизни, суетны надежды, надмевающие, подобно бурям. Скорби вздымаются, как волны, злоумышления скрываются, как подводные камни; враги лают, как псы; похитители окружают, как морские разбойники; приходит старость, как зима; наступает смерть, как кораблекрушение. Видишь бурю – правь искуснее, смотри, как плывешь, не затопи ладьи своей, перегрузив ее или богатством, приобретаемым неправдою, или бременем страстей. Святитель Василий Великий (7, 344).

Не море ли жизнь наша и дела человеческие? И в ней много соленого и непостоянного. А ветры – это не постигающие ли нас искушения и всякие неожиданности? Об этом, кажется мне, досточудный Давид говорит: «Спаси меня. Боже, ибо воды дошли до души моей... вошел во глубину вод, и быстрое течение их увлекает меня» (). Что же касается искушаемых, то одни, рассуждаю я, как самые легкие бездушные тела, увлекаются и нимало не противостоят напастям, потому что не имеют в себе твердости и веса, доставляемых разумом целомудренным и готовым бороться с встретившимися обстоятельствами; а другие, как камень, достойны того Камня, на Котором мы утверждены и Которому служим. Таковы все, которые, руководясь мудростью и стоя выше людей бездуховных, все переносят твердо и непоколебимо и посмеиваются над колеблющимися или жалеют о них, – посмеиваются по любомудрию, жалеют по человеколюбию. Сами же для себя вменяют в стыд будущие бедствия не считать бедствиями, но уступать победу над собою настоящим, как будто они постоянны, мудрствовать безвременно, а в случае нужды оказываться немудрыми. Это подобно тому как если бы стал считать себя отличным борцом тот, кто никогда не выходил на поприще, или искусным кормчим, кто высоко думает о своем искусстве в тихую погоду, а в бурю бросает из рук кормило (12, 300).

Много путей многобедственной жизни и на каждом встречаются свои скорби. Нет добра для людей, к которому бы не примешивалось зло. И хорошо еще, если бы горести не составляли большей меры. Богатство – не верно; престол – кичение сновидца; быть в подчинении тягостно; бедность – узы; красота – кратковременный блеск молнии; молодость – временное кипение; седина – скорбный закат жизни; слова – летучи; слава – воздух; благородство – старая кровь; сила – достояние и дикого вепря; пресыщение – нагло; супружество – иго; многочадие – необходимая забота; бесчадие – болезнь; народные собрания – училища пороков; бездеятельность – расслабляет; художества – приличны пресмыкающимся по земле; чужой хлеб – горек; возделывать землю – трудно... Смертным все трудно; все здешнее – смех, пух, тень, призрак, роса, дуновение, летящее перо, пар, круг, вечно кружащийся, повторяющий все, подобное прежнему, и неподвижный, и вертящийся; и разрушающийся, и неизменный – во временах года, днях, ночах, трудах, смертях, заботах, забавах, болезнях, падениях, успехах. И это дело Твоей премудрости. Родитель и Слово, что все непостоянно, чтобы мы сохраняли в себе любовь к постоянному! Все обтек я на крыльях ума – и древнее и новое, и ничего нет немощнее смертных. Одно только прекрасно и прочно для человека: взяв крест, переселяться отсюда. Прекрасны слезы и воздыхания; ум, питающийся Божественными надеждами и озарениями Пренебесной Троицы, вступающей в общение с очищенными. Прекрасны отрешение от неразумной персти, нерастление образа, принятого нами от Бога. Прекрасно жить жизнью, чуждой жизни, и, променяв один мир на другой, терпеливо переносить все горести (14, 271).

Если бы не Твой был я, Христе, мне стало бы это обидой. Мы родимся на свет, утомляемся, насыщаемся, спим, бодрствуем, ходим, бываем больны и здоровы, есть у нас удовольствия и труды. Но временами года и солнцем наслаждается и все, что есть на земле! А умирают и согнивают телом и скоты, которые, правда, презренны, но не подлежат ответственности. В чем же мое преимущество? Ни в чем, кроме Бога, и если бы не Твой был я, Христе, мне стало бы это обидой. Святитель Григорий Богослов (15, 13).

Время жития нашего беспрестанно уходит. Прошедшего времени возвратить невозможно. Прошедшее и будущее не наше, но только то, которое теперь имеем. Кончина наша нам неизвестна. Следовательно, всегда, во всякий час, мы должны быть готовы к исходу, если хотим блаженно умереть. Отсюда заключается, что христианин должен находиться в непрестанном покаянии, подвиге веры и благочестия. Каким он хочет быть при исходе, таким должен стараться быть и во всякое время жития своего, ибо не знает с утра – дождется ли вечера, и с вечера – дождется ли утра. Святитель Тихон Задонский (104, 718–719).

Я – странник на земле: странствование начинаю с колыбели, оканчиваю – гробом (108, 93).

Земля – юдоль изгнания, юдоль непрерывающегося беспорядка и смятения, юдоль ограниченного временем страдальческого пребывания существ, утративших свое первоначальное достоинство и жилище, утративших здравый смысл (109, 98).

Изгнанники рая, не для увеселений, не для торжества, не для играний мы находимся на земле, но для того, чтобы верою, покаянием и крестом убить убившую нас и возвратить себе утраченный рай (110, 183).

Положим твердое намерение, провести благоразумно и богоугодно наше краткое земное странствие. Проведем его в приготовлении себя к вечности, в приготовлении к Суду Божиему (111, 133).

Продолжительность земной жизни и благополучие ее проистекают не от многого имущества, они проистекают от благоволения Божия (111, 263).

Земная жизнь христианина растворена утешениями и искушениями. Так устроил Промысл Божий! Утешение поддерживает на пути Божием, а искушение преумудряет (111, 454). Темная страна – земля! Она – страна изгнания преступников, осквернивших рай грехом, виновных в преслушании Богу, презревших общение с Ним, променявших это общение на общение с диаволом (111, 492).

На земле все враждебно человеку, и сам он – в непрестанной борьбе с собою (111, 492).

Господь предвозвестил ученикам и последователям Своим, что они в мире, то есть во время совершения поприща земной жизни, будут скорбны... (112, 124).

Земная жизнь... дана человеку милосердием Творца для того, чтобы человек употребил ее на свое спасение (112, 125).

Все христианское житие на земле есть не что иное, как покаяние, выражаемое деятельностью, свойственной покаянию (112, 126).

Настоящее есть грань, передвигающаяся безостановочно... грань между будущим и прошедшим (112, 448).

Существованию моему на земле предшествовало небытие, и конец моего существования на земле имеет образ уничтожения конечного (112, 449).

Что значит земная жизнь человека? Она – тень жизни, ступень к жизни, преддверие к Жизни Вечной... 112, 449).

В земной жизни мы решаем нашу вечную участь

Время нашей земной жизни бесценно: в это время мы решаем нашу вечную участь. Епископ Игнатий (Брянчанинов) (111, 38).

Настоящая жизнь вся предоставлена трудам и подвигам, а будущая – венцам и наградам. Святитель Василий Великий (8, 380).

Здесь ты странник и пришелец на чужой земле. Отсюда возвратит тебя в твое Отечество. Подвиги твои не долговременны, а награда – выше труда (15, 84).

Единственная польза от здешней жизни в том, что само смятение видимого и подверженного бурям заставляет нас искать постоянного и незыблемого. Святитель Григорий Богослов (11, 261).

Если настоящая жизнь так вожделенна, то что сказать о той, где нет ни болезни, ни печали, ни воздыхания? Там уже не надо ни бояться смерти, ни опасаться потери благ (42, 262).

Если нет Жизни Будущей, то мы гораздо ничтожнее того, что создано для нас. Ведь небо и земля, море, реки и даже некоторые животные долговечнее нас. Так, вороны, слоны и многие другие животные дольше нас пользуются настоящею жизнью. Наша жизнь коротка и многотрудна, а их – продолжительна и более свободна от забот и скорбей. Что же, скажи мне, неужели сотворил рабов лучше их владык? Нет, не думай так, не скудоумничай и не сомневайся в могуществе Бога, Твоего Владыки. Бог благоволил сотворить тебя вначале бессмертным, но ты не захотел быть таким. Святитель Иоанн Златоуст (44, 167).

Всякая долговременность настоящей жизни кажется ничтожной перед продолжительностью будущей славы, и все скорби исчезнут от созерцания безмерного блаженства, истают, как дым, никогда не явятся, как угасшая искра. Преподобный Иоанн Кассиан Римлянин (53, 149).

Сердце у человека одно: когда он ищет временного, тогда забывает о вечном, когда же обращается к вечному и углубляется в него, тогда забывает о временном и нерадит о нем. Двояких попечений – о временном и вечном, двоякой любви – к временному и вечному, в сердце быть не может. Непременно преобладает одно из двух: или временное, или вечное (82, 364).

Ради того и в мир сей рождаемся, чтобы перейти в Вечную Жизнь. Не к временной, но к Вечной Жизни создал нас Бог. Временная жизнь не что иное есть и должна быть, как путь к Вечной, и этим путем мы должны идти с немалой осторожностью, ибо много врагов окружают его. Ради того Сын Божий в этот мир пришел, чтобы нам к Вечной Жизни отворить двери, которые мы грехами нашими затворили, и к Нему показать путь, который мы потеряли (104, 711–712).

У земледельцев есть время сеяния и. жатвы, и у христиан есть такое время... «Вот, теперь время благоприятное, вот, теперь день спасения» (). Земледельцы разумные и мудрые не пропускают времени, в которое должно сеять, но тогда трудятся и сеют; так разумные и мудрые христиане не пропускают времени настоящей жизни, но трудятся и бросают семена свои, каются, творят дела покаяния, творят дела милости и прочее. Ибо только нынешнее время есть время сеяния, а в Будущем Веке его не будет. Ныне время благоприятное каяться и плакать о грехах, молиться, творить добро всем; но в Будущем Веке все это прекратится. Земледельцы трудятся и сеют с надеждой плода, который родится от семени; так и христиане трудятся и сеют с надеждой духовного плода, милостивого воздаяния от Бога. Земледельцы спелые плоды своих трудов пожинают во время жатвы; так и христиане плоды своих трудов и семян пожнут при кончине века и в воскресении из мертвых (104, 713).

Если так опасно и бедно в этом мире житие наше, христианин, зачем Нам желать долгой жизни? В этом мире жить – всегда бедствовать и желать долго жить в этом мире – желать долго бедствовать. Лучше день блаженной смерти, нежели рождения. Рождаемся на беды, но блаженная полагает конец всем бедам. Желай же, христианин, не долгого жития, как сыны века сего, но желай блаженной кончины. Святитель Тихон Задонский (104, 728).

Надо и долгой жизни желать, но в каком смысле? Да будет нам примером святой Павел, который пишет, что он весьма бы рад был отрешиться от бремени телесного и быть с Богом, если бы смотрел только на свою пользу. Но, рассуждая о том, что другие от продолжения Жизни его могут получать пользу, он не отказывается желать себе долгой Жизни. О высокая и достойная апостола мысль! Желает долгой жизни, чтобы прибавление лет к его житию было причиной прибавления и большего успеха в добродетели для других. Это рассуждение, кроме того, что истинно, весьма полезно для нашей жизни. Ибо положив, что жизнь наша есть благодеяние и благословение Создателя, пробудимся этим к благодарности и любви к Нему. Станем щадить время дней наших, сознавая, что праздность некоторым образом ввергает нас в прежнее состояние небытия. Ибо кто ничего не делает, того, можно считать, как бы и не существует. Будем благодушны во всяком случае, то есть трудном, скучном и счастливом, зная, что всем случившимся свято управляет Промысл Божий. Течение этой жизни будем проходить радостно; и спокойно окончим последние часы наших дней, оставаясь в уверенности, что этот предел свят и справедлив. 105, 246–247).

Видимый мир – только подготовительное преддверие обители, несравненно более великолепной и пространной. Здесь, как в преддверии, образ Божий должен украситься окончательными чертами и красками, чтобы получить совершенное сходство со своим Всесвятейшим, Всесовершеннейшим Подлинником, чтобы... войти в тот чертог, в котором Подлинник присутствует непостижимо... (109, 129).

Для благополучного вступления в мир духов необходимо благовременное образование себя законом Божиим... для этого образования и предоставлено... время, определяемое каждому человеку Богом для странствования по земле (110, 13).

Земля – страна плача, Небо – страна веселия. Небесное веселие вырастает от семян, посеянных на земле. Эти семена – и слезы (111, 457).

Земля – изгнание наше, потому-то Искупитель возводит принявших Его искупление с земли на Небо. Епископ Игнатий (Брянчанинов) (111, 492).

Мы ходим среди сетей и соблазнов

Мы ходим среди сетей и соблазнов, возлюбленные, и должны молиться, чтобы не впасть в них. Сети смертные исполнены сладости. Да не обольстит нас своею приятностью сладость сетей смертных: попечение о земных вещах, об имении, о лукавых помыслах и делах. Не услаждайся, брат, сетью смертной, не расслабевай и не истаивай, занимаясь лукавыми помыслами (27, 373).

Не возлюби века сего, потому что уловляет он любящих его и на час услаждает, чтобы в иной век отпустить обнаженным... Преподобный Ефрем Сирин (25, 59).

Беги от волн вожделений, уклонись от житейских бурь, возвышаясь над страстями, как бы над волнами; плыви по житейскому морю, вверив душевную ладью спасительному древу. Мачтой пусть будет тебе Крест, якорем – вера, канатом – надежда, веслом – молитва, кормилом – правые помыслы, парусом – Христос, попутным ветром – Дух Святой, Кормчим – Отец всяческих. Если будешь плыть таким образом, для тебя не будет неизвестным конец жизни. Святитель Иоанн Златоуст (43, 913).

Любящий земное более Небесного лишится и Небесного и земного. Ищущий же Небесного – господин всему миру. Авва Евпрений (82, 122).

Великая буря свирепствует на житейском море. Сбросим с себя все принадлежащее суетному миру и будем взывать молитвой к Богу, чтобы не потонуть в яростных волнах этой бури. Если человек не обнажится от мирских привязанностей извне и от страстей, которыми отягощена душа его внутри, он не может спастись от гибели в волнующемся море (82, 239).

Ничтожно время земной жизни, но мы обольщаемся и тратим его на пустые дела. Между тем подходит неприметно последний час, и мы подвергаемся вечному плачу. Не пренебрежем хранением нашего сердца! Будем постоянно наблюдать за ним, прилагая все попечение о своем спасении и непрестанно молясь Благости Божией, чтобы она помогла нам. Преподобный авва Исаия (82, 215).

Тот, кто ныне обольщает нас и мирскими приманками всемерно старается произвести в нас забвение о Благодетеле, к погибели душ наших, ругается и посмеивается над нами, тогда пренебрежение наше обратит в укоризну Господу и будет хвалиться нашей непокорностью и вашим отступничеством, тем, что он не сотворил нас и не умер за нас, однако мы следовали за ним в непокорности и нерадении о заповедях Божиих. Эта похвала врага и эта укоризна Господу для меня кажутся тяжелее адских мучений: послужить предметом похвальбы и поводом превозношения врагу Христову пред Тем, Кто за нас умер и воскрес... Святитель Василий Великий (8, 87).

Душа, взирай горе, а земное все забудь, чтобы тело не покорило тебя греху! Коротка эта жизнь, счастливец наслаждается как бы во сне. Всякому выпадает разная судьба. Одна чистая жизнь всегда постоянна и многолетна, всего лучше жить такою жизнью. Иные любят золото, или серебро, или продолжительную трапезу – эти детские забавы настоящей жизни, а другие – дорогие или прекрасные шелковые ткани, или поля, засеянные пшеницею, или стада четвероногих. Но для меня великое богатство – Христос. О, если бы мне когда-нибудь увидеть Его чистым неприкровенным умом! Прочим же пусть владеет мир (15, 19).

Беги от моего сердца, злокозненный! беги скорее, беги от моих членов, беги от моей жизни, тать, змей, огонь, грех, смерть, пучина, дракон, зверь, мрак, засада, бешенство, смешение, завистник, человекоубийца. Ты и прародителям моим на пагубу послал вкушение греха и смерти. Христос-Царь повелевает тебе бежать в широту морскую или на утесы, или в стадо свиней, как прежде негодному легиону. Удались же, или низложу тебя Крестом, пред которым все трепещут. Я ношу Крест в моих членах. Крест в моем шествии. Крест в моем сердце, Крест – моя слава. Неужели не перестанешь, злотворный, строить мне козни? Не оскверняй же меня ты, нечистота, чтобы мне, чистому, встретить чистым небесные светы, когда озарения их падут на мою жизнь. К вам простираю руки, примите меня! Прощай, мир, прощай, многотрудный, и пощади тех, которые будут после меня. Святитель Григорий Богослов (15, 27).

Мир, искушая подвижника, доставляет ему опытное познание, как земная жизнь превратна и обманчива... от этих опытных познаний подвижник стяжевает холодность к земной жизни (112, 145).

Когда человек утратит сочувствие к земле – земля утрачивает влияние на человека. Епископ Игнатий (Брянчанинов) (112, 428).

Нет другого времени для обретения блаженной вечности

Если время, данное на покаяние и приобретение блаженной вечности, будет истрачено на временные занятия и приобретения, то в другой раз оно не дается... Потеря его будет оплакиваться вечными и бесплодными слезами во аде... Епископ Игнатий (Брянчанинов) (112, 329).

Горе тебе, душа, что пребываешь бесчувственной в настоящей жизни, каждый день предаваясь роскоши, смеху, рассеянности и живя распутно, – в Будущем Веке будешь плакать, подобно богачу, мучимая в вечном пламени (26, 597).

Когда грешник будет изгнан от лица Божия, тогда вопля его и плача не вынесут основания вселенной (27, 412).

Злые посмотрят на добрых и усугубится горе их, когда они увидят великую славу совершенных, какую приобрели они себе в наследие кратковременной борьбой, тогда как злые, гоняясь за ничтожным, унаследовали мучения (28, 241).

Настоящее время есть время скорби, слез и рыданий. Мы много грешим и словами, и делами, а таких грешников ожидает геенна и река, кипящая огненными волнами и, что хуже всего, – лишение Царствия. Святитель Иоанн Златоуст (42, 398).

Берегитесь, чтобы не отняты были у вас срок и поприще, данные для покаяния, прежде чем вы успеете достичь покоя Сына Божия. Преподобный авва Исаия (82, 218).

Как воскресение христианской души из греховной смерти совершается во время ее земного странствования, точно так же таинственно совершается здесь, на земле, ее истязание воздушными властями, пленение ими или освобождение от них. При шествии через воздух эти свобода и плен только обнаруживаются. Епископ Игнатий (Брянчанинов) (110, 159).

Не будем терять драгоценного времени на тленное, чтобы не утратить Христа

Не будем терять драгоценного времени на тленное, чтобы не утратить единственное наше сокровище – Христа! Епископ Игнатий (Брянчанинов) (109, 145).

Если мы желаем безопасно пройти предлежащий путь жизни, представить Христу и душу, и тело, свободное от постыдных язв, и получить победные венцы, мы должны все обозревать ясным душевным взором, на все приятное смотреть с сомнением, без замедления пробегать мимо и ни к чему не прилепляться мыслью, хотя бы казалось, что золото рассыпано кучами и нужно только поднять его... хотя бы земля произрастала наслаждениями всякого рода и предлагала многоценные кровы. Святитель Василий Великий (7, 277).

Устремляйся вслед за добром, чтобы жизнь твоя, хотя и течет, как вода, собралась опять в Боге. К Богу направляй малый поток своей жизни, чтобы, когда иссякнет здесь, там сделалась она морем жизни. Не велик у тебя ручей жизни в этом преходящем мире – направь ее к Богу, чтобы она сделалась бездонной. День за днем струится и утекает твоя жизнь – излей ее в Бога, чтобы обрести ее для себя в том мире (28, 363).

Предусматривай будущее как человек разумный, наблюдай настоящее как человек смертный (26, 630).

Приготовь дела свои к исшествию, приведи все в порядок на поле своем, а поле есть жизнь эта. Возьми заступ добрый – , огради владение свое терниями – постом, молитвой и учением. Если такая будет у тебя ограда, то не взойдет зверь, то есть диавол. Преподобный Ефрем Сирин (27, 90).

Человек желает царствовать со Христом бесконечные веки; неужели не решится он с усердием в продолжение этой жизни до самой смерти терпеть борения, труды и искушения? Преподобный Макарий Египетский (33, 45).

Все мирские веселости смешаны со скукой, все радости растворены слезами. В этой жизни нельзя найти совершенного покоя, ибо человек своим Творцом создан более достойным и возвышенным, нежели чтобы эти видимые текущие вещи могли его удовлетворить...

Итак, надлежит этот мир презреть, то есть жить в мире, а думать про себя, что он мне не принадлежит, и я принадлежу Небу. Трудная это вещь! Разве не трудно иметь глаза, а мирской красотой не прельщаться; уши иметь, а лестью мирской не уловляться; сердце иметь, а сладостей мирских не пожелать. Но эту трудность мы победили бы, если бы имели такой образ, который бы все это точно на себе показал. Но не дала ли нам Божия Благость совершенный образец, следуя которому мы можем научиться дерзновенно проходить всякие искушения, считать за ничто всякие препятствия? Ибо что есть Христос и что есть сама Его жизнь, как не совершенный образец добродетельного жития, как не чистейшее зеркало, в котором мы усматриваем свои недостатки, и, усмотрев, исправляем, исправив, совершенствуемся? Христос есть путь, идя по которому мы дойдем до желанного Отечества. Платон, митрополит Московский (105, 409–413).

Усвоимся Богу в течение земной жизни. Он предоставил нам теснейшее соединение с Собою и дал на совершение этого величайшего дела срок – земную жизнь. Епископ Игнатий (Брянчанинов) (108, 94).

БЛАГА ЗЕМНЫЕ

«Бог силен обогатить вас всякою благодатью...»

Тот, Кто обещал в будущем неизреченные блага людям, проводящим здешнюю жизнь в добродетели. Тот не дарует ли тем более благ временных, особенно если мы, стремясь к первым, будем менее желать последних? (38, 510).

Человеколюбивый Владыка, когда увидит, что мы не заботимся о настоящих благах, и дарует их нам со щедростью, и предуготовляет наслаждение будущими благами. Святитель Иоанн Златоуст (38, 377).

Взойди на высоту и увидишь, что все земное низко и ничтожно, а если сойдешь с высоты, то подивишься и малому выбеленному дому. Преподобный Ефрем Сирин (26, 112).

Ничто не изъято из действия Божией силы!.. Богатство, золото и серебро – не достояние диавола, как думают некоторые, ибо «у верного целый мир богатства, а у неверного – ни обола (), а диавол не вернее всех. И ясно говорит через пророка: «Мое серебро и Мое золото» (), кому хочу, даю это. Только пользуйся им хорошо – серебро не предосудительно. Когда же и хорошим пользуешься худо, тогда, не желая слышать укоризны своему распоряжению, нечестиво возводишь укоризну на Создателя. Человек и с помощью имения может приобретать себе оправдание: «алкал Я, и вы дали Мне есть» (без сомнения, из своего имущества), «был наг, и вы одели Меня» (), – тоже из своего имения. И хочешь ли знать, что имущество может стать дверью в Небесное Царство? Сказано: «продай имение твое и раздай нищим; и будешь иметь сокровище на небесах» ().

Сказано же это мною из-за еретиков, которые предают проклятию обладание собственностью... Хочу не того, чтобы ты был рабом своего имущества, и также не того, чтобы взирал ты, как на врагов, на данное тебе в услужение Богом. Поэтому не говори, что имущество есть достояние диавола... Святитель Кирилл Иерусалимский (8-е Огласительное слово, 5–7).

Обол (овол) – шестая часть основной др.-греч. денежной единицы – драхмы (), равной римскому динарию.

«Бог же силен обогатить вас всякою благодатью, чтобы вы, всегда и во всем имея всякое довольство, были богаты на всякое доброе дело» (). Богатство само по себе есть вещь нейтральная, но в зависимости от употребления может стать добром или злом. Дает его добрым, и потому нельзя назвать его злом; но имеют же его и плохие люди, и потому нельзя его считать истинным плодом добродетели. Честь или бесчестие богатого зависит от доброго или дурного употребления богатства...

Невиновно богатство, да и обогатиться не грех, но во всем должна быть мера. При собрании богатства, во-первых, надо соблюдать честность, то есть не думать, что всякий способ обогащения позволителен; во-вторых, не следует отдавать богатству всего сердца, зная, что не тот богат, кто много имеет, но кто доволен малым. Тот богат, кто и с нищетою дружно живет. Когда нищета соединена с безопасностью и спокойствием, то она должна быть почитаема выше богатства, смущаемого беспокойством и ежечасным страхом...

Приобретение богатства стоит великих трудов; сбережение стоит великого страха; порядочное употребление требует подвига благоразумия. Не имея его, беспокоимся; получив его, страшимся, чтобы из-за какого-нибудь случая его не потерять. Не употребляя его, должны обременить свой дух тягостью сребролюбия; употребляя же, должны бояться, чтобы недостойным употреблением не расслабить тела и духа... Но таково несчастье человеческого рода, что мы редко можем сохранить меру. Справедливое попечение о своих нуждах часто обращается в постыдный порок корыстолюбия, непомерной заботливости, скупости и роскоши. Бесчисленные ненасытные люди достойны сожаления, что столь много, а напрасно себя беспокоят; но притом и порицания, потому что, изобилуя всяким излишеством, попускают другим истаивать от скудости; а иногда и всякого проклятия достойны, когда обогащают себя, разоряя других, и на развалинах убогих расширяют свои здания.

Часто, думая о прибыли, человек забывает то, в чем больше необходимости и пользы, забывает обогащать свою душу благочестием и добродетелью. Неразумный человек! оставляешь большее, а ищешь меньшего; проходишь вечное, а бегаешь за временным. Думаешь о деньгах, а теряешь сокровище неокрадываемое, каким является свет разума и непорочные нравы. Не больше ли душа – пищи и тело – одежды? (). Платон, митрополит Московский (105, 41–43).

Продолжительность земной жизни и ее благополучие проистекают не от многого имущества; они проистекают от благословения Божия. Епископ Игнатий (Брянчанинов) (111, 263).

«Проходит образ мира сего...»

Все удовольствия этой жизни подвержены превратностям и только приготовляют вещество вечному огню. Святитель Василий Великий (9, 58).

В делах человеческих, по естественному порядку, нет ничего твердого, равного, держащегося своими силами и пребывающего в одинаковом положении. Участь наша вращается, подобно колесу, изменяясь в разные времена, часто в один день, а иногда и в один час. Так что скорее можно положиться на постоянство ветров, никогда не останавливающихся, или следов плывущего по морю корабля, или на обманчивые ночные сновидения, доставляющие минутное удовольствие, или на твердость тех начертаний, какие дети, играя, делают на песке, нежели на благоденствие человеческое. Итак, благоразумны те, кто, не веря благам настоящим, собирают себе сокровище в будущем и, видя непостоянство и переменчивость человеческого благополучия, любят добродетель, которая никогда не изменит (12, 20).

Видимые блага подвергаются и подвергают нас то тем, то другим превратностям: то возносят, то низвергают и кружат, как в вихре, и прежде нежели овладеем ими, убегают и удаляются от нас, и таким образом играют нами и обманывают нас. Направлено это к тому, чтобы мы, усмотрев их непостоянство и переменчивость, скорее устремились к пристанищу будущей жизни. В самом деле, что было бы с нами, если бы наше земное счастье было постоянно, когда и при непостоянстве его мы столь к нему привязаны? Когда обманчивая приятность и прелесть его держит нас, как рабов, в таких узах, что мы ничего и представить себе не можем лучше и выше настоящего? И это несмотря на то, что мы слышим и верим, что сотворены по образу Бога, Который, пребывая на Небе, и нас влечет к Себе (12, 22).

Для людей одно только благо, и благо прочное, – это небесные надежды... к прочим благам я чувствую отвращение. Готов предоставить существам однодневным все то, что принадлежит земле... Близким, чужим, благочестивым, порочным, откровенным, скрытым, смотрящим независтливым оком, снедаемым изнутри самоубийственным грехом – другим уступаю удовольствия жизни, а сам охотно их избегну (14, 268).

Собирай сокровища для нескончаемого века, а настоящий век оскудевает даже прежде своего конца. Святитель Григорий Богослов (14, 367).

Будем же, братия, стремиться со всем усердием к достижению нетленного и всегда пребывающего блага, презрев блага мира сего, которые тленны, преходят, как сон, и не имеют в себе ничего постоянного и твердого. Солнце и звезды, небо и земля прейдут для тебя, и останешься ты, человек, один с делами своими. Что из видимого в этом мире может принести нам пользу в час смертного страдания, когда мы отходим отсюда и переходим в иную жизнь, оставляя здесь мир и все мирское, которое и само в скором времени прейдет?.. Пусть оно не тотчас еще прейдет, но что пользы от того для нас, когда, переселяясь в иной мир, мы оставляем все это здесь? Тело наше остается мертвым на земле, и душа, выйдя из тела, не может уже без него смотреть на здешнее, ни сама быть видима. Там ум ее обращается только на то, что невидимо, никакого более попечения не имея о том, что в этом мире. Она вся бывает тогда в другой жизни – или для Царства Небесного и Славы его, или для муки и огня гееннского. Одно что-либо приемлет она от Бога в вечное наследие, соответственно делам, какие сотворила в этом мире. Преподобный Симеон Новый Богослов (60, 42).

Ученики указывали Господу на красоту храма и утвари его, а Он сказал: «не останется здесь камня на камне; все будет разрушено» (). Это приговор всему прекрасному мира сего. На вид кажется прочно и вековечно, но день-другой, смотришь – как ничего не бывало: и красота увядает, и силы истощаются, и слава меркнет, и умы изживаются, и одежда изнашивается. Все в себе самом носит силу разрушительную, которая не лежит, как семя неразвитое, а непрестанно действует, и все течет к своему концу. «Проходит образ мира сего» (). «Подлинно, человек ходит подобно призраку; напрасно он суетится, собирает и не знает, кому достанется» (). А мы все суетимся, все хлопочем и хлопочем, и хлопотам нашим конца нет. Встречаем кругом себя постоянные уроки, а все свое – словно слепы и ничего не видим. Да и правду сказать, слепы или ослеплены: и себе, и ничему окружающему нас, и владениям нашим конца не чаем. И что еще? Встав, как нам представляется, хорошо, уверены, что стоим твердо, как на утесе, тогда как положение наше скорее похоже на то, как если бы мы стояли на трясине: вот-вот провалимся. Но не чувствуем этого и предаемся беспечному наслаждению текущим, будто вечным. Помолимся же, да откроет Господь умные очи наши, и да узрим все, не как оно кажется, а как оно есть. Епископ Феофан Затворник (116, 421).

Некий купец, имевший много жемчужин для продажи, сел на корабль, чтобы плыть в далекие страны. Узнав же, что корабельщики тайно согласились между собой бросить его в море, чтобы завладеть его богатством, он развязал перед всеми свои мешки и, показав жемчужины, сказал: «Разве в них жизнь моя? Разве ради них я переплываю море и из-за них ли потеряю жизнь? Ведь я ничего не возьму с собой из мира сего». И с этими словами купец высыпал все жемчужины в море и таким образом избавил себя от смерти, а корабельщиков – от греха и лихоимства. Святитель Димитрий Ростовский (103, 834).

Живущие духовно невысоко ценят земные блага, потому что изведали небесную красоту

Живущие духовно невысоко ценят земные блага, потому что опытно изведали иную, небесную и неплотскую славу, уязвлены иной, неизреченной красотой, имеют часть в ином богатстве, живут по внутреннему человеку, причастны иного Духа (33, 43).

Невежественные и любящие мир люди, не зная природы самого добра, часто называют счастьем то, что не имеет никакой цены: богатство, здоровье, блистательную жизнь, что по природе своей не есть добро, потому что не только легко изменяется в противоположное, но и обладателей своих не может сделать добрыми. Ибо кого сделало справедливым богатство или целомудренным – здоровье? Напротив, каждый из этих даров часто ведет ко греху злоупотребляющих ими. Святитель Василий Великий (4, 159).

Душа, живущая для Бога, не будет увлекаться ни одним из благ, которые представляются ей в обольстительном виде. Если же она через какую-нибудь страсть допустит в сердце нечистоту, то сама нарушит права духовного брака. Святитель Григорий Нисский (23, 358).

Кто действительно желает бессмертной жизни и жаждет Небесного Царствия, тому надо стать выше и больше всего, что есть в этом веке, простираться далее всех пределов, полагаемых миром, и выше всякой земной славы, расторгнуть все узы вещества; возлюбить небесную славу Христову и к этой любви не примешивать ничего иного, и ничего не любить в этом веке или в этой жизни (27, 36).

Господь наш учит в Евангелии оставить мир и возлюбить Его. Поэтому праведные страдали за Него и, как умершие в уповании на него, наследуют и Царство, в Едеме прославятся за свои труды. Преподобный Ефрем Сирин (28, 475).

Тому же, кто привязан к настоящему, невозможно питать в себе любовь к неизреченным будущим благам; пристрастие к настоящему омрачает разум, как нечистота засоряет глаза... (38, 385).

Роскошь тела обнаруживает голод души, богатство одежд выставляет на вид ее наготу (38, 409).

Особенно те бывают рабами всего, кто окружен большими благами; они и теней боятся. Отсюда – коварство, клевета, сильная зависть и тысячи других зол (38, 547).

Не станем удивляться благам настоящим, чтобы удивляться – будущим; или лучше – станем удивляться благам будущим, чтобы не удивляться настоящим (39, 162).

Если ты хочешь достичь высших селений, то избегай удовольствий, попирай гордость житейскую, презирай богатство, славу, власть; избери бедность, сокрушение духа, покаяние, источники слез и стремись ко всему, чем можно приобрести спасение. Избравший это и сам находится вне опасности, и молитвы его делаются возвышенными (39, 366).

Беззаконный человек своим нерадением губит душу. Из-за любви к суетному, земному и временному он лишается наслаждения небесными благами; поставленный от Творца и Бога царем и господином всего, он делается рабом греха из-за мирских страстей (42, 665).

Мы стремимся к земным благам и не помышляем о кознях диавола, который за малое отнимает у нас большее, дает нам грязь, чтобы похитить золото, правильнее сказать – Небо; показывает тень, чтобы отогнать от истины, и обольщает сновидениями, чтобы при наступлении того великого дня мы оказались беднее всех. Святитель Иоанн Златоуст (43, 675).

Не будем любить прелестей этого мира, которые, становясь как бы тяжелым бременем для корабля души, потопляют его (43, 910).

Ты владелец одной только собственности – благочестия; его не отнимет у тебя наступившая смерть; всего прочего ты лишишься, хотя бы и не хотел (46, 980).

Или перестань вести жизнь мятежную, или знай, что и здесь подлежишь Божиим казням, и там не избавишься от наказания. Преподобный Исидор Пелусиот (50, 111).

Если подвергнешься убытку или лишишься каким-либо образом принадлежащих тебе вещей и опечалишься этим, то нет в тебе страха Божия. Преподобный авва Исаия (82, 221).

Убегающий от вещества приближается к невещественному, собирающий же вещи отлучает себя от невещественного. Авва Ор (82, 315).

Кто не возненавидит своего имения, тот не сможет возненавидеть и свою душу. 82, 386).

Какая польза тебе, если ты все богатство, всю славу и все утехи мира сего будешь иметь, но вечное спасение потеряешь? Нет никакой пользы там, где душа погибает. Не только Вечная, но и временная жизнь человеку дороже всего мира. Кто бы не назвал безумным того, кто захотел бы временную и краткую жизнь потерять, чтобы приобрести мир? Зачем тогда ему мир, когда сам погибает? За славным слава, за богатым богатство и за роскошествующим роскошь не войдет вслед, но все от всякого отпадает и отлучается при кончине. Если временной жизни никто не хочет погубить ради приобретения всего мира, то тем более не должны мы, христиане, терять Вечную Жизнь, которая несравненно лучше, блаженней и вожделенней временной, и есть единое на потребу (). Святитель Тихон Задонский (104, 32).

ЗАБОТЫ

Мы извратили порядок..

Оттого многое в общественных и частных делах идет у нас не по нашему желанию, что мы заботимся не о духовном прежде всего, а потом о житейском, но извратили порядок (37, 170). Насколько выше мира, настолько забота о Нем лучше мирской (35, 363).

Не жизнь для пищи, но пища для жизни дарована отначала, а мы как будто для ядения пришли в мир, так все проживаем на это. Святитель Иоанн Златоуст (35, 791).

Не должно служить телу, кроме крайней нужды. А душе надобно доставлять все лучшее любовью к мудрости, освобождая ее, как из темницы, от общения с телесными страстями, а вместе делая и тело неодолимым для страстей (7, 307).

Кто желает и заботится, чтобы одежда или обувь шла ему, с целью понравиться людям, тот, очевидно, страдает человекоугодием, удаляется от Бога и в самых малоценных вещах выказывает недуг суетности (8, 202).

Люди, сильно предавшиеся житейским попечениям, подобны откормленным птицам: напрасно имея крылья, они не могут оторваться от земли. Святитель Василий Великий (10, 254).

Занятия заботами о телесном и земном не дают душе досуга на попечение о важнейшем и небесном (17, 382).

Иметь попечение о видимом свойственно не представляющим для себя никакой надежды в будущем веке, ни страха Суда, ни угрозы гееннской, ни ожидания благ, ни чего-либо уповаемого по воскресении; свойственно людям, которые, наподобие животных, видят только настоящую жизнь, признают за благо одно то, что может дать удовлетворение гортани, чрева и прочих сладострастных требований. Святитель Григорий Нисский (17, 399).

Пренебрежем всем житейским, отвлекающим ум от Бога, ибо за силой и красотой следует старость и немощь, славу и богатство рассеивает и тление, а правда пребывает вовек. Преподобный Ефрем Сирин (26, 154).

Заботящиеся только об украшении своего дома, богатые только внешними благами нерадят о внутренних благах и не обращают внимания на то, что душа их пуста, нечиста и покрыта паутиной. Но если, презрев внешнее, они всю свою заботливость обратят на свою душу и будут украшать ее, она сделается жилищем Христовым. Святитель Иоанн Златоуст (36, 36).

Заботящийся же о том, что впереди, показывает тем, что не верит Божией милости, как будто она не всегда источает людям неистощимые дары. Преподобный Нил Синайский (48, 79).

Увлечение попечениями – падение души. Исправляется она безмолвием в разуме. Преподобный авва Исаия (82, 201).

Мы не должны иметь никаких помышлений, кроме помышлений страха Божия. Если кто будет принужден позаботиться о потребностях тела, то никак не должен попустить себе размышления об этом прежде времени. Изречения безымянных старцев (82, 400).

Если бы мы имели попечение о небесном, то не заботились бы столь о земном. Если бы мы помышляли о нетленном, то не были бы столь привязаны к тленному. Если бы мы возжелали вечного, то не любили бы так временного. Преподобный Симеон Новый Богослов (61, 233).

«Подлинно, человек ходит подобно призраку; напрасно он суетится», – говорит пророк (). Воистину всуе мятется всякий человек живущий, ища покоя в вещах земных и тленных; никогда он не найдет его. Поэтому Господь, милуя и щадя Свое создание, предузрев лучшее о нас, умышленно сократил эту жизнь нашу, чтобы не долго мы всуе трудились и бессмысленно заботились о мимотекущих вещах; как и Сам Господь сказал Марфе, много пекущейся: «Марфа! Марфа! ты заботишься и суетишься о многом, а одно только нужно; Мария же (немногозаботливая) избрала благую часть (Господа), которая не отнимется у нее» вовеки (). Показывает Господь, что поскольку всуе мятется человек, он собирает сокровища, но не знает кому. Итак, нет ничего в этом мире постоянного, ни в единой вещи нет покоя и тишины, только непрестанный мятеж и великое томление для души. Только в Боге едином и в благодати Духа Пресвятого – мир, тишина и вечный покой... Святитель Димитрий Ростовский (103, 1054–1055).

Авва Дула, ученик аввы Виссариона, рассказывал: «Однажды мы шли по морскому берегу. Я почувствовал большую жажду и сказал об этом авве Виссариону. Старец, помолившись, сказал мне: «Напейся из моря». Морская вода сделалась пресной, и я утолил ею жажду. Напившись, я налил воды в запас. Старец спросил: «Зачем ты сделал это?». Я ответил: «Прости меня, я сделал это на случай, если опять захочется пить». Старец сказал: «Как здесь – Бог, так и везде – Бог». Отечник (82, 78–79).

Положим, что имеешь ты у себя то, чем обладал осыпанный золотом Гигес 1 , и, безмолвно властвуя, одним обращением перстня приводишь все в движение; что рекою потечет к тебе золото, что загордишься ты, как лидийский царь, и что сам персидский Кир 2 , величающийся могуществом престолов, сядет ниже тебя. Положим, что ополчениями возьмешь ты Трою 3 , что народы и города изваяют твой лик из меди, что одним мановением будешь приводить в движение народные собрания, что речи твои удостоятся венцов, что покажешь в судах Демосфенов 4 дух, что Ликург 5 и Солон 6 уступят тебе в законодательстве. Пусть в груди твоей живет Гомерова 7 муза, пусть у тебя Платонов 8 язык... Положим, что ты опутываешь всех сильными возражениями, как неизбежными и хитро закинутыми сетями. Положим, что ты поставишь все вверх дном с Аристотелем 9 или с какими-нибудь новыми Пирронами 10 , сплетая понятия в безвыходные лабиринты. Положим, что тебя, окрыленного, понесут вверх эти баснословные (что бы они ни значили) Пегас 11 или стрела Скифа Авариса 12 . Все это, о чем я сказал, а также блистательное супружество, сибаритский 13 стол и все прочее, чем превозносится наша мысль, – доставит ли тебе столько выгоды, сколь полезно поставить все это ниже себя, но иметь в душе высокое достоинство знания – откуда она произошла, к Кому и куда должна возвратиться и какое стремление сообразно в ней с разумом? Святитель Григорий Богослов (115, 122).

1 Гигес , или Гуггу (VII в. до Р. Х). – лидийский царь, родоначальник династии Мермнадов. Из истории Геродота (V в. до Р. X.) известно, что Гигес завладел престолом, убив лидийского царя Кандавла и получив освящение своей власти у Дельфийского оракула. Согласно более легендарной версии Платона, Гигес был пастухом и нашел волшебное кольцо, доставившее ему престол Лидии. Он расширил пределы своего царства до Пропонтиды и Геллеспонта.

2 Кир II Великий (558–530 гг. до Р. X.) – основатель древнеперсидского царства, покоритель Вавилона. Царство Кира простиралось от Персии до Индии, включая среднеазиатские царства Хоросан (Хиву), Согдиану (Бухару) и др.

3 Троя – древний город на побережье Малой Азии. Памятники древнегреческой поэзии «Илиада», «Одиссея» повествуют о разрушении Трои ахейцами, предводительствуемыми микенским царем Агамемноном; археологическая наука датирует падение Трои XIII веком до Р. X.

4 Демосфен (384–322 гг. до Р. X.) – один из знаменитейших ораторов и политических деятелей древних Афин. Отстаивая свободу Афин от захватнической политики Филиппа Македонского (359–336 гг. до Р. X.), произносил перед афинским народом разоблачительные речи – «филиппики». Патриотическая деятельность Демосфена отсрочила поражение Афин до 338 г. до Р. X.

5 Ликург (IX-VIII вв. до Р. X.) – преобразователь государственного строя и законодательства Спарты; установил жесткий регламент жизни спартанцев и меры против роскоши. Его законы распространялись а устной форме.

6 Солон (VII-VI вв. до Р. X.) – афинский реформатор и законодатель, один из «семи мудрецов» Древней Греции, элегический поэт. Установил законы, ограничивающие крупное землевладение, и отменил личную зависимость должника от кредитора.

8 Платон (V-IV вв. до Р. X.) – знаменитый афинский философ-идеалист, ученик Сократа, один из основоположников диалектики. «Диалоги» Платона – блестящий образец античной философии и литературного стиля.

9 Аристотель (384–322 гг. до Р. X.) – один из величайших философов Греции, систематизировавший современные ему знания. Опровергал неверные научные представления.

10 Пиррон (IV-III вв. до Р. X.) – греческий философ, жрец и живописец. Утверждал поверхностность и противоречивость человеческого знания, впервые возвел сомнение в методический принцип, учил, что человек руководствуется не истиной, а лишь привычкой.

11 Пегас – в греческой мифологии крылатый конь, высекший ударом копыта источник, вода которого приносит поэтам вдохновение.

12 Скиф Аварис (Абарис) – в древнегреческой мифологии один из трех мудрецов, выходцев из «крайнего севера», служителей Аполлона, обучавших греков музыке, философии, поэзии, строительству. Эти мудрецы владели древними языческими символами божества: стрелой, вороном и лавром Аполлона.

13 Сибарит (Сибарис) – древняя греческая колония на побережье Терентского Залива (Южная Италия) основана ахейцами и трезенцами около 720 г. до Р. X. Богатство могущественного торгового города приучило жителей Сибарита к изнеженности и роскоши. Слово сибарит получило нарицательный смысл. В 510 г. до Р. X. Сибарит был разрушен до основания, а жители его рассеялись.

«Ищите же прежде Царства Божия и правды Его, и это все приложится вам» ()

Убежав от Содома (греха), спасшись от пепла этой жизни и от страшных угроз Божия огня, не озирайся на Содом, иначе обратишься вдруг в камень и останешься памятником греха в ужасной смерти. Ноги твои уже не на содомской земле, не медли же и на соседних равнинах, близких к огню, но как можно скорее спасайся в гору, чтобы не настиг тебя огненный дождь. Святитель

Оставим большую заботу о житейском, облегчим душу от земного бремени, обратимся мыслями к будущему. Сохраним под драгоценным покровом добродетели достоинство царского образа; поставленные господствовать над житейскими вещами, не обратим царской власти в рабство (46, 994).

Не будем нерадеть о душах своих, потому что душе нет цены. Охотно претерпим искушения, всякую скорбь и тесноту; будем укрощать тело, порабощая его душе строгим постом, всенощными бдениями, возлежаниями на голой земле, трудами и вообще суровой жизнью, чтобы душа наша со дня на день обновлялась. Святитель Иоанн Златоуст (37, 283).

Заботься о том, что бессмертно, о том же, чего вскоре не будет, не прилагай попечения. Здешнее, добро ли оно или худо, имеет конец, и притом весьма скорый, а тамошнее и предела не знает, и конец ему неизвестен. Преподобный Исидор Пелусиот (52, 205).

В какой мере ум оставляет попечение об этом видимом и уповает на будущее, в такой же степени он утончается и просветляется в молитве. Преподобный Исаак Сирин (55, 170).

Невозможно возложить на себя подвига, которым отсекаются страсти, если не оставишь суетные попечения мира. Двух родов плотское мудрование держит душу в плену. Одно из них действует на душу извне, связывая ее заботами о преуспеянии в мире и по началам мира; другое – внутри души, состоит из действия страстей и препятствует действию добродетелей. Душа не может увидеть действия страстей внутри себя, если предварительно не отложит деятельности посреди мира и по его началам. По этой причине и определил Господь, что никто не может быть учеником Его, не отвергшись вполне воли падшего естества. Телесная, наружная деятельность по указанию плотского мудрования зависит от произвола, а внутренняя деятельность зависит от внешней. Научая нас, что воля падшего естества владычествует над тою и другою деятельностью. Господь наш повелел отсекать волю. Ум умерщвляется в отношении к Вечной Жизни, пока душа предается попечениям и делам мира; в это время страсти, сокровенно обитающие в душе, свободно развиваются и усиливаются. Если душа окажет повиновение учению Господа Иисуса, повелевающего отсечь все греховные и плотские хотения, то она возненавидит все дела по началам мира. Тогда ум восстает от земли и сна, пребывает в состоянии бодрствования и крепости, освободившись от всех страстей, неотступно внимая душе и охраняя ее, чтобы она не возвращалась вспять, в объятия врагов своих. Преподобный авва Исаия (82, 226).

Поистине были достойны милосердия Христова те народы, которые искали Его с великим усердием, которые, выйдя пешком из своих городов, последовали за Ним в пустыню. Кто ищет Христа, тот и находит Его. Кто идет за Христом, тот удостаивается и милосердия Его. Кто держится около Христа, тот насыщается в избытке и благами Его, как хлебом.

Многие из нас тоже хотят найти Христа, но искать Его ленятся. Хотим мы сподобиться Его милосердия, но даром и без трудов хотим получить Его блага: ленясь, хотим быть прославленными; не трудясь, хотим обогатиться; лежа в лености, хотим достигнуть Неба; согрешая, хотим быть праведниками; совершая беззаконное, желаем быть упокоенными со святыми; упиваясь временной сладостью греха, ожидаем получить вечное наслаждение на Небе. О тщетные надежды! Тщетное ожидание! Не так получается желанное, не так!.. Прекрасно говорится: «Ищите же прежде Царства Божия и правды Его, и это все приложится вам» (). Только работай с усердием Христу, и ты не будешь беден и голоден, «потому что Отец ваш Небесный знает, что вы имеете нужду во всем этом» (Мф. б, 32). Святитель Димитрий Ростовский (103, 413).

Господь повелевает не заботиться о том, что есть или что пить, или во что одеться (). Как далеко простирается эта заповедь или как в точности выполняется? Заповедь эта, как и всякая другая, простирается даже до смерти: ибо Сам Господь был «послушным даже до смерти» (). Выполняется же она при уповании на Бога. Ибо Господь, запретив заботиться, дал обетование: «Отец ваш Небесный знает, что вы имеете нужду во всем этом, прежде чем попросите у него (). Таков был апостол, который говорит: «сами в себе имели приговор к смерти, для того, чтобы надеяться не на самих себя, но на Бога, воскрешающего мертвых» (), то есть по душевной решимости и готовности ежедневно умирал я, но был храним Божиим благоволением. Потому с дерзновением говорил: «нас почитают умершими, но вот, мы живы» (). Такой решимости способствует пламенное рвение и ненасытимое желание исполнить заповеди Господни; обладаемый этим желанием не имеет и досуга рассеиваться попечением о потребностях телесных (115, 635–636).

Есть Господня заповедь: «не заботьтесь о завтрашнем дне» (Мф. б, 34). Как здраво понимать эту заповедь, ибо видим, что много у нас попечения о необходимом, даже запасаем и то, чего достаточно было бы и на более долгое время? Кто принял учение Господа, сказавшего: ищите же прежде Царства Божия и правды Его», и не сомневается в истине обетований Того, Кто присовокупил: «и это все приложится вам» (Мф. б, 33), тот не приводит в бездействие душу житейскими заботами, которые подавляют слово и делают его бесплодным (). Но, подвизаясь добрым подвигом благоугождения Богу, он верует Господу, сказавшему: «трудящийся достоин пропитания» (), и нимало не беспокоится о пище. Работает же и заботится он не ради самого себя, но ради Христовой заповеди, как показал и научил апостол: «во всем показал я вам, что, так трудясь, надобно поддерживать слабых» (). Ибо заботиться ради самого себя – значит обличать себя в самолюбии, а заботиться и работать ради заповеди – значит приобретать похвалу за христолюбивое расположение. Святитель

«Величайший враг нашей души, враг больший, чем даже диавол, это мирской дух. Он сладко увлекает нас и навеки оставляет нас с горечью… В нашу эпоху в мир вошло много мирского, много духа мира сего . Это «мирское» разрушает мир. Приняв в себя мир сей , (став изнутри «мирскими»), люди изгнали из себя Христа …

Под властью диавола находится тот, кто порабощен суетой. Сердце, плененное суетным миром, удерживает душу в состоянии неразвивающимся, а ум – в помрачении»

Старец Паисий Святогорец

«Если сердце человека прилагается к суетным вещам века сего, то уже он не раб Божий, а раб мира, и вместе с ним осудится»

Старец Арсений Минин

Суета сует – все суета — Миролюбие и любовь к Богу – О смысле и цели жизни — Царство Христово и царство мира сего

«Суета сует, суета сует – все суета. Что пользы человеку от всех трудов его?..» (Еккл.1, 2-3).

«Не любите мира, ни того, что в мире: кто любит мир, в том нет любви Отчей. Ибо все, что в мире: похоть плоти, похоть очей и гордость житейская, не есть от Отца, но от мира сего. И мир проходит, и похоть его, а исполняющий волю Божию пребывает вовек» (1 Ин.2, 15-17).

Преподобный Макарий Великий (391) пишет: «Чада века сего уподобляются пшенице, всыпанной в решето земли сей, и просеваются среди непостоянных помыслов мира сего при непрестанном волнении земных дел, пожеланий и многосплетенных вещественных понятий. Сатана сотрясает души и решетом, то есть земными делами, просевает весь грешный род человеческий.
Со времени падения, как преступил Адам заповедь и подчинился лукавому князю, взявшему над ним власть, непрестанными обольстительными и мятущимися помыслами всех сынов века сего просевает и приводит он в столкновение в решете земли.

Как пшеница в решете у просевающего бьется и, взбрасываемая непрестанно в нем, переворачивается, так князь лукавства земными делами занимает всех людей, колеблет, приводит в смятение и тревогу, заставляет приражаться к суетным помыслам, гнусным пожеланиям, земным и мирским связям , непрестанно пленяя, смущая, уловляя весь грешный род Адамов…

Люди приводятся в колебание непостоянными помыслами боязни, страха, всякого смущения, пожеланиями, многообразными всякого рода удовольствиями . Князь мира сего волнует всякую душу, не рожденную от Бога, и, подобно пшенице, непрестанно вращающейся в решете, разнообразно волнует человеческие помыслы, всех приводя в колебание и уловляя мирскими обольщеньями, плотскими удовольствиями, страхованиями, смущениями».

пишет о временной нашей земной жизни и о жизни будущей, вечной так: «Житие мира сего подобно начертанию букв на таблицах; и когда кто захочет и пожелает, прибавляет к ним, и убавляет, и делает перемену в буквах. А жизнь будущая подобна рукописаниям, начертанным на чистых свитках, запечатанным царскою печатью, в которых не допускается уже ни прибавление, ни убавление . Поэтому, пока мы среди изменения, будем внимательны к себе, и пока имеем власть над рукописанием жизни своей, какое пишем своими руками, постараемся делать в нем дополнения добрым житием и изглаждать в нем недостатки прежнего жития. Ибо пока мы в мире сем, Бог не прилагает печати ни к доброму, ни к худому до самого часа исшествия из сей жизни».

Преподобный авва Дорофей Палестинский (620): «Если кто-либо потеряет золото или серебро, то он может найти другое; если же потеряет время, живя в праздности и лени, то не возможет найти другого, взамен потерянного ».

Преподобный Максим Исповедник (662) пишет: «Бегающий всех мирских похотей поставляет себя выше всякой мирской печали.

Блажен человек, не привязанный ни к какой вещи тленной или временной».

Святитель Димитрий Ростовский (1651-1709): «Не очень ищи себе утешения в том, что дано тебе на очень малое время; истинное утешение в Боге , — это утешение навсегда при тебе останется.

Находясь в благополучии и почитании, не очень велехвались и, будучи в презрении, не впадай в ропот и отчаяние: в том и другом пребывай умерен и благоразумен.

Не прилагай сердца своего к почестям и славе человеческой: она льстива и кратковременна; все в мире непостоянно, кроме Единого Бога и Его предвечной славы: все в мире сем изменяется, и всякая почесть и слава вместе проходят.

Злохитростен мир и его почести. Когда человек благоденствует, тогда все почитают и славят его; а когда он в презрении, все отвращаются… Итак, не надейся на благополучие и почитание человеческое, но всю надежду и упование свое возлагай на Бога: день и ночь к Нему Единому возносись всегда сердцем и умом своим».

: «Что вода мимотекущая, то и житие наше, и все в житии случающееся… Был я младенец. И миновало то. Был я отрок, и то прошло. Был я юноша, и то отошло от меня. Был я муж совершенный и крепкий, минуло и то. Ныне седеют власы мои, и от старости изнемогаю, но и то проходит, и к концу приближаюсь, и пойду в путь всея земли… Родился я на то, чтобы умереть. Умираю ради того, чтобы мне жить… Поскольку временное жите наше непостоянное и все в нем переменяется и проходит, то не должно нам к временным и мирским вещам прилепляться, но со всяким усердием вечной жизни и оных благ искать, о горнем помышлять, а не о земном (Кол.3, 2).

Жизнь наша в этом мире – не что иное, как непрестанное путешествие к будущему веку.

Земная жизнь наша есть не иное что, как непрестанное и безпрерывное приближение к смерти ».

Старец Георгий, Задонский затворник (1789-1836): «Горе миру от соблазн! И видим и слышим молву и суету, зависть и злобу, вражду и клевету; повсюду всяко встречаются соблазны: однако ж можно и не соблазняться. Верующим о Господе вся возможна суть.

Царствие Божие внутри вас есть, сказал Иисус Христос. Из этого видно, что какие бы наружные вещи ни окружали нас и сколько бы ни услаждали взор и чувственность, однако в них Царствия Божия нет. А где нет его, там тьма объемлет идущих; и все те идут во тьму, которые не возвращаются к свету, которые полюбили тьму паче света, полюбили темные и дымные мечтания, воображения, мысли и разговоры, предались неправым предрассудкам, ложно представляющимся вольномысленному суждению за истину, и привыкли действовать и жить по чувственному желанию сердца своего, а не по заповеди Божией. Вот несчастье больше всякого несчастья и опаснейшее самой смерти!

Как же избавиться от этого несчастья – в малом времени здешней жизни? Кого другого нам спрашивать о средствах к тому, когда Сам Спаситель Иисус Христос научает всех спасаться молитвою и постом ? А которые шутят и смеются, нехотя принять на себя сего нужного предлагаемого Богом подвига, те как разумеют себя и как познают Бога, презирая заповедь Его?»

Святитель Филарет, митрополит Московский (1783-1867) : «На пути мы все, и хорошо думать об этом, чтобы не забыть путевых распоряжений.

К нам быстро приближается сидящий на бледном коне, имя ему – смерть (Откр.6, 8).

День жизни человеческой нередко прежде вечера, прежде полудня пресекает нощь смертная.

Приобретай так, как бы не имел нужды; теряй так, как бы отдавал излишнее».

Святитель Феофан Затворник (1815-1894) пишет в одном из писем: «Все время будут житейские заботы. Что заботиться о душе надо, об этом и говорить нечего. Но вы ведь и заботитесь, как я думаю. Если душа не довольна тем, что делаете, — прибавьте, и Бог милостив будет. Но что вы сказали: «некогда», это не верно. Время всегда остается, только употребляется не так».

«Обновленная жизнь – это жизнь устраняющаяся от всего греховного, чувственного, плотского и ревнующая об одном Богу угодном, святом и небесном…

У человека есть три жизни – духовная, душевная и телесная . Первая обращена к Богу и небу, вторая – к устроению земного быта, третья – заботится о жизни тела. Редко бывает, чтоб все сии жизни раскрывались в одинаковой силе, но у одного преобладает одна, у другого другая, у третьего третья. Выше всех духовная , потому что дух выше души и тела и потому что через нее человек ставится ближе к своей цели, то есть к небу и Богу…

Духовные отправления должны стоять во главе , под ними и в подчинении им – душевные занятия… а под обоими ими – телесная жизнь. Се – норма! Когда этот порядок нарушается… жизнь человеческая портится».

Преподобный старец Севастиан Карагандинский (1884-1966): «Человек на ниве души своей должен трудиться не безполезно, внимать себе, чтобы не пришли враги: мир, диавол, плоть и смерть, и не обокрали ее. Приходит мир – забирает свое, привлекая богатством, роскошью, честолюбием. Приходит диавол – все последнее уносит: чистоту, целомудрие, невинность, страх Божий. Приходит старость и смерть – человек хочет и сам пожать что-нибудь на ниве своей, и ничего не обретает. Лишь кое-где намерение доброе дело сделать при греховной жизни. И жалеет человек, что прожил жизнь и не приобрел добрых дел для будущей жизни. И смерть пришла, и времени уже нет для покаяния, для слез и молитвы. Особенно опасна нечаянная смерть. А потому не нужно откладывать покаяние и приобретение добрых дел на старости лет, когда уже не будет сил ни телесных, ни душевных. Все врагами будет скрадено, а себе – ничего, пусты светильники…

Здесь все временное, непостоянное, чего о нем безпокоиться, чего-то для себя добиваться. Все быстро пройдет. Надо думать о вечном ».

Старец Паисий Святогорец (1924-1994): «Веруя в Бога и будущую жизнь, человек понимает, что эта временная жизнь суетна, и готовит свой «загранпаспорт» для жизни иной. Мы забываем о том, что всем нам предстоит уйти. Корней здесь мы не пустим. Этот век не для того, чтобы прожить его припеваючи, а для того, чтобы сдать экзамены и перейти в иную жизнь. Поэтому перед нами должна стоять следующая цель: приготовиться так, чтобы, когда Бог призовет нас, уйти со спокойной совестью, воспарить ко Христу и быть с Ним всегда.

Глубочайший смысл жизни (не монашеский, а вообще) обязаны уяснить все люди. Если бы они это сделали, то совсем бы исчезли мелочные придирки, грызня и прочие проявления самости. Раз есть божественное воздаяние, то будем думать о том, как заработать маленько «денежек» для будущей жизни, а не о том, как в жизни этой держаться с достоинством и принимать славу от других.

Когда человек движется в плоскости действительной жизни, он всему радуется. Тому, что живет. Тому, что предстоит умереть. Не потому радуется, что он устал от жизни, нет, он радуется тому, что умрет и пойдет ко Христу.

— Геронда, он радуется оттого, что не противится тому, что попускает Бог?

— Он радуется, видя, что эта жизнь преходяща, а жизнь иная – вечна . Он не устал от жизни, но, думая: «Что нас ожидает, разве мы не уйдем?» — он готовится идти туда, понимая, что в этом его предназначение, смысл жизни».

Миролюбие и любовь к Богу

«Живущие по плоти Богу угодить не могут» (Рим.8, 8)

«Никто не может служить двум господам: ибо или одного будет ненавидеть, а другого любить; или одному станет усердствовать, а о другом нерадеть. Не можете служить Богу и маммоне» (Мф.6, 24).

«Неужели вы не знаете, что, кому вы отдаете себя в рабы для послушания, того вы и рабы, кому повинуетесь, или рабы греха к смерти, или послушания к праведности? » (Рим.6, 16).

«Многие… поступают как враги креста Христова. Их конец – погибель, их бог – чрево, и слава их – в сраме, они мыслят о земном » (Флп.3, 18-19).

Преподобный Исаак Сирин (550) пишет, что у м, занятый суетой и мирским попечением, не может рассуждать о духовном, и поэтому желающему приблизиться к Богу нужно отрешиться от суеты: «Плотолюбцам и чревоугодникам входить в исследование предметов духовных так же неприлично, как и блуднице разглагольствовать о целомудрии.

Тело, крайне болезненное, не терпит тучного в снедях: и ум, занятый мирским, не может приблизиться к исследованию божественного.

Огонь не возгорается в сырых дровах: и божественная горячность не возжигается в сердце, любящем покой.

Как тот, кто не видел своими глазами солнца, не может кому-либо описать его света по одному слуху, даже и не ощущает сего света: так и не вкусивший душой своею сладости духовных дел.

Как тому, у кого голова в воде, невозможно вдыхать в себя тонкого воздуха: так и тому, кто погружает мысль свою в здешние заботы, невозможно вдыхать в себя ощущения оного нового мира.

Как смертоносная воня расстраивает телесный состав: так и непристойное зрелище – мир ума.

Как с корнем исторгаются деревья сильным и постоянным притоком вод: так искореняется и любовь к миру в сердце притоком искушений, устремленных на тело».

Святитель Тихон Задонский (1724-1783) пишет, что кто хочет быть другом миру, тот становится врагом Богу: «Кто прилепляется сердцем к мирским и суетным вещам, в том нет любви Божией. Яко любы мира сего вражда Богу есть; иже бо восхощет друг быти миру, враг Божий бывает (Иак.4, 4), — учит апостол Иаков. Потому что Бог и мир – две вещи противоположные, и любовь к одному изгоняет любовь к другому. Кто любит Бога, нет в том любви мирской, а в ком мирская любовь есть, в том нет любви Божией . Итак, Божия и мирская любовь не могут ужиться в одном сердце…

О! Как же, сколь тяжко, согрешают те христиане перед Христом, возлюбившим их и отдавшим Себя за них, которые не сохраняют Ему верности, которую, вступая в христианство, обещались до конца хранить, и таким образом и всех благ духовных, коих в крещении сподобились было, — добровольно, к крайнему своему бедствию, лишаются. Не напрасно апостолы святые отводят нас от любви к миру сему. Не любите мира, ни яже в мире (1 Ин.2, 15), — говорит Иоанн святой. Яко любы мира сего, — говорит Иаков святой, — вражда Богу есть: иже бо восхощет друг быти миру, враг Божий бывает (Иак.4, 4). Так велик вред от любви к миру сему, что любящий его – врагом Божиим бывает, о чем страшно и помыслить, хотя человек, будучи слеп, о том и не думает!»

пишет: «Друг мира, соделывается непременно, может быть, незаметно для себя, злейшим врагом Бога… При служении миру невозможно служение Богу, и нет его, хотя бы оно и… представлялось существующим. Его нет! А то, что представляется, есть не что иное, как лицемерство, притворство, обман себя и других».

Святый праведный Иоанн Кронштадтский (1829-1908) пишет: «Мы только называем Господа Богом, а на деле-то у нас свои боги , потому что волю Божию не творим, а волю творим плоти своей и помышления, волю сердца своего, страстей своих. Боги наши – плоть наша, сласти, одежды, деньги и т.п.

Не живет Господь в том сердце, в котором царит жадность, пристрастие к земным благам, к сластям земным, к деньгам и пр. Это опытом доказано и познается ежедневно. В том сердце живет жестокосердие, гордость, высокомерие, презорство, злоба, мщение, зависть, скупость, суетность и тщеславие, кража и обман, лицемерие и притворство, хитрость, ласкательство и пресмыкательство, блуд, сквернословие, буйство, измена, клятвопреступление…

Сердце, пекущееся о житейских вещах, особенно излишних, оставляет Господа – источника жизни и мира, и потому лишается жизни и спокойствия, света и силы, а когда раскается в суетном попечении от тленных вещей, опять всем сердцем обратится к нетленному Богу, тогда опять начинает в нем течь источник воды живой, опять водворяется тишина и спокойствие, свет, сила и дерзновение пред Богом и людьми. Мудро надо жить. Не хочется тебе молиться за ненавидимого и презираемого тобою человека, но потому-то и молись, что не хочется, потому-то и прибегай к врачу, что ты сам болен духовно, негодуя злобою и гордостью; молись о том, чтобы незлобивый Господь научил тебя любить врагов, а не доброжелателей только…

Чтобы любить Бога всем сердцем, надо непременно все земное считать за сор и ничем не прельщаться.

Весь мир – паутина в сравнении с душой человека – христианина ; ничто в нем не постоянно и не надежно; ни на что опереться в нем надежно нельзя: все рвется.

Что полюбит человек, в чем будет обращаться, то и найдет: полюбит земное, — земное и найдет, и поселится у него на сердце это земное, и сообщит ему свою земляность, и свяжет его; полюбит небесное, — небесное и найдет , и поселится оно в его сердце, и будет животворно им двигать. Ни к чему земному не нужно прилагать сердца, ибо со всем земным, когда мы неумеренно и пристрастно им пользуемся, срастворяется как-то дух злобы, оземленивший себя безмерным сопротивлением Богу.

Говорят: не важное дело есть скоромное в пост, не в пище пост ; не важное дело носить дорогие, красивые наряды, ездить в театр, на вечера, на маскарады, заводить великолепную дорогую посуду, мебель, дорогой экипаж, лихих коней, собирать и копить деньги и проч.; но – из-за чего сердце наше отвращается от Бога, Источника жизни, из-за чего теряем вечную жизнь? Не из-за чревоугодия ли , не из-за драгоценных ли одежд, как евангельский богач, не из-за театров ли и маскарадов? Из-за чего мы делаемся жестокосердными к бедным и даже к своим родственникам? Не из-за пристрастия ли нашего к сластям, вообще к чреву, к одежде, к дорогой посуде, мебели, экипажу, к деньгам и проч.? Возможно ли работать Богу и маммоне» (Мф.6, 24), быть другом мира и другом Божиим, работать Христу и велиару? Невозможно. Из-за чего Адам и Ева потеряли рай, впали в грех и смерть? Не из-за яди ли единой? Присмотритесь хорошенько, из-за чего мы не радим о спасении души своей, столь дорого стоившей Сыну Божию; из-за чего прилагаем грехи ко грехам, впадаем непрестанно в противление Богу, в жизнь суетную, не из-за пристрастия ли к земным вещам, и в особенности к сластям земным? Из-за чего грубеет наше сердце? Из-за чего мы делаемся плотью, а не духом, извращая свою нравственную природу, не из-за пристрастия ли к пище, питию и проч. земным благам? Как же после этого говорить, что есть скоромное в пост не важно? Это самое, что мы так говорим, есть гордость, суемудрие, непослушание, непокорность Богу и удаление от Него.

Если читаешь светские журналы и газеты, извлекая из них полезное для себя, как для гражданина, и христианина, и семьянина, то наипаче и наичаще читай Евангелие и писания св. Отцов, ибо грешно христианину, читая светские сочинения, не читать богодухновенных писаний. Ты следишь за событиями во внешнем мире, — не упускай же из виду и твоего внутреннего мира, твоей души: она ближе к тебе и дороже тебе. Читать только газеты и журналы – значит жить только одною стороною души, а не всей душой, или жить только по плоти, а не по духу. Все мирское с миром и кончится. И мир преходит и похоть его, все его затеи, а творяй волю Божию пребывает во век (1 Ин.2, 17).

Молясь с людьми, мы должны иногда пробить молитвою своею как бы твердейшую стену – души человеческие, окаменевшие житейскими пристрастиями, пройти мрак египетский, мрак страстей и пристрастий. Вот отчего иногда бывает тяжело молиться. Чем с более простыми людьми молишься, тем легче . Конец всего, что на земле: и тела моего, и сластей, и одежд, и всех сокровищ, есть разрушение, тление, исчезновение. Но Дух живет вовеки.

Человек, мечтающий о жизни тленной и не помышляющий о жизни бесконечной, небесной! рассуди: что такое временная жизнь твоя? Это – постоянное подкладывание дров (разумею пищу) для того, чтобы огонь нашей жизни горел и не оскудевал, чтобы в доме нашем (разумею тело) было тепло… В самом деле, какая ничтожная паутина – жизнь твоя, человек: ты ежедневно два раза утверждаешь внутрь ее подставки для ее прочности (т.е. дважды подкрепляешь себя пищей и питьем) и каждую ночь раз запираешь душу свою в теле, закрывая все чувства тела, как ставни дома, чтобы душа не жила вне тела, а в теле, и согревала и оживотворяла его. Какая паутина жизнь твоя и как легко разорвать ее! Смиряйся и благоговей пред жизнью безконечною!»

Преподобный Амвросий Оптинский (1812-1891) : «Мы должны жить на земле так, как колесо вертится, — чуть только одной точкой касается земли, а остальными непременно стремится вверх; а мы как заляжем на землю, так и встать не можем ».

Преподобный старец Варсонофий Оптинский (1845-1913): «Горе имеем сердца» — стремится душа наша, ум наш к Господу. Но, как дикие звери, окружают помыслы, искушение, суета, и опускаются крылья, поднимавшие дух, и кажется, никогда не устремиться ему горе. «Господи, Господи… жажду общения с Тобой, жизни в Тебе, памятования о Тебе, но постепенно рассеиваюсь, развлекаюсь, ухожу в сторону. Пошла в церковь к обедне. Только началась служба, а у меня появляются мысли: «Ах, дома я то-то и то-то не так оставила. Такой-то ученице надо вот что сказать. Платье-то я выгладить не успела…» И много других мыслей о якобы неотложных заботах. Смотришь, уже и «Херувимскую» пропели, уже и обедня к концу. Вдруг опомнишься: молилась ли? Разве я с Господом беседовала? Нет, телом была в храме, а душой – в будничной суете. И уйдет такая душа из храма со смущением, неутешенная.

Что же скажем? Слава Богу, что хоть телом побывала в храме, хотя бы пожелала к Господу обратиться. Вся жизнь проходит в суете. Ум идет посреди суетных мыслей и соблазнов. Но постепенно он навыкнет помнить о Боге так, что в суете и хлопотах, не думая, будет думать, не помня – помнить о Нем. Только бы шел не останавливаясь. Пока есть в тебе это стремление вперед – не бойся… Не страшны жизненные невзгоды и бури шествующим под прикрытием спасительной молитвы: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, грешную». Не страшны они, только бы не впасть в уныние, ибо уныние порождает отчаяние, а отчаяние уже смертный грех. Если и случится согрешить, верь в милосердие Божие, приноси покаяние и иди дальше, не смущаясь…

Полной радости не бывает в этой жизни, где мы зрим Бога яко зерцалом в гадании. Настанет эта радость там, за гробом, когда мы увидим Господа «лицом к лицу». Не все одинаково будут зреть Бога, но по мере восприятия каждого; ведь и зрение Серафимов отличается от зрения простых Ангелов. Одно можно сказать: кто не видел Христа здесь, в этой жизни, тот не увидит Его и там . Способность зреть Бога достигается работой над собой в этой жизни. Жизнь всякого человека-христианина можно изобразить графически в виде непрерывно восходящей линии. Только видеть это восхождение не дает Господь человеку, скрывает его, ведая немощь человеческую и зная, что, наблюдая за своим улучшением, человеку недолго и возгордиться, а где гордость, там падение в бездну».

Преподобный Нектарий Оптинский (1857-1928) говорил, что «Человеку дана жизнь на то, чтобы она ему служила, а не он ей, то есть человек не должен делаться рабом своих обстоятельств, не должен приносить свое внутреннее в жертву внешнему. Служа жизни, человек теряет соразмерность, работает без рассудительности и приходит в очень грустное недоразумение, он и не знает, зачем живет. Это очень вредное недоумение, и часто бывает: человек, как лошадь, везет и везет, и вдруг на него находит такое… стихийное препинание».

Святитель Николай Сербский (1880-1956): «Господь Иисус Христос часто повторяет и напоминает людям, чтобы они не заботились о еде, питье, одежде. Это главная забота язычников, а не Его последователей. Не достойно сыновей Божиих, чтобы то, что является главным для животных, было главным и для людей. Тот, Кто нас позвал как своих гостей в этот мир, знает наши нужды и постарается для нас. Или мы думаем, что Бог худший Хозяин в Своем доме, чем человек? Нет, такого не может быть. Со всеми нашими заботами о теле мы не можем спасти его от старости, болезни, смерти и тления. Но знаем, что Всемогущий, Который наши души облек в это чудно сотканное, изведенное из земли тело, которое мы считаем драгоценным, а Он – ничего не стоящим, облачит нас после смерти в несравненно более прекрасные тела, бессмертные и нетленные, не подверженные болезням и старости. Это обещал сделать Тот, Кто сотворил нас из чистой любви и Кто ждет от нас ответной любви…

Если, братия, мир набросится на нас со своими чарами, усладами, мимолетной славой, то чем мы ему противостанем и чем одолеем его натиск, если не этой верой? Воистину ничем, кроме как только сей непобедимой верой, которая знает нечто большее, чем все блага мира.

Когда все прелести мира сего обнажат свою оборотную сторону: красота обратится в уродство, здоровье – в болезнь, богатство – в нищету, слава – в безчестье, власть – в унижение и вся буйно цветущая телесная жизнь – в мерзость и смрад, то чем преодолеем мы всю эту скорбь и сохраним себя от отчаяния, кроме как этой непобедимой верой, научающей нас вечным и нетленным ценностям в Царстве Христовом?

Когда смерть покажет свою разрушительную силу над нашими ближними, над нашими сродниками и друзьями, над нашими цветами, над нашими посевами и всходами, над делами рук наших; когда и на нас неотвратимо оскалит она свои зубы, то чем одолеем мы страх перед ней и чем отверзем двери жизни, которая крепче всякой смерти, если не этой верой? Воистину ничем, кроме как сей непобедимой верой, коей ведомо воскресение и жизнь без смерти».

Игумен Никон Воробьев (1894-1963) в письмах к духовным детям пишет: «Надо все делать по силам. На телесное все силы убивают, а на душу остается несколько сонных минут. Разве так можно? Надо помнить слова Спасителя: Ищите прежде царствия Божия… Эта заповедь, как «не убий», «не блуди» и пр. Нарушение этой заповеди часто больше вредит душе, чем случайное падение. Оно незаметно охлаждает душу, держит ее в нечувствии, а часто приводит к духовной смерти: «пусть мертвые погребают своих мертвецов », мертвые душой, без чувства духовного, без горячности в делании заповедей, ни горячие, ни холодные, которых Господь угрожает изблевать от уст Своих…

Св. Отцы потому здесь и плакали и умоляли Господа о прощении, чтобы не плакать на Суде и в вечности. Если они нуждались в плаче, то мы, окаянные, почему считаем себя хорошими и так беспечно живем и думаем только о житейском …

Дело в том, что читаем и знаем, что надо делать, а ничего не делаем. Ждем, чтобы за нас какой-либо дядька сделал. А ведь можем получить участь бесплодной смоковницы. Проклят всяк, творяй дело Господне с небрежением . А мы как творим дело спасения нашего? Как молимся, как исполняем заповеди, как каемся и проч., и проч.? Секира при корени дерева лежит…

«Ищите прежде всего царствия Божия и правды Его». Своею ли силою человек обеспечивает себя? Если трудитесь в телесном, должны трудиться и в душевном. Сердце свое так же, вернее, больше нужно обрабатывать, чем огород . Если человек платит наемным рабочим, ужели Господь оставит без платы тех, кто Ему будут работать? А как ему работать? – Вы знаете все. Надо и помолиться, и внимать себе, бороться с помыслами, не ссориться из-за пустяков, уступать друг другу, хотя бы и дело пострадало (потом выиграете во много раз больше), скорее мириться, открывать помыслы, чаще причащаться и прочее.

Можно ли совместить это с работой? Если по немощи не все, то многое можно. А в неделании надо хоть сокрушаться и через это приобретать смирение, но никак не оправдываться, ибо через самооправдание мы лишаем себя возможности к росту духовному. Если же не делаем того, что должны, да еще не терпим обид и скорбей, и через то не сокрушаемся и не смиряемся, то не знаю уж, что и сказать. Чем мы будем лучше неверующих тогда? Поэтому и прошу вас всех: потерпите обиды, укоризны, несправедливости людские, понесите тяготы друг друга, чтобы хоть ими восполнить недостаток делания духовного. Главное – надо осознать себя достойным всяких оскорблений и скорбей («достойное по делом нашим приемлем»).

Старец Паисий Святогорец (1924-1994) говорит, что «душа, которую трогают красоты вещественного мира, подтверждает, что в ней живет суетный мир . Поэтому она увлекается не Создателем – а созданием , не Богом – а глиной. Пленяясь мирскими красотами, которые, хотя не греховны, не перестают, тем не менее, быть суетными, сердце ощущает временную радость – радость, лишенную божественного утешения. Когда же человек любит духовную красоту, то наполняется и хорошеет его душа.

Если бы человек …ведал свое внутреннее неприглядство, то за внешними красотами он бы не гнался. Душа так испачкана, так замызгана, а мы будем заботиться, например, об одежде? Одежду мы стираем, утюжим, и снаружи мы чисты, но какие мы внутри – об этом лучше и не спрашивать. Поэтому, обратив внимание на свою внутреннюю духовную нечистоту, человек не будет терять время на то, чтобы скрупулезно вычищать свою одежду до последнего пятнышка – ведь эта одежда в тысячу раз чище его души. Но, не обращая внимания на скопившийся в нем духовный мусор, человек тщательно старается вывести со своей одежды даже самое маленькое пятнышко. Всю заботу нужно обратить на чистоту духовную, на внутреннюю, а не на внешнюю красоту. Предпочтение должно быть отдано не суетным красотам, а красоте души, духовной красоте. Ведь и Господь наш сказал, что, сколько стоит одна душа, не стоит весь мир. (Мф.16, 26).

Самое важное сегодня – не приспосабливаться к этому мирскому духу . Такое неприспособленчество – свидетельство о Христе. Постараемся, насколько возможно, не дать этому потоку увлечь, унести нас по мирскому руслу. Умная рыба на крючок не попадается. Видит наживку, понимает, что это такое, уходит из этого места и остается непойманной. А другая рыба видит наживку, спешит ее проглотить и тут же попадается на крючок. Так и мир – у него есть наживка, и он ловит на нее людей. Люди увлекаются мирским духом и потом попадаются в его сети.

Мирское мудрование – это болезнь . Как человек старается не заразиться какой-либо болезнью, так ему надо стараться не заразиться и мирским мудрованием – в любой его форме. Для того чтобы духовно развиваться и здравствовать, для того, чтобы радоваться ангельски, человек не должен иметь ничего общего с духом мирского развития.

…Надо стараться каждый день помещать в себя что-то духовное, противодействующее чему-то мирскому и грешному и так, потихонечку, совлечься ветхого человека и впоследствии уже свободно двигаться в духовном пространстве. Заменять греховные картины, находящиеся в памяти, святыми образами, светские песни – церковными песнопениями, мирские журналы – духовными книгами. Если человек не отвыкнет от всего мирского, грешного, не будет иметь связи со Христом, с Божией Матерью, со святыми, с торжествующей Церковью и не отдаст себя всецело в руки Божии – не сможет достичь духовного здравия».

Старец Паисий Святогорец на вопрос «Почему диавола называют «миродержцем»? Он что, правда, владычествует миром?» ответил:

«Этого еще не хватало, чтобы диавол правил миром! Сказав о диаволе «князь мира сего» (Ин.16, 11), Христос имел в виду не то, что он миродержец, но то, что он господствует суетой, ложью. Да разве можно! Разве Бог допустил бы диавола до миродержительства? Однако те, чьи сердца отданы суетному, мирскому, живут под властью «миродержителя века сего» (Еф.6, 12). То есть диавол правит суетой и теми, кто порабощен суете, миру. Ведь что значит слово «мир»? Украшения, суетные финтифлюшки, не так ли? Итак, под властью диавола находится тот, кто порабощен суетой. Сердце, плененное суетным миром, удерживает душу в состоянии неразвивающимся, а ум – в помрачении. И тогда человек только кажется человеком, по сути же он является духовным недоноском.

Величайший враг нашей души, враг больший, чем даже диавол, это мирской дух. Он сладко увлекает нас и навеки оставляет нас с горечью. Тогда как если бы увидели самого диавола, то нас охватил бы ужас, мы были бы вынуждены прибегнуть к Богу и без сомнения шли бы в рай. В нашу эпоху в мир вошло много мирского, много духа мира сего. Это «мирское» разрушает мир. Приняв в себя мир сей, (став изнутри «мирскими»), люди изгнали из себя Христа ».

Старец Паисий говорит, что мирской успех приносит душе мирскую тревогу: «Чем больше люди удаляются от естественной, простой жизни и преуспевают в роскоши, тем больше увеличивается и человеческая тревога в их душах. А вследствие того, что они все дальше и дальше отходят от Бога, они нигде не находят покоя. Поэтому люди беспокойно кружатся – как приводной ремень станка вокруг «сумасшедшего колеса».

Мирская легкая жизнь, мирской успех приносят душе мирскую тревогу . Внешняя образованность в сочетании с душевной тревогой ежедневно приводит сотни людей (даже потерявших душевный покой маленьких детей) к психоанализу и психиатрам, строит все новые и новые психиатрические лечебницы, открывает для психиатров курсы повышения квалификации, в то время как многие из психиатров ни в Бога не верят, ни существование души не признают. Стало быть, как могут помочь другим душам эти люди – сами наполненные душевной тревогой? Как может быть истинно утешенным человек, не уверовавший в Бога и в истинную вечную жизнь после смерти? Если человек постигает глубочайший смысл истинной жизни, то из его души исчезает вся тревога, к нему приходит божественное утешение и он исцеляется . Если бы больным в психиатрической лечебнице читали вслух Авву Исаака Сирина, то больные, верующие в Бога, становились бы здоровы, потому что им открывался бы глубочайший смысл жизни».

Старец Арсений (Минин) (1823-1879) о мирской суете говорил: «Род человеческий на сколько преуспевает в изобретениях, открытиях и прочих делах века сего, на столько тупеет в понятиях своих о духовной жизни.

Разными прихотливыми желаниями человек опутал себя как сетями и от них не освободится до гроба.

Мы похожи на людей, стоящих на берегу моря и бросающих в него золото – это драгоценнейшее время, данное нам, для спасения души; пройдет пора, поищем его, но уже не найдем.

Глядя на суету мира сего, приходит на мысль, какое великое люди имеют попечение о временной жизни своей, сколько забот, предприятий, предположений, какая неусыпная деятельность, неутомимость в трудах, долготерпение в достижении целей своих! И все это делается ради маловременной жизни земной. Все это имеет главных двигателей: самолюбие, сребролюбие, честолюбие. Эти три гиганта весь греховный мир держат.

Грешное твое тело, которое ты так нежишь, украшаешь и о благосостоянии коего все тщание употребляешь, думаешь ли ты, что оно некогда будет пищей червям, и чем оно добротнее будет, тем обильнейшим послужит им питанием? Приходило ли тебе когда на мысль, что все, так теперь желающие быть близкими с тобой, некогда далеки будут от тебя? – смрад тела твоего отгонит их. Размысли обо всем этом и поменьше заботься о бренном своем теле, а побольше о бессмертной душе.

По мере отрешения человека от земного водворятся в душе его мир и тишина.

Если сердце человека прилагается к суетным вещам века сего, то уже он не раб Божий, а раб мира, и вместе с ним осудится .

Люди века сего постоянно гонятся за счастьем, а оно, как клад, не дается им, они подобны жаждущим, пьющим соленую воду, ибо вместо того, чтоб умерять свои суетные желания, они расширяют их.

На все житейское, земное, надо смотреть холодно, вопрошая себя: по Бозе ли оное?

Если к чему земному приложил ты сердце, то ты уловлен . О том только и тщится ловитель, дабы ум и сердце твои отвлечь от Бога.

Живя в мире, нельзя вовсе не заботится о потребном для жизни; но заботы эти должны быть на втором плане, не прилагая к ним сердца и с совершенной преданностью в волю Божию. Излишнее о житейском попечения святой Кассиан именует смертоносными.

Обставляешь ты себя удобствами жизни, обеспечиваешь в будущем, а не ведаешь и не помышляешь, что, быть может, в самом разгаре твоей суетной деятельности внезапно найдет на тебя смертный час, не памятуешь ты сказанного: в чем тебя застану, в том и буду судить тебя .

Если бы позвали тебя на веселый пир и сказали бы, что по окончании пира закуют тебя по рукам и ногам и предадут суду, поехал ли бы ты на пир при всей сладости его? Не это ли самое изображено в притче о богаче, светло жившем и вверженном за то в огонь вечный? За маловременное услаждение тела…

Смотри на деньги и на все земное как на дуновение ветра и как на сети дьявольские (последнее еще вернее)».

Старец Серафим (Тяпочкин) (1894-1982): «Пробудим в себе жажду слышания слова Божия!

Как часто бывает в нашей жизни, что среди ежедневных трудов и забот нам некогда прийти в храм Божий, где проповедуется слово Христа, нам некогда и дома взять в руки Его спасительное слово. Осуетились мы с вами, погрязли в тине грехов и беззаконий, утопаем в повседневной суете.

Не будем же лишать себя этой благой части. Будем и мы стараться слышать слово Божие и исполнять его. В нем мы найдем ответы на волнующие нас вопросы своей жизни».

Архимандрит Иоанн (Крестьянкин) (1910-2006) пишет (из писем духовным чадам): «Случайностей в жизни нет и быть не может, Бог – Промыслитель правит миром, и каждое обстоятельство имеет высший духовный смысл и даровано Богом для исполнения этой вечной цели – для познания Бога. Сохранять верность высшей цели, верность и преданность Святому Православию надо и можно, несмотря на внешне враждебные тому обстоятельства.

В школу жизни всякий человек вступает с рождения и идет по жизни, ведомый родителями, учителями, наставниками. Школа же духовной жизни настолько выше, важнее и сложнее, насколько несоизмеримо величественнее конечная цель духовного воспитания, — познание Бога, единение с Богом и утверждение в Боге . И в школу духовной жизни приходит каждый в свое время в зависимости от своего обращения к истине, но есть опасность миновать ее совсем.

…Так и будете всю жизнь проводить в борьбе с собой, с врагом, и это до конца дней наших. Покой будет милостью Божией только за гробом. На земле рая нет, и мы – не ангелы …

Исход у нас один, и всем нам он известен – вратами смертными войти в Вечность. Болезни же – уведомительные телеграммы о том, чтобы мы не забывали о главном в жизни. И это не значит ходить с чувством обреченности завтрашнего своего дня. Это велит живо и ответственно относиться ко времени. Надо исповедоваться, пособороваться, причаститься и, не вдаваясь в умствования, домыслы и человеческие расчеты, предать себя воле Божией.

Уходят Божиим повелением с поля брани и святые, и грешные. И те, кто созидал, и те, кто разорял. И разве изречем суд на то, как они жили. Нет и нет! А вот за себя точно отвечать придется.

Грехи легко совершать, а на восстание от греха надо много усилий и труда. Но жизнь так коротка, а впереди Вечность» .

О смысле и цели жизни

«Бог создал человека для нетления и соделал его образом вечного бытия Своего; но завистью диавола вошла в мир смерть, и испытывают ее принадлежащие к уделу его. А души праведных в руке Божией, и мучение не коснется их» (Прем.2, 23-24; 3, 1).

Преподобный Симеон Новый Богослов (1021) о цели рождения человека в мир, пишет: «Всякий человек, рожденный в мир сей, тем паче христианин, пусть не думает, что родился для того, чтобы наслаждаться сим миром и вкушать его радости , потому что если б этот был конец и эта цель его рождения, то он не умирал бы. Но пусть содержит в мысли, что родился он, во-первых, для того, чтобы быть (начать существовать) из не сущего, каким был; во-вторых, для того, чтобы подобно постепенному возрастанию телесному совозрастать мало-помалу и возрастом духовным, и добрым подвигом восходить в то священное и боголепное состояние, о котором говорит блаженный Павел: «дондеже достигнем еси… в мужа совершенна, в меру возраста исполнения Христова» (Еф.4, 13); в-третьих, для того, чтобы сделаться достойными обитать в небесных селениях и быть вчинену в сонм святых Ангелов, и петь с ними победную песнь Пресвятой Троице, которая как одна дает ему бытие, одна же Своею благодатию дарует и благобытие, то есть показанное священное боголепное состояние».

О смысле и цели жизни Святые Отцы пишут :

«Настоящая жизнь наша – не жизнь истинная, действительная, для какой мы предназначены Творцом. В отношении к будущей, ожидающей нас жизни она есть то же, что жизнь птенца в яйце, что жизнь младенца в утробе матери.

Самая истинная цель этой конечной жизни – научиться жизни безконечной…

Жизнь – дар Божий: располагать его по собственному произволу, а не по воле Божьей – значит быть преступником.

Отечество наше на небесах, а здесь – чужая сторона, которою проходим на небо. Потому-то нам здесь иногда бывает так скучно, что ничем земным не можем рассеять тайной своей грусти – это тоска по небу как родной стороне.

Лета наша как бы паутина (Пс.89, 10). Жилище паука, как бы оно ни было крепко устроено, тотчас разрушается, как только прикоснется рука или что-либо другое; так и жизнь наша, тотчас может прекратиться от малейшего случая, от того, от чего вовсе не думаешь, не ожидаешь.

Жизнь – поприще борьбы. Горе тому, кто не выйдет из нее победителем! Вечная смерть – вот участь его!

На каждое дело жизни смотри как на шаг к небу или аду .(Кирилл, епископ Мелитопольский).

Никогда нельзя забывать, что мы все в дороге и возвращаемся в наше отечество, кто с котомкой на плечах, кто на резвой четверке, но все войдем в одни ворота. (Граф М. М. Сперанский)

Митрополит Сурожский Антоний (Блум) (1914-2003 ) о призвании человека говорит:

«Когда Бог почил от дел Своих, Он не оставил сотворенную Им землю, сотворенный Им космос на произвол судьбы: Он продолжал окружать его заботой и любовью. Но конкретную заботу о земле Он вручил человеку, который принадлежит как бы двум мирам. С одной стороны, он от земли, он принадлежит всему ряду живых существ, которые Бог сотворил. А с другой стороны, человек принадлежит миру духовному; он не только создан по образу и подобию Божию, но в нем живет дух, который делает его своим и родным Самому Богу. И призвание человека было в том, как говорит святой Максим Исповедник , чтобы, будучи одновременно гражданином Царства Духа и гражданином земли, соединить землю и Небо так, чтобы земля была пронизана Божественным присутствием, пронизана была духом жизни. Седьмой день – это вся история, во главе которой должен был стоять человек, как бы путеводя весь мир в Царство Божие.

Но человек своего призвания не исполнил; он изменил Богу, и земле, и своему ближнему; он предал землю под власть темных сил, он совершил предательство . И земля, и исторические судьбы ее, и личная судьба человека уже под властью сил зла. И когда родился Христос, единственный безгрешный, единственный подлинный, истинный Человек, Он стал средоточием истории, Он стал главой сотворенного мира, Он стал его путеводителем. И поэтому столько чудес совершается Им именно в субботний день, тот день, который есть символ всей человеческой истории. Этими чудесами Он говорит о том, что порядок подлинной истории в Нем восстановлен и Им восстанавливается везде, где человек отвернется от зла, перестанет быть предателем и войдет в труд Божий о претворении земного мира в мир небесный ».

Царство Христово и царство мира сего

Святитель Феофан Затворник (1815-1894): «Есть на земле благодатное Царство Христово, это – Церковь, спасаемая в Господе, предмет благословений Божиих и цель желаний всех людей, истинно понимающих свое назначение.

Есть и другое царство на той же земле, царство князя века сего, воздвигнутое и поддерживаемое злорадною злобою исконного врага нашего спасения, влекущее человека в обман, прельщение и пагубу.

Все мы, живущее на земле, неизбежно состоим под влиянием обоих этих царств и склоняемся то к тому, то к другому, то стоим между ними, как бы в нерешимости – к какой стороне пристать и куда склониться.

Каждое из этих царств имеет свои характеристические черты.

Во всяком царстве видим мы царя, или главу правительства, законы, выгоды, преимущества, или обетования, и конец, и цель, к которой оно приводит.

Все эти черты в Царстве Христовом определенно ясны, несомненно верны и непреложны, а в царстве века сего – лживы, обманчивы, призрачны.

Кто Царь в Царстве благодатном? Бог, во Святой Троице поклоняемый – Отец, Сын и Святой Дух, сотворивший мир и о всем промышляющий, Который, устроив нам спасение в Господе Иисусе Христе, властно наложил на всех, последующих Ему, заповеди и повеления Свои для собственного их блага; всем дает Себя знать, вкушать и осязать духовно; о всех милосердствует и печется, всем помогает, и всех удостоверяет непреложным словом Своим: «работай по воле Моей в вертограде Моем; Я все вижу и за все тебе воздам!» И трудящиеся в Царстве Христовом определенно знают – кому работают, это дает им внутреннюю крепость и терпение в трудах. Я стражду, — говорит апостол, — но не постыжуся. Вем бо, Емуже веровах, и известихся, то есть глубоко уверен, яко силен есть предание мое сохранити в день он (2 Тим.1, 12).

В царстве князя века сего совсем не то. Тут никто не знает, кто их царь. Если б самый отчаянный миролюбец знал сознательно, что царь его – злобный и мрачный сатана, которому он раболепствует на свою собственную погибель, то с ужасом устремился бы вон из его области , но враг сокрыл гнусный образ свой от сынов века, и миролюбцы раболепствуют, не зная кому. Вы поминутно слышите: того нельзя, другого нельзя, и так должно, и этак надобно, а спросите: почему? кто велел? – никто вам не скажет. Все стесняются и тяготятся заведенными у них порядками, даже осуждают и бранят их, но никто не посмеет отступить от них, как будто боясь кого-то; кто-то надзирает за ними и готов взыскать, но которого, однако ж, никто не может указать и определительно назвать. Мир – это совокупность лиц, работающих неведомому призраку своего воображения, под которым на самом-то деле хитро скрывается злобный сатана.

Какие законы в Царстве Христовом? Христос, истинный Бог наш, определенно сказал: «Делай так и так, и будешь Мне угоден, и спасешься. Отвергнись себя, будь нищ духом, кроток, миролюбив, чист сердцем, терпелив, люби правду, плачь о грехах своих, пребывай в благоговении предо Мною день и ночь, желай добра и благотвори ближним своим и все заповеди Мои исполняй верно, не жалея себя». Видите, как все это ясно и определенно, да не только определенно, но и запечатлено навсегда неприкосновенною неизменяемостью: как написано, так и будет до скончания века. И всякий вступающий в Царство Христово знает наверное, что должно ему делать; не ожидает никаких изменений в законоположениях Царства, потому и идет путем его благонадежно, в полной уверенности, что несомненно достигнет того, чего ищет.

Не то совсем в царстве князя века сего. Тут никак нельзя остановить мысль свою на чем-либо определенном. Дух миролюбцев еще ведом: это – дух самости, гордыни, …всестороннего наслаждения и чувственности . Но приложение этого духа, закон и правила мира так шатки, неопределенны, изменчивы, что никто не может поручиться, чтобы завтра в мире не начали считать недобродетельным того, чем ныне восхищаются. Обычаи мира текут, как вода, и правила его для одежды, речей, встреч, соотношений, стоянья, сиденья, вообще касательно всего непостоянны, как движение воздуха: ныне так, а завтра не весть откуда налетит мода и все переворотит . Мир есть сцена, на которой сатана издевается над бедным человечеством, заставляя его вертеться по мановению своему, подобно обезьянам или куклам в балаганах, заставляя его считать чем-то ценным, важным, существенно необходимым то, что само по себе мелочно, ничтожно, пусто. И все заняты этим, все – и малые, и большие, не исключая и тех, которые и по происхождению, и по воспитанию, и по положению своему в свете могли бы, кажется, свое время и труды употреблять на что-нибудь лучшее, чем все эти призраки.

Каковы преимущества и каковы обетования Царства Христова? Господь и Бог наш говорит: «Работай Мне, и Я все тебе воздам. Всякое дело твое, мысль, желание и чувство, в угодность Мне тобою явленные и содержимые, не будут лишены мзды своей. Чего другие не видят, Я вижу; что другие не ценят, Я ценю; за что другие, может быть, теснить тебя станут, Я буду покровителем тебе, и всячески за труд твой готова тебе обитель вечная, которая и создается твоими трудами». Так обетовал Господь, так оно и есть. И все, вступающие в Царство Его, испытывают самым делом верность этих обетований. Еще здесь вкушают они блаженство от трудов своих – блаженство смирения, кротости, правды, миролюбия, милости, терпения, чистоты и всякой другой добродетели. Все эти добродетели, производимые благодатию Божиею, соделывают сердце их сосудом Духа Божия, Который есть для них залог, или обручение будущего наследия, чаемого несомненно ради этих начатков его, усвояемых всякому, кто нелицемерно работает Господу.

Таковы ли обещания мира? Нисколько. Мир обещает все и не дает ничего ; манит, раздражает надеждами, но в минуту, так сказать, вручения обещанного похищает его. Потом снова указывает что-то вдали, снова манит и снова похищает у достигшего из рук то, что, кажется, уже получено. Оттого в мире все гоняются за чем-то многообещающим, и никто ничего не получает; все преследуют призраки, которые разваливаются в воздухе в ту же самую минуту, когда они готовы уже схватить их. Миролюбцы важничают в уверенности, что, действуя по — мирскому, они заслуживают внимания мира, но мир или не видит их дел, или, видя, не дает им цены, или, признав цену, не воздает условленной награды. В мире все до одного обмануты и все-таки обманывают себя надеждами, для которых нет ни малейшей опоры.

Работающие Господу внешне не видны, нередко даже презираемы и гонимы, но зато внутренно зреют постоянно в совершенствах духовных, которые в другом мире воссияют в них, как солнце, и дадут им соответствующее себе место и блаженство.

Работающие миру внешне видимы, блестящи, нередко всевластны, но внутренно снедаются тугою, муками сердца и жгучими заботами. Ни минуты не имея покоя здесь , они переходят туда – в безотрадную вечность.

И однако ж царство века сего существует и никогда не бывает пусто, а ведь оно слагается все из нас же; что ж это за диво такое? Ум ли наш по временам или с некоторых сторон бывает не очень умен, или дух мира, нас окружающий, так быстро действует, что омрачает прежде, чем мы успеем сообразить что-нибудь, одним взглядом привлекая к себе и поглощая добычу, подобно некоторым ядовитым змеям? Непонятно, но то верно, что многие и из христиан льнут к миру, и мир не может жаловаться на то, чтобы редки были ряды поклонников его ».

Святитель Игнатий Брянчанинов (1807-1867) : «Льстив, обманчив путь земной жизни : для начинающих он представляется безконечным поприщем, исполненным действительности; для совершивших его – путем самым кратким, обставленным пустыми сновиденьями…

И славу, и богатство, и все прочие тленные приобретения и преимущества, на стяжание которых употребляет всю земную жизнь, все силы души и тела, ослепленный грешник, он должен оставить в те минуты, в которые насильственно снимается с души одежда ее – тело, когда душа ведется неумолимыми ангелами на суд праведного Бога, ей неведомого, пренебреженного ею…

Трудятся, торопятся люди обогатить себя познаниями, но только познаниями маловажными, годными лишь для времени, способствующие для удовлетворения нуждам, удобствам и прихотям земной жизни. Познание и дело, существенно нужные, для которых единственно дарована нам земная жизнь – познание Бога и примирение с Ним при посредстве Искупителя – мы вполне призираем…

Стремление к земному преуспеянию какое странное, какое чудовищное! Оно ищет с исступлением. Едва найдет, как найденное лишается цены, и искательство возбуждается с новою силою. Ничем настоящим оно не довольно: оно живет одним будущим, оно жаждет только того, чего не имеет . Предметы желания приманивают к себе сердце искателя мечтою и надеждою удовлетворения: обманутый, постоянно обманываемый, он гоняется за ними на всем поприще земной жизни, доколе не восхитит его нежданная смерть. Как и чем объяснить это искательство, поступающее со всеми подобно бесчеловечному предателю, и всеми владеющее, увлекающее всех. – В душах наших насаждено стремление к бесконечным благам. Но мы пали, и ослепленное падением сердце ищет во времени и на земле того, что существует в вечности и на небе …

Пророк назвал землю местом пришельствия своего, а себя пришельцем и странником на ней: яко пресельник аз есмь у Тебе, сказал он в молитве своей к Богу, пришлец, якоже вси отцы мои (Пс.38, 13). Очевидная, осязательная истина! Истина, забываемая человеками, несмотря на очевидность свою ! Я – пришлец и на земле: вошел я рождением; выйду смертью. Я – пресельник на земле: переселен на нее из рая, где я осквернил и обезобразил себя грехом. Переселюсь и с земли, из этого срочного изгнания моего, в которое я помещен Богом моим, чтобы я одумался, очистился от греховности, снова соделался способным для жительства в рае. За упорную, окончательную неисправимость я должен низвергнуться навечно в темницы ада. Я – странник и на земле: странствование начинаю с колыбели, оканчиваю гробом: странствую по возрастам от детства до старости, странствую по различным обстоятельствам и положениям земным. Я – пришелец и странник, якоже вси отцы мои. Отцы мои были пришельцами и странниками на земле: вступив на нее рождением, они удалились с лица ее смертью. Исключений не было: никто из человеков не остался навсегда на земле. Уйду и я. Уже начинаю отшествие, оскудевая в силах, подчиняясь старости. Уйду, уйду отсюда по непреложенному закону и могущественному установлению Создателя и Бога моего.

Убедимся, что мы – странники на земле. Только из этого убеждения мы можем сделать расчет и распоряжение безошибочные для земной жизни нашей; только из этого убеждения можем дать ей направление верное, употребить ее на приобретение блаженной вечности, не на пустое и суетное, не на погубление себя. Ослепило и ослепляет нас падение наше! И принуждены мы насильно, в течение долгого времени убеждать себя в яснейших истинах, не нуждающихся, по ясности своей, в убеждении .

Странник, когда остановится на пути, в странноприимном доме, не обращает на этот дом особенного внимания. К чему внимание, когда он приютился в доме на кратчайшее время? Он довольствуется одним необходимым; старается не истратить денег, которые ему нужны на продолжение пути и на содержание в том великом городе, в который он шествует; недостатки и неудобства претерпевает великодушно, зная, что они – случайность, которой подвергаются все путешественники, что ненарушимое спокойствие ожидает его на том месте, куда он стремится. Не привязывается он сердцем ни к какому предмету в гостинице, как бы предмет не казался привлекательным. Не теряет он временидля посторонних занятий: ему нужно оно для совершения многотрудного путешествия… Пробыв нужное время в гостинице, он благодарит хозяина ее за оказанное ему гостеприимство и, ушедши, забывает о гостинице или помнит о ней поверхностно, потому что хладно было к ней сердце его.

Стяжем и мы такое отношение к земле. Не растратим безумно способностей души и тела; не принесем их в жертву суете и тлению. Охранимся от привязанности к временному и вещественному, чтоб она не воспрепятствовала нам приобрести вечное, небесное. Охранимся от удовлетворения наших неудовлетворимых и ненасытных прихотей, от удовлетворения которых развивается наше падение и достигает страшных размеров. Охранимся от излишеств, довольствуясь только существенно нужным.

Устремим все внимание к ожидающей нас загробной жизни, не имеющей уже конца. Познаем Бога, заповедавшего нам познание Его и дарующего это познание Своим словом и Своею благодатью. Усвоимся Богу в течение земной жизни. Он предоставил нам теснейшее соединение с Собою и дал на совершение этого величайшего дела срок – земную жизнь. Нет другого времени, кроме времени, определяемого земной жизнью, в которое могло бы состояться чудное усвоение: если оно не совершится в это время, то не совершится никогда. Приобретем дружбу небожителей, святых Ангелов и почивших святых человеков, чтоб они приняли нас в вечные кровы.

Стяжем познание духов падших, этих лютых и коварных врагов рода человеческого, чтоб избежать козней их и сожительства с ними в пламени адском. Светильником на жизненном пути нашем да будет слово Божие…»

Святитель Иоанн Шанхайский и Сан-Францисский чудотворец (1896-1966): «Горе человека в том, что он постоянно торопится, но торопится суетно, безплодно. Человек переворачивает горы своей энергией, воздвигает и разрушает целые города в очень короткие сроки. Но если мы вглядимся в его энергию и посмотрим на ее последствия, мы увидим, что она не увеличивает добра в мире. А что не увеличивает добра, то безплодно . Даже уничтожение зла бесплодно, если это уничтожение не есть проявление добра и не несет плодов добра.

Жизнь людей стала в мире очень торопливой и становится все более торопливой; все бегут, все боятся куда-то опоздать, кого-то не застать, что-то пропустить, чего-то не сделать. Несутся машины по воздуху, воде и земле, но не несут счастья человечеству; наоборот, разрушают еще оставшееся на земле благополучие.

Вошла в мир дьявольская торопливость, поспешность. Тайну этой поспешности и торопливости открывает нам Слово Божие в 12-й главе Апокалипсиса: И услышал я громкий голос, говорящий на небе: ныне настало спасение и сила и царство Бога нашего и власть Христа Его, потому что низвержен клеветник братий наших, клевещущий на них пред Богом нашим день и ночь. Они победили его кровию Агнца и словом свидетельства своего, и не возлюбили души своей даже до смерти. Итак веселитесь небеса и обитающие на них! Горе живущим на земле и на море! Потому что к вам сошел диавол в сильной ярости, зная, что немного ему остается времени (Откр.12, 10-12).

Вы слышите: на землю и на море диавол сошел в великой ярости, зная, что немного ему остается времени. Вот откуда это неудержимое, все ускоряющееся круговращение вещей и даже понятий в мире, вот откуда всеобщая торопливость и в технике, и в жизни – все более безудержный бег людей и народов.

Царству сатаны скоро наступит конец. Вот причина веселия неба и тех людей на земле, которые живут небесным. Обреченное, предчувствующее свою гибель зло мечется в мире, будоражит человечество, раздувает себя до последних пределов и заставляет людей, не положивших на свое чело и сердце крестной печати Агнца Божия, безудержно все стремиться вперед и ускорять свой бег жизни. Зло знает, что лишь в таком безсмысленном коловращении людей и народов оно может рассчитывать присоединить к своей гибели еще часть человечества. Затормошенные, куда-то несущиеся люди мало способны думать и рассуждать об истинах великих и вечных, для постижения которых нужна хотя бы минута божественного молчания в сердце, хотя бы мгновение святой тишины.

Техника уже давно увеличивает скорость передвижения людей и добывания ими земных ценностей. Казалось бы, больше времени должно остаться у людей на жизнь духа. Однако нет. Душе труднее и тяжелее стало жить. Материальность мира, быстро крутясь, втягивает в себя и душу человека. И душа гибнет, ей нет времени уже ни для чего возвышенного в мире – все вертится, все кружится и ускоряет свой бег. Какая ужасная призрачность дел! И, однако, она крепко держит человека и народы в своей власти. Вместо духовного устремления миром уже владеет психоз плотской быстроты, плотских успехов. Вместо усиления святой горячности духа происходит все большее горячение плоти мира. Создается мираж дел, ибо к делам призван человек и не может быть спокоен без дела. Но дела плоти не успокаивают человека, так как не человек ими владеет, а они им. Человек – раб дел плотских. Строит на песке (см. Мф.7, 26-27). Построение на песке разрушается. От земного дома человеческого остается куча пыли. Вместо многих гордых строений осталась куча песка. И из этого песка опять строит человек себе мир. Песок осыпается, и человек трудится, подбирая его… Бедный человек! Все закованы в цепи малых, ничего душе не дающих дел, которые надо выполнить возможно скорее для того, чтобы можно было как можно скорее начать ряд других, столь же ничтожных дел.

Где же взять время на добро? Даже подумать о нем нет времени. Все заполнено в жизни. Добро стоит, как странник, которому нет места ни в служебной комнате, ни на заводе, ни на улице, ни в доме человека, ни – тем менее – в местах развлечений его. Добру негде приклонить голову. Как же торопиться его делать, когда его нельзя даже на пять минут пригласить к себе, — не только в комнату, но даже в мысль, в чувство, в желание. Некогда! И как добро этого не понимает и пытается стучаться в совесть и немного мучить ее? Дела, дела, заботы, необходимость, неотложность, сознание важности всего этого совершаемого… Бедный человек! А где же твое добро, где же твой лик? Где ты сам? Где ты прячешься за крутящимися колесами и винтами жизни? Все же скажу тебе: торопись делать добро, пока ты живешь в теле. Ходи в свете, пока ты живешь в теле . Ходи в свете, пока есть свет (ср.: Ин.12, 35). Придет ночь, когда уже не сможешь делать добра, если бы и захотел.

Но, конечно, если ты на земле, этом преддверии как рая, так и ада, не захотел делать добра и даже думать о добре, вряд ли ты захочешь делать его тогда, когда окажешься среди ночи, за дверью этого существования, вытолкнутый из рассеявшей и развеявшей твою душу суеты земной жизни в холодную и темную ночь небытия. Оттого торопись делать добро! Начни сперва думать о том, чтобы его делать; а потом подумай, как его делать, а потом начни его делать. Торопись думать, торопись делать. Время коротко. Сей вечное во временном. Введи это дело, как самое важное дело, в твою жизнь. Сделай это пока не поздно. Как ужасно будет опоздать в делании добра. С пустыми руками и с холодным сердцем отойти в иной мир и предстать на Суд Творца.

Кто не поторопится сделать добро, тот его не сделает. Добро требует горячности. Теплохладным диавол не даст сделать добра. Он их свяжет по рукам и ногам, прежде нежели они подумают о добре. Добро могут делать только пламенные, горячие. Быть добрым в нашем мире может только молниеносно-добрый человек . И чем дальше идет жизнь, тем больше молниеносности нужно человеку для добра. Молниеносность – это выражение духовной силы, это – мужество святой веры, это – действие добра, это – настоящая человечность!

Поспешности суеты и зла противопоставим быстроту, горячности движения в осуществлении добра. Господи, благослови и укрепи! Быстрота раскаяния после какого бы то ни было греха – вот первая горячность, которую принесем Богу. Быстрота прощения согрешившего пред нами брата – вот вторая горячность, которую принесем. Быстрота отклика на всякую просьбу, исполнение которой возможно для нас и полезно для просящего, — третья горячность. Быстрота отдачи ближним всего, что может их вывести из беды, — четвертая горячность духа, Богу верного. Пятая горячность: умение быстро заметить, что кому надо , и вещественно и духовно, и умение послужить хоть малым каждому человеку; умение молиться за каждого человека. Шестая горячность – умение и быстрая решимость противопоставить всякому выражению зла – добро, всякой тьме – свет Христов, всякой лжи – истину. И седьмая горячность веры, любви и надежды нашей, это – уменье мгновенно вознести сердце и все естество свое к Богу , предаваясь в Его волю, благодаря и славословя Его за все».

На вопрос В чем смысл жизни для православных христиан? заданный автором Ёмерть Офелии лучший ответ это Смысл жизни христианина - максимальное приближение к духовности "эталона", Иисуса Христа. Уподобление ему.
(Раньше это называли "обожение" человека, но я не люблю этого слова. В современном русском языке это слово архаично и коряво звучит.)

Ответ от Невроз [гуру]
в вере.

Ответ от Отпроситься [гуру]
ушёл из православия и смысл сразу появился

Ответ от Lieght [гуру]
Их смысл, если убрать всяческий словестный шлак, сводится к тому чтобы чтобы быть православными христианами, так что они, можно сказать, всегда в нём.

Ответ от скособочиться [активный]
Я вот, например, заметила с каким рвением православные, не все конечно, ждут великого поста перед пасхой. Такое ощущение складывается, что это событие типа можешь делать все что угодно весь год, потом 40 дней попостись и все, нормально, а потом опять можно начинать грешить заново.

Ответ от Џнтарная капля [гуру]
Серафим Саровский: Истинная же цель жизни нашей христианской состоит в стяжании Духа Святого Божиего.

Ответ от --- [гуру]
дожить до смерти зная что попадешь в рай.

Ответ от Александр Медведев [гуру]
Почему человек посвящает себя какой-то одной религии? Не хватка знаний о мире и самом человеке, о Боге, о смысле реинкарнации и вообще смысле жизни, толкает человека принять какую-то религию, хотя по сути, любая религия требует от себя творческого и обдуманного подхода. Но, те, кто зациклен на одной какой-то религии, ограничивают себя в знании и поэтому они во многих вопросах заблуждаются, ранг не имеет значения. Господь Бог разбросал знания (религии) по всему миру и дал им разные названия. Тот, кто сумеет всё это объединить познает мир и Бога, и не только религии, но и научные данные. Поэтому любой человек, который приверженец какой-то религии, ограничен в своих знаниях и не имеет желания познавать что-то более того, что есть в его религии. Это останавливает его в его развитии. Вот мне, на многие вопросы жизни, очень сильно помог спиритизм, но ни одна религия не признаёт этот спиритизм. И все религиозные течения зациклены на том, что понимают писания буквально, хотя все писания надо понимать не буквально. Религиозные писания это не художественная литература, это сложный учебник с ребусами и головоломками, разгадав который можно переходить к следующим религиозным учениям. И ещё мог бы многое написать, но и так кажется много написал...

Ответ от Lisa [гуру]
«надлежит быть и разномыслиям между вами, дабы открылись между вами искусные» (1 Коринфянам 11:19).
Верить и говорить о своей вере - разные понятия. То, во что я верю, - это то, что я делаю.
Вера даруется Самим Богом. Она, как говорит Иоанн Златоуст, не может быть похищена ворами, недоступна для грабителей, её охраняет Бог. А святитель Тихон Задонский сказал, что вера, как искра, зажжённая от Духа Святого в сердце человеческом, разгорается теплотой любви. Он называет веру светильником в сердце. Когда горит этот светильник, человек видит духовные вещи, может верно судить о духовном и даже видит невидимого Бога; когда же не горит - в сердце темно, там мрак неведения, там заблуждения и пороки возводятся в достоинство добродетелей.

Ответ от Lu Mai [гуру]
Смысл человеческой жизни сразу же открывается нам с первых же страниц Священного Писания,
где говорится, что Бог сотворил человека по Своему образу и подобию. Он не захотел, чтобы человек был просто тварью, наделённой определёнными качествами.
Он пожелал, чтобы человек был богом по Благодати. Получив образ, человек призван стяжать подобие, достичь обожения.
Поэтому и смыслом жизни православного человека является стремление к совершенству, к идеалу, которым является для нас Иисус Христос.
Желающие достигнуть единения со Христом и с Богом Отцом во Христе знают, что это совершается в Теле Христовом, коим является наша святая Православная Церковь.

«Если мы желаем прекратить дурные дела, не заботясь о внутренних помыслах, то трудимся напрасно. Кода позаботимся о чистоте своей души, тогда вселится в неё Бог славы, и она станет святым и великолепным Его храмом, благоухающим фимиамом непрестанной к нему молитвы».

Мы собрали мудрые изречения святых и старцев Афона о жизни, вере, человечности и любви.

Мудрые высказывания старцев Афона

Иосиф, афонский исихаст (+1959):

«Избегай дурных помыслов, как огня. Совершенно не обращай на них внимания, дабы они не укоренились в тебе. Не отчаивайся, ибо Бог велик и прощает согрешающих. Когда погрешаешь, кайся и понуждай самого себя, чтобы не сделать снова того же».

«Добрые дела, милостыня и всё внешнее мало умертвляют высокомерие сердца. Душевный же подвиг, боль покаяния и сокрушение смиряют высокое мудрование».

«Благодать, когда она действует в душе молящегося, означает, что в это время преизливается любовь Божия так, что и не может человек удержать того, что чувствует. Потом обращается любовь эта к миру и к человеку, которого молящийся любит настолько, что и сам желает взять на себя всю человеческую боль и несчастье, чтобы освободить от них других».

«Преуспевающие в молитве не перестают молиться за мир Божий. Им принадлежит и продление жизни мира, как бы это ни казалось странным и дерзким. И знайте, что, когда они исчезнут, тогда придёт конец мира сего».

«Молитва без внимания и трезвения – это потеря времени и напрасный труд. Мы должны поставить неусыпного стража во всех своих чувствах внутри и вне – внимание. Без него ум и силы души распыляются на суетное и житейское, как бесполезная вода, которая бежит по дорогам».

«Ум – это питатель души, и всё то благое или лукавое, что он увидит или услышит, опускается в сердце, которое является центром духовных и телесных сил человека».

«Благодеяния, милостыни и внешние добродетели не смягчают сердечного высокомерия. Напротив, мысленные упражнения, боль покаяния и сокрушение смиряют гордый помысел».

Порфирий, афонский старец из скита Кавсокаливия. (1906-1991):

«Истинная любовь вдохновляет нас на жертвы ради ближнего».

«Многие говорят, что христианская жизнь неприятна и трудна. А я говорю, что она приятна и легка, но требует двух условий: смирения и любви».

«Исповедь для человека – это способ прийти к Богу. Это приношение любви Божией человеку. Никто и ничто не может отнять у человека этой любви».

«Послушание приносит смирение, смирение – рассуждение, рассуждение – интуицию, интуиция – прозорливость»

«Чтобы изменился человек, нужно, чтобы пришла благодать Божия, но чтобы пришла благодать, нужно смириться».

«Христианин должен избегать мучительной религиозности: как чувства своего превосходства из-за добродетели, так и чувства униженности из-за своей греховности. Одно дело – комплекс, и другое – смирение; меланхолия – это одно, а покаяние – совсем другое».

«Церковь – это тайна. Входящий в церковь не умирает, но спасается и становится вечным».

Паисий (1924 – 1994). Самый известный афонский старец недавнего времени:

«Брат мой, в своей молитве не ищи ничего, кроме покаяния. Покаяние принесёт тебе смирение, смирение принесёт тебе благодать Божию».

«Когда человек духовно здоров и удаляется от людей, чтобы больше помочь людям своей молитвою, тогда всех людей он видит святыми и только самого себя – грешным».

«Монах убегает дальше от мира не потому, что ненавидит мир, но потому что любит его и, таким образом, молитвою монах помогает ему больше в вещах, которые по-человечески не происходят, но только при Божественном вмешательстве. Так спасает Бог мир».

«Ваше преуспеяние зависит от вас самих. Также и спасение. Никто другой вас спасти не может».

«Благодать Божия – это не бочка, в которой рано или поздно заканчивается вода. Это неисчерпаемый источник».

«Молитва – это кислород, совершенно необходимый для души. Чтобы молитва была услышана Богом, она должна исходить из сердца со смирением, при глубоком ощущении человеком своей греховности. Молитва не от сердца не приносит никакой пользы».

«Главнейшей обязанностью человека является любовь к Богу и затем к своему ближнему. Если мы возлюбим Бога так, как должно, то сохраним все его заповеди. Но если мы не любим ни Бога, ни своих ближних, этого равнодушия Бог не простит нам».

Гавриил (1886 – 1983), игумен монастыря Дионисиат:

«Чистая простота, соединённая со страхом Божиим, приводит человека в блаженное состояние, которое первозданные люди имели в раю прежде преслушания».

Ефрем Святогорец, игумен монастыря преподобного Филофея, архимандрит:

«Сердечная чистота состоит в свободе ума от плохих мыслей, от которых проистекают дурные и страстные чувства».

«Если мы желаем прекратить дурные дела, не заботясь о внутренних помыслах, то трудимся напрасно. Кода позаботимся о чистоте своей души, тогда вселится в неё Бог славы, и она станет святым и великолепным Его храмом, благоухающим фимиамом непрестанной к нему молитвы».

«Чадо моё, храни свой ум от плохих мыслей. Тут же, как только они придут, прогоняй их молитвой Иисус-Христовой. Потому что как улетают пчёлы, когда их окуривают дымом, так удаляется и Дух Святый, когда почувствует смрадный дым постыдных помыслов».

«Как пчёлы садятся на те цветы, где есть нектар, так и Дух Святый приходит в те ум и сердце, где производится сладкий нектар добродетелей и добрых помыслов».

«Кто молится, просвещается, а кто не молится, помрачается. Молитва – подательница Божественного света».

«Если к нам приближаются уныние, нерадение, лень и тому подобное, то будем молиться со страхом, болью, с большим трезвением ума, и по благодати Божией с нами произойдёт чудо утешения и радости».

«При первых трудностях подвига не разочаровывайтесь. Доброе постигается трудом и болезнью».

«Как невозможно не преткнуться идущему в ночи, так невозможно не грешить ещё не видевшему Божественный свет».

Старец Епифаний (1930-1989), основатель монастыря Благодатной Троицы в Тризине:

«В материальном нам нужно смотреть на тех, кто беднее нас, чтобы нас не одолевало беспокойство, а в духовном будем смотреть на тех, кто более духовен, чем мы, чтобы это служило нам стимулом к подвигу».

Старец Амфилохий (1889-1970):

«Любовь – это то, что придает вкус всем нашим делам и всей нашей жизни»

«Когда сердце наше не имеет любви ко Христу, тогда мы не можем делать ничего. Мы тогда, как корабли, не имеющие топлива для своих двигателей».опубликовано .

Если у вас возникли вопросы, задайте их

P.S. И помните, всего лишь изменяя свое потребление - мы вместе изменяем мир! © econet