Учебное пособие: Молекулярные механизмы регуляции клеточного цикла. III.Регуляторы пролиферации Регуляция процессов пролиферации таблица

ГЛАВА 1. Обзор литературы

1.1. Регуляция пролиферации опухолевых клеток

1.1.1. Основные регуляторные механизмы пролиферативной активности в клетках млекопитающих

1.1.2. Особенности регуляции пролиферативных процессов в опухолевых клетках

1.2. Регуляция апоптоза в опухолевых клетках

1.2.1. Характеристика процесса апоптоза, его основные этапы и механизмы регуляции

1.2.2. Нарушение регуляции апоптоза в опухолевых клетках

1.3. Регуляция пролиферации и апоптоза клеток свободными радикалами

1.3.1. Характеристика основных форм свободных радикалов в живых системах

1.3.2. Свободные радикалы и канцерогенез

1.3.3. Свободно-радикальные механизмы противоопухолевого действия антрациклиновых антибиотиков

1.3.4. Антиоксидантные ферменты как регуляторы концентрации свободных радикалов в клетках

1.3.5. Антиоксидантные ферменты в различных типах опухолевых клеток

1.3.6. Роль свободных радикалов и антиоксидантных ферментов в регуляции пролиферативной активности клеток

1.3.7. Механизмы индукции апоптоза свободными радикалами

1.4. Роль оксида азота в регуляции пролиферативной активности и апоптоза клеток

1.4.1. Характеристика и основные пути образования оксида азота в опухолевых клетках

1.4.2. Участие оксида азота в регуляции пролиферативных процессов

1.4.3. Двойственная роль оксида азота в регуляции апоптоза

1.4.4. Сочетанное действие оксида азота и свободно-радикальных агентов на пролиферацию и индукцию апоптоза опухолевых клеток

ГЛАВА 2. Материал и методы исследования

2.1. Материал и объекты исследования

2.2. Методы исследования

ГЛАВА 3. Результаты собственных исследований и их обсуждение

3.1. Исследование влияния активированных кислородных метаболитов и оксида азота на пролиферативную активность опухолевых клеток in vitro 95 Влияние активированных кислородных метаболитов на пролиферативную активность опухолевых клеток

Влияние доноров оксида азота на пролиферативную активность опухолевых клеток

3.2. Исследование влияния активированных кислородных метаболитов и оксида азота на индукцию апоптоза в опухолевых клетках 106 Исследование влияния активированных кислородных метаболитов на индукцию апоптоза в опухолевых клетках

Исследование влияния доноров оксида азота на индукцию апоптоза в опухолевых клетках

3.3. Исследование кинетики взаимодействия экзогенных свободно-радикальных агентов с опухолевыми клетками 113 Исследование кинетики распада гидроперекиси третичного бутила в клеточных суспензиях

Исследование антирадикальной активности супернатантов опухолевых клеток

3.4. Изучение роли арахидоновой кислоты в регуляции пролиферации опухолевых клеток 119 Включение -арахидоновой кислоты в фосфолипиды при переходе опухолевых клеток от состояния пролиферации в состояние покоя

Влияние свободных радикалов и оксида азота на выход арахидоновой кислоты и её включение в опухолевые клетки и в отдельные фосфолипиды

Регуляция активности ферментов метаболизма фосфолипидов свободными радикалами

3.5. Исследование зависимости активности антиоксидантных ферментов от выраженности пролиферативных процессов в опухолях в эксперименте

Активность антиоксидантных ферментов в карциномах Эрлиха с различной степенью выраженности пролиферативных процессов 147 Активность антиоксидантных ферментов в зависимости от митотического индекса доброкачественных и злокачественных опухолей молочной железы

3.6. Исследование комбинироанного влияния свободных радикалов и оксида азота на пролиферацию и апоптоз опухолевых клеток 157 Сочетанное действие оксида азота и свободно-радикальных агентов на пролиферацию опухолевых клеток 157 Роль оксида азота в регуляции апоптоза опухолевых клеток, индуцированного свободными радикалами

Модулирующее действие оксида азота на противоопухолевую активность доксорубицина

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Регуляция пролиферации и апоптоза опухолевых клеток свободными радикалами»

Злокачественные новообразования являются одной из главных причин смертности в большинстве промышленно развитых стран. О глобальной величине проблемы онкологической заболеваемости и смертности можно судить на основе экспертных оценок, проводимых Международным агентством по изучению рака. Так, в 2000 г. в мире количество вновь заболевших раком оценивалось более чем в 10 млн. человек, а количество умерших - в 6,2 млн. . Прогнозируется увеличение заболеваемости злокачественными опухолями до 15 млн. к 2020 г., одновременно смертность возрастёт до 9 млн. в год . Важнейшим условием успеха противораковой борьбы является знание механизмов патогенеза злокачественного роста, необходимое для формирования адекватной терапевтической стратегии. Современное понимание этиологии и механизмов возникновения рака, достигнутое благодаря прогрессу в фундаментальной медицине и биологии, даёт представление о ряде принципиальных свойств, которыми обладают злокачественные опухоли. Ключевыми параметрами опухолевого роста являются повышенная способность к пролиферации, утрата способности к полной дифференцировке и апоптотической гибели, инвазивный рост и метастазирование . Благодаря этим свойствам опухолевые клетки имеют преимущество перед клетками нормальных тканей во время роста и выживания в одинаковых условиях. Однако несмотря на огромные усилия, прилагаемые во всём мире, и успехи, достигнутые в области изучения рака, проблема этиопатогенеза злокачественных опухолей остаётся в целом пока нерешённой.

Исследование клеточных и молекулярных механизмов регуляции пролиферации и апоптоза опухолевых клеток является одной из приоритетных направлений современной онкологии и патологической физиологии. В здоровых тканях устанавливается баланс между процессами пролиферации и гибели клеток . В противоположность этому, злокачественный рост основан на автономной и неограниченной пролиферации клеток, составляющих ткань опухоли . Вместе с тем, в трансформированных клетках возникает резистентность к индукции апоптоза, что также является одним из ключевых механизмов их выживания . Клеточные механизмы запуска и активации апоптоза нарушаются в результате генетических мутаций, что приводит к снижению способности трансформированных клеток активировать программу клеточной смерти и определяет прогрессирование опухолевого процесса, а также может являться одной из причин множественной лекарственной резистентности . Изучение механизмов регуляции пролиферации и апоптоза опухолевых клеток важно не только с точки зрения понимания патогенетических особенностей развития и функционирования опухолей, оно также позволяет определить новые направления терапии злокачественных новообразований. /

В последнее время достигнуты значительные успехи в исследовании роли молекул различных классов в регуляции роста клеток. Регуляторные молекулы, прежде всего гормоны и факторы роста, вступают во взаимодействие с клеточными структурами, также к ростмодулирующим факторам относят и события, происходящие внутри клеток при передаче сигнала с участием медиаторных систем. В понимании механизмов, контролирующих размножение клеток, важную роль играет выяснение природы внутриклеточных сигналов ответственных за переключение метаболизма на новый уровень при смене состояния пролиферации и покоя.

Активированные кислородные метаболиты (АКМ), такие как супероксидный анион-радикал, гидроксильный, алкоксильный и пероксидный радикалы, оксид азота (N0) и др. являются обязательными компонентами нормального функционирования клеток . Они играют важную роль в регуляции активности ферментов, поддержании стабильности мембран, транскрипции некоторых генов, являются необходимыми элементами функционирования ряда медиаторных систем и выступают в качестве посредников в формировании клеточного ответа. Это стимулирует большой интерес к изучению роли свободных радикалов в регуляции пролиферации опухолевых клеток .

Накапливающиеся в литературе данные о молекулярных механизмах действия различных свободно-радикальных молекул свидетельствуют об их участии в регуляции роста и дифференцировки клеток . Известно, что супероксидный радикал и перекись водорода в низких концентрациях стимулируют деление клеток . Оксид азота также участвует в регуляции пролиферации различных клеток, в том числе и опухолевых .

Антиоксидантные ферменты (АОФ), контролируя концентрацию радикалов, могут выступать в качестве регуляторов пролиферации . Подтверждением данного предположения является факт обратной корреляции между скоростью роста гепатомы и содержанием в ней Си, Ъа - супероксиддисмутазы . Таким образом, высокая активность АОФ является не только фактором устойчивости опухолей к свободно-радикальным воздействиям, но и может тормозить неограниченное деление клеток неоплазмы.

В патогенезе онкологических заболеваний исключительно важное значение имеет нарушение программируемой клеточной гибели (апоптоза). Данные многих исследований свидетельствуют о том, что, в силу своей высокой химической активности, АКМ могут повреждать внутриклеточные структуры и быть индукторами и медиаторами апоптоза . Факторы химической и физической природы, которые при действии на клетки вызывают окислительный стресс, также индуцируют апоптоз. К таким факторам относятся ионизирующее излучение и некоторые противоопухолевые препараты (например, антрациклиновые антибиотики и цисплатин), которые, проникая в клетку, приводят к образованию свободных радикалов . Предполагается, что характер действия АКМ на клетки связан с их внутри- и внеклеточным уровнем , однако при этом не выявлено определенных закономерностей, что делает актуальным изучение влияния кислородных радикалов на пролиферацию и на апоптоз опухолевых клеток в зависимости от концентрации.

Оксид азота, являясь регулятором внутри- и межклеточных процессов, принимает непосредственное участие в реализации апоптотической программы. Считается, что оксид азота может усиливать цитотоксичность свободных радикалов, причем ЫО-генерирующие соединения, вступая в реакцию свободно-радикального окисления, могут образовывать еще более токсическое соединение - пероксинитрит, который повреждает ДНК и вызывает ковалентные модификации белков в клетке, инициируя тем самым апоптоз . Однако во многих исследованиях N0 рассматривается, скорее, как антиоксидант, который тормозит развитие радикальных окислительных реакций . При этом нет однозначного ответа на вопрос, является N0 активатором или ингибитором апоптоза.

Ряд принципиальных вопросов, важных для понимания закономерностей взаимодействия свободно-радикальных молекул с опухолевыми клетками и регуляторных механизмов пролиферации опухолевых клеток остаётся неизученным. К ним относится, в частности, выяснение того, какие события являются первоначальными и определяющими во взаимодействии опухолевых клеток с органическими гидропероксидами. В настоящее время только в единичных исследованиях учитывается возможность и важность модуляции активированными кислородными метаболитами различных этапов регуляции клеточного деления: лиганд-рецепторных взаимодействий, функционирования системы «вторичных посредников», активации и/или ингибирования эффекторных молекул клеток. Недостаточно исследованы механизмы влияния АКМ на ключевые компоненты внутриклеточной сигнальной системы опухолевых клеток. Остается не изученным вопрос о совместном влиянии кислородных радикалов и N0 на пролиферативный потенциал опухолевых клеток. Решение этих вопросов могло бы послужить основой для понимания патогенетических механизмов необластомогенеза, а это в свою очередь -разработать более эффективные подходы к комплексной патогенетической терапии злокачественных новообразований.

Цель и задачи исследования.

Целью настоящего исследования явилось изучение роли свободных радикалов, оксида азота и антиоксидантных ферментов в механизмах регуляции пролиферации и апоптоза опухолевых клеток.

Для достижения цели были поставлены следующие задачи:

4. Изучить роль арахидоновой кислоты в механизмах регуляции пролиферации и апоптоза опухолевых клеток. Оценить эффект свободно-радикальных агентов на выход арахидоновой кислоты из фосфолипидов мембран опухолевых клеток и показать роль ферментов метаболизма фосфолипидов в этом процессе.

Научная новизна

Впервые проведено комплексное исследование влияния веществ, генерирующих свободные радикалы, и доноров оксида азота в широком спектре концентраций на активность пролиферативных процессов в клетках экспериментальных опухолевых линий и индукцию в них апоптоза. Выявлено, что направленность действия исследованных соединений меняется в зависимости от концентрации, а именно, с уменьшением дозы снижается ингибиующее влияние на пролиферацию и индукцию апоптоза и при достижении концентрации 10"6 М и менее наблюдается стимуляция клеточного размножения.

Впервые исследована кинетика взаимодействия органических пероксидов с опухолевыми клетками и обнаружена экстраклеточная продукция глутатионпероксидазы и низкомолекулярных компонентов, обладающих антирадикальной активностью.

Впервые показана концентрационная зависимость влияния свободных радикалов на освобождение арахидоновой кислоты из фосфолипидов мембран и связь этого процесса с пролиферацией и апоптозом опухолевых клеток. Установлено, что под действием АКМ в высоких концентрациях, ингибирующих пролиферативные процессы и индуцирующих апоптоз, наблюдается значительный выход арахидоновой кислоты из фосфолипидов мембран и ингибирование ее включения в них. В противоположность этому, АКМ в низких дозах, стимулирующих пролиферацию, приводят к менее выраженному выходу жирной кислоты с сохранением репарации фосфолипидов. При этом показано, что выход арахидоновой кислоты из фосфолипидов мембран опосредован активацией фосфолипазы А.Влияние оксида азота на данные процессы носило ту же направленность, но выражено в меньшей степени.

Получены новые данные о зависимости активности антиоксидантных ферментов от выраженности пролиферативных процессов в клетках экспериментальной опухоли, доброкачественных и злокачественных опухолях молочной железы человека. Быстрорастущие опухоли характеризуются низкой активностью антиоксидантных ферментов, тогда как при уменьшении степени выраженности пролиферативных процессов происходит увеличение активности антиоксидантных ферментов.

Впервые показана способность доноров оксида азота (нитрит натрия, нитропруссид натрия и Ь-аргинин) защищать опухолевые клетки от токсического действия пероксирадикалов и доксорубицина. Экспериментально доказана возможность использования донора N0 -нитрозогуанидина для увеличения противоопухолевой эффективности доксорубицина.

Теорерическая и практическая значимость

Результаты исследования существенно расширяют фундаментальные представления о механизмах регуляции пролиферативной активности и апоптотической гибели опухолевых клеток. Показано, что вещества, генерирующие свободные радикалы, и доноры оксида азота в зависимости от концентрации могут активировать как пролиферативную активность, так и апоптоз опухолевых клеток, что подтверждает существование общей для этих процессов внутриклеточной регуляторной системы, частью которой являются радикалы кислорода и азота.

Полученные результаты формируют новые представления о биохимических закономерностях взаимодействия опухолевых клеток с активированными кислородными метаболитами, доказывая возможность экстраклеточной регуляции уровня свободно-радикального окисления и взаимодействия пероксидов с внутриклеточной сигнальной системой.

Данные о взаимосвязи активности антиоксидантных ферментов с интенсивностью пролиферативных процессов могут послужить основой для выбора дополнительных информативных критериев при оценке биологических характеристик опухолей, в частности, их пролиферативной активности, которые, в свою очередь, можно использовать в качестве факторов прогноза. Полученные данные свидетельствуют о том, что доноры оксида азота могут защищать опухолевые клетки от свободно-радикального повреждения и выступать в качестве факторов развития лекарственной разистентности. Все это должно способствовать при назначении химиотерапии более тщательному отбору препаратов, которые могут стимулировать образование оксида азота и пероксидов в организме пациентов со злокачественными заболеваниями. Кроме того, в работе экспериментально обоснована возможность использования доноров оксида азота для увеличения противоопухолевой эффективности антибиотиков антрациклинового ряда.

Положения, выносимые на защиту 1. Супероксидный радикал, органические пероксиды и доноры оксида азота в зависимости от концентрации могут проявлять как цитотоксическую активность по отношению к опухолевым клеткам и индуцировать их апоптоз, так и стимулировать их пролиферацию.

2. Влияние пероксидов и доноров оксида азота на пролиферацию и апоптоз опосредуется взаимодействием с сигнал-передающей системой липидной природы, включающей арахидоновую кислоту.

3. Активность антиоксидантных ферментов снижена в фазу быстрого логарифмического роста экспериментальных опухолей по сравнению с фазой медленного стационарного роста и в злокачественных опухолях молочной железы с наивысшим митотическим индексом.

4. Доноры оксида азота (нитрит натрия, нитропруссид натрия и L-аргинин) снижают ингибирующий эффект пероксирадикалов на пролиферацию опухолевых клеток и тормозят индукцию апоптоза in vitro.

Апробация работы

Основные результаты работы доложены на Симпозиуме стран СНГ «Клинические и экспериментальные аспекты клеточной сигнализации» (Москва, 28-29 сентября 1993 г.), на V Всероссийской конференции по патологии клетки (Москва, 29-30 ноября 1993 г.), на VI симпозиуме по биохимии липидов (Санкт-Петербург, 3-6 октября 1994 г.), на Second International Conference on Clinical Chemiluminescence (Berlin, Germany, April 27-30, 1996), на Втором съезде биохимического общества РАН (Москва, 19-32 мая 1997 г.), на International Conference "Regulation of biological processes by free radicals: role of antioxidants, free radical scavengers, and chelators" (Москва-Ярославль, 10-13 мая 1998 г.), на региональной научной конференции «Актуальные вопросы кардиологии» (Томск, 14-15 сентября 2000 г.), на 7th ESACP Congress (Caen, France, April 1-5 2001), на 7th International Conference "Eicosanoids & other bioactive lipids in cancer, inflammation and related diseases" (Nashville, USA, October 14-17, 2001), на VI Международной конференции «Биоантиоксидант» (Москва, 16-19 апреля 2002 г.), на 3 съезде онкологов и радиологов стран СНГ (Минск, 25-28 мая 2004 г.).

Публикации

Структура и объём диссертации

Диссертация состоит из введения, 3 глав, заключения, выводов и списка цитируемой литературы. Работа изложена на 248 страницах и иллюстрирована 29 рисунками и 19 таблицами. Библиография включает 410 литературных источников, из которых 58 отечественных и 352 иностранных.

Похожие диссертационные работы по специальности «Онкология», 14.00.14 шифр ВАК

  • Механизмы регуляции активности естественных супрессорных клеток в норме и при опухолевом росте 2005 год, доктор медицинских наук Бельский, Юрий Павлович

  • Некоторые механизмы влияния опухоли на иммуносупрессорные и противоопухолевые свойства клеток костного мозга в эксперименте 2002 год, кандидат медицинских наук Трофимова, Евгения Сергеевна

  • Ионный механизм регуляции роста популяций нормальных и опухолевых клеток в организме 2011 год, доктор биологических наук Замай, Татьяна Николаевна

  • Роль нарушений межклеточных взаимодействий в патогенезе миелотоксического действия ксенобиотиков антрациклинового ряда 2007 год, доктор биологических наук Успенская, Юлия Александровна

  • Свободнорадикальные механизмы в развитии лекарственной резистентности опухолевых клеток 2005 год, кандидат биологических наук Соломка, Виктория Сергеевна

Заключение диссертации по теме «Онкология», Кондакова, Ирина Викторовна

1. Влияние свободных радикалов на пролиферацию опухолевых клеток носит дозозависимый характер. Радикалы кислорода (супероксидный радикал, органические пероксиды) и доноры оксида азота в высоких

3 5 концентрациях (10" -10" М) ингибируют пролиферацию, а в низких (10"б-10"9 М) проявляют ростстимулирующую активность по отношению к асцитным опухолевым клеткам. Исключение составляет нитрозогуанидин, который в спектре исследованных концентраций не активирует пролиферативные процессы в опухолевых клетках.

2. Степень индукции апоптоза опухолевых клеток органическими пероксидами и донорами оксида азота более выражена при увеличении концентрации используемых соединений. Усиление программируемой гибели клеток сопровождается ингибированием их пролиферативной активности.

3. Кинетика взаимодействия экзогенных пероксидов с асцитными опухолевыми клетками характеризуется более медленным распадом по сравнению с нормальными клетками (лимфоцитами и эритроцитами).

4. Опухолевые клетки секретируют экстраклеточно глутатионпероксидазу и низкомолекулярные соединения небелковой природы, обладающие антирадикальной активностью.

5. Состояние пролиферативной активности трансформированных клеток характеризуется усилением метаболизма фосфолипидов, которое выражается в увеличении включения арахидоновой кислоты в фосфолипиды мембран, главным образом в фосфатидилхолин и кардиолипин, по сравнению с покоящимися клетками.

6. При действии свободных радикалов в концентрациях, стимулирующих пролиферацию, наблюдается трехкратное увеличение выхода арахидоновой кислоты из фосфолипидов опухолевых клеток при сохранении репаративных процессов в мембранах, а при действии токсических доз - семикратное увеличение, которое сопровождается полным ингибированием процессов репарации мембран. Эффект доноров оксида азота носит ту же направленность, но выражен в меньшей степени. Главную роль в выходе арахидоновой кислоты из мембранных фосфолипидов играет фосфолипаза А2.

7. В асцитных и солидных опухолях карциномы Эрлиха в фазу быстрого логарифмического роста наблюдается снижение активности антиоксидантных ферментов (супероксиддисмутазы, глутатионпероксидазы и глутатионтрансферазы) по сравнению с фазой медленного стационарного роста.

8. В фиброаденомах молочной железы активность антиоксидантных ферментов возрастает при увеличении митотического индекса опухоли. В противоположность этому, в тканях рака молочной железы наблюдается снижение активности антиоксидантных ферментов при наиболее высоких значениях митотического индекса.

9. Доноры оксида азота (нитропруссид натрия, нитрит натрия, Ь-аргинин) уменьшают степень ингибирования пролиферации опухолевых клеток, вызванную веществами, генерирующими пероксирадикалы, и ингибируют апоптоз, индуцированный свободными радикалами.

10. Комбинация доноров оксида азота (нитропруссид натрия, нитрит натрия, Ь-аргинин) в концентрации 10-4-10"5 м и доксорубицина

5 7 приводит к снижению опухолетоксичности антибиотика (10" - 10" М). Нитропруссид натрия, нитрит натрия в концентрации 10~3 М и нитрозогуанидин в концентрации 10"4 М усиливают опухолетоксичное действие доксорубицина.

11. Нитрозогуанидин повышает терапевтическую эффективность доксорубицина в эксперименте, уменьшая размер карциномы Эрлиха в 3 раза и увеличивая уровень индукции апоптоза и некроза опухолевых клеток.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В основе злокачественного роста лежит прогрессирующее и автономное увеличение генетически нестабильной клеточной массы, в которой постоянно происходит отбор клеток с наиболее агрессивным потенциалом. Нарушение регуляции количества клеток в опухолях является результатом дисбаланса процессов пролиферации и апоптоза . Изучение молекулярных механизмов, лежащих в основе этих процессов, стало в последние годы одной из самых актуальных проблем современной онкологии и патологической физиологии. Важность решения этой задачи определяется взаимосвязью нарушений регуляции процессов размножения и гибели клеток с возникновением и развитием злокачественных опухолей, что необходимо для понимания патогенеза рака, а также поиска новых направлений терапии злокачественных новообразований.

В настоящее время механизмы регуляции пролиферативной активности и апоптоза опухолевых клеток свободными радикалами изучены недостаточно. Важной задачей является выявление ведущих механизмов, ответственных за конечные биологические эффекты данного класса молекул. По литературным данным, регуляция свободными радикалами пролиферативной активности и апоптоза - мультифакторный процесс, который осуществляется через их взаимодействие со специфическими сигнал-передающими системами . Важная роль в регуляции роста опухолевых клеток и их гибели принадлежит свободному радикалу N0", который является важнейшим биологическим эффектором . Однако лишь в единичных исследованиях учитывается возможность и важность модуляции свободными радикалами различных этапов регуляции жизнедеятельности клеток, включающих изменение активности ферментов, экспрессию генов и др . До настоящего времени антиоксидантные ферменты практически не рассматривались с позиции их возможной роли в регуляции пролиферативных процессов посредством изменения уровня окислительного метаболизма в клетках.

Вопрос о влиянии низких доз свободных радикалов на мембранные компоненты - фосфолипиды и ферменты их метаболизма остается одним из наименее изученных. Недостаточно раскрыта роль оксида азота и его комбинации с другими свободно-радикальными молекулами в реализации пролиферативных или апоптотических механизмов. Очевидно, существенное, хотя пока недостаточно выясненное влияние имеет N0 на противоопухолевую терапию. Не исследована возможность использования соединений, генерирующих оксид азота, для усиления эффективности тех видов противоопухолевой терапии, механизм действия которых основан на свободно-радикальном повреждении злокачественной ткани, к которым относится химиотерапия антрациклиновыми антибиотиками.

Эти обстоятельства послужили отправным пунктом при постановке цели, которая заключалась в исследовании роли свободных радикалов, оксида азота и антиоксидантных ферментов в регуляции пролиферации и апоптоза опухолевых клеток. При этом предполагалось:

1. Изучить влияние активированных кислородных метаболитов, органических пероксидов и доноров оксида азота на пролиферативную активность опухолевых клеток.

2. Исследовать влияние активированных кислородных метаболитов и оксида азота на индукцию апоптоза в опухолевых клетках.

3. Изучить кинетику взаимодействия экзогенных пероксидов с опухолевыми клетками и выяснить роль ферментативных и неферментативных антиоксидантов в этом процессе.

4. Изучить роль арахидоновой кислоты в механизмах регуляции пролиферации и апоптоза опухолевых клеток. Оценить эффект свободно-радикальных агентов на выход арахидоновой кислоты из фосфолипидов мембран опухолевых клеток и показать ферментов метаболизма фосфолипидов в этом процессе.

5. Исследовать зависимость активности антиоксидантных ферментов от скорости пролиферации и структурной организации опухолей в эксперименте.

6. Оценить связь активности антиоксидантных ферментов с пролиферацией клеток доброкачественных и злокачественных опухолей молочной железы.

7. Исследовать совместное влияние свободно-радикальных агентов и NO-генерирующих соединений на пролиферацию и апоптоз опухолевых клеток.

8. Исследовать влияние доноров оксида азота на опухолетоксическое действие доксорубицина in vitro.

9. Оценить возможность применения доноров оксида азота для повышения терапевтической эффективности антибиотиков антрациклинового ряда.

Исследование влияния свободных радикалов и доноров оксида азота на пролиферацию и апоптоз опухолевых клеток проводилось на экспериментальных моделях мастоцитомы Р-815 и асцитной карциномы Эрлиха.

В результате проведенных исследований было установлено, что действие различных кислородных радикалов и доноров оксида азота на пролиферативную активность опухолевых клеток мастоцитомы Р-815 и карциномы Эрлиха зависело от концентрации и химической структуры используемых соединений. Общая тенденция влияния их на опухолевые клетки заключалась в выраженном цитотоксическом эффекте высоких т с концентраций (10" - 10" М), что выражалось в снижении уровня синтеза ДНК и, соответственно, пролиферативной активности. При снижении концентрации (1(У6 М и ниже) происходило уменьшение цитотоксического действия, непосредственно переходящее в стимуляцию пролиферации опухолевых клеток. Эта закономерность была выявлена в действии супероксидного радикала, 2,2"азо-бис(2-амидинопропана) (АБАП), продуцирующего пероксирадикалы, гидропероксида третичного бутила, пероксида линоленовой кислоты, и доноров оксида азота за исключением нитрозогуанидина, который не оказывал стимулирующего влияния на синтез ДНК в изученном спектре концентраций. Слабое увеличение пролиферативной активности оказало добавление Ь-аргинина в суспензии обеих клеточных культур. Ингибирование ЪЮ-синтазной реакции метиловым эфиром нитроаргинина практически не изменяло скорость синтеза ДНК опухолевых клеток мастоцитомы Р-815, а в клетках карциномы Эрлиха приводило почти к 50% снижению этого процесса. Эти данные свидетельствуют о различном вкладе N0, образующегося в N0-синтазной реакции, в обеспечение рострегуляторных процессов в различных типах опухолевых клеток. Подобная концентрационная зависимость была выявлена и при действии доксорубицина на синтез ДНК п в опухолевых клетках. Были обнаружены концентрации антибиотика (10" М и ниже), стимулирующие пролиферативные процессы в опухолях. Следует отметить существование общего диапазона концентраций для всех соединений, генерирующих свободные радикалы, включая доксорубицин

10" - 10" М), в которых они проявляют ростстимулирующие свойства. Из всех исследованных АКМ наименее токсичным оказался супероксидный анионрадикал, который стимулировал пролиферацию клеток начиная с концентрации 6><10"6 М.

Полученные в настоящей работе данные согласуются с результатами исследования Оо1оЬ У. и соавт. , которые также выявили зависимость пролиферативной активности опухолевых клеток от концентрации АКМ.

Установлено, что липидные гидроперекиси в концентрации 1(Г6 М и ниже стимулируют деление клеток рака толстой кишки. Авторы полагают, что возможным механизмом данного процесса является увеличение экспрессии циклина и циклинзависимой киназы 4, фосфорилирование ретинобластомного белка, что способствует переходу клеток из фаз О0 и От в фазу 8, во время которой происходит синтез ДНК. Повышение концентрации липидных перекисей и времени воздействия приводило к окислительному повреждению ДНК и остановке митоза в фазе О0 /Оь что способствовало прекращению роста клеточной популяции. Эти данные, также как и полученные в настоящей работе результаты, являютя доказательством участия кислородных радикалов в регуляции пролиферативной активности опухолевых клеток.

В настоящее время трудно что-либо сказать о времени, требуемом для индукции деления опухолевых клеток под действием свободных радикалов. Эксперименты по определению времени индукции пролиферации бактериальных штаммов и гепатоцитов показали, что супероксидный радикал начинает индуцировать пролиферативный ответ через 20 минут от начала инкубации. Требуются дополнительные исследования для определения этого параметра в культурах опухолевых клеток и тканей.

Таким образом, можно заключить, что уровень интенсивности окислительного стресса определяет его конечный биологический эффект в диапазоне от разрушающего цитотоксического действия при высоких концентрациях окислительных агентов до регуляции функционального состояния клеток при физиологических концентрациях. В ряду различных физиологических функций свободных радикалов важную роль занимает способность влиять на пролиферативную активность клеток.

Баланс между процессами пролиферации и апоптоза необходим для развития нормальных тканей . Следствием нарушения равновесия между ними является неограниченный злокачественный рост. Поэтому изучение эффектов свободных радикалов на пролиферацию опухолевых клеток целесообразно в комплексе с оценкой их влияния на апоптоз. Исследование воздействия пероксидов на программируемую клеточную гибель клеток карциномы Эрлиха показало, что к наиболее выраженным результатам приводило использование гидропероксида третичного бутила, который индуцировал апоптоз в микромолярных концентрациях, тогда как для АБАП требовалось повышение действующих доз до 10" . Снижение концентрации пероксирадикалов в среде инкубации приводило к ингибированию процесса апоптоза. Возможным механизмом индукции апоптоза прооксидантами, вероятно, является окисление или восстановление 8Н-групп белков - медиаторов программируемой клеточной гибели, таких как факторы транскрипции с-Боб, с-Дт, АР-1 и др. .

В отличие от пероксирадикалов, действие доксорубицина на индукцию апоптоза, носило волнообразный характер и с повышением концентрации не наблюдалось роста программируемой гибели опухолевых клеток. Это дает основание предположить, что в высоких концентрациях основной формой реализации противоопухолевого эффекта антибиотика является индукция некроза опухолевых клеток. Стоит отметить, что наряду с увеличением апоптотической гибели при действии доксорубицина в низких концентрациях увеличивалась и пролиферативная активность опухолевых клеток. Вероятно, это обусловлено существованием универсальных сигнальных путей, которые принимают участие в регуляции обоих процессов . о

Применение доноров оксида азота в концентрации приводило к достоверной активации индукции апоптоза по сравнению с контрольным уровнем. Снижение концентрации исследуемых доноров до 10"5М вызывало ингибирование запуска апоптотической программы. Увеличение числа апоптотически погибших клеток в 1,5 раза выше контрольного наблюдалось под действием Ь-аргинина.

Таким образом, при анализе полученных нами данных была отмечена концентрационная зависимость действия веществ, генерирующих свободные радикалы, включая доноры оксида азота, на пролиферативную активность и индукцию апоптоза опухолевых клеток. Высокие концентрации этих соединений угнетали пролиферативную активность и индуцировали апоптоз опухолевых клеток. Снижение концентрации действующих агентов в среде инкубации приводило к увеличению пролиферации опухолевых клеток и снижению процесса запуска программируемой клеточной смерти. В целом, редокс-потенциал может являться важным фактором влияния на кинетику опухолевого роста, которая определяется митотической и апоптотической активностью клеток.

Феномены стимуляции и ингибирования пролиферации опухолевых клеток под действием соответственно низких и высоких концентраций пероксидных радикалов, доксорубицина и МЭ-генерирующих соединений являются небезинтересными с теоретической и практической точек зрения. С теоретической точки зрения, полученные результаты хорошо согласуются с концепцией Г. Селье и существующими представлениями, основанными на многочисленных данных литературы о том, что малые дозы токсических веществ (слабый химический стресс) оказывают стимулирующее действие, а высокие их дозы оказывают соответственно повреждающее действие, вплоть до гибели клеток . Кроме того, полученные данные свидетельствуют о том, что нарушение в системе регуляции синтеза оксида азота и активных форм кислорода могут быть далеко небезразличны для пролиферативной активности опухолевых клеток. С практической точки зрения, полученные результаты представляют интерес в связи с тем, что реальные популяции опухолевых клеток в организме онкологических больных гетерогенны и изменчивы по многим фенотипическим признакам. В связи с этим нельзя исключить возможность существования клонов клеток в одном опухолевом узле с различным порогом чувствительности к лучевым и химиотерапевтическим воздействиям. Вследствие этого, специфическая противоопухолевая терапия может, привести к гибели значительной массы опухолевых клеток, но в то же время оказать стимулирующее воздействие на пролиферацию отдельных высокорезистентных клеток, в результате чего может наступить генерализация опухолевого процесса.

Регуляция пролиферации и апоптоза опухолевых клеток - сложный многостадийный процесс, включающий на начальном этапе взаимодействие регуляторной молекулы со специфическими рецепторами. Поскольку в настоящее время не охарактеризован рецепторный аппарат для свободно-радикальных молекул (за исключением оксида азота), то для выяснения механизма, с помощью которого эти вещества могут влиять на сложную регуляторную внутриклеточную систему, представлялось необходимым исследовать параметры взаимодействия пероксирадикалов с плазматической мембраной и их влияние на метаболизм основных липидных компонентов мембран - фосфолипидов.

Результатом взаимодействия гидроперекиси третичного бутила с плазматическими мембранами опухолевых клеток являлось ее разложение с образованием пероксидных радикалов, которые могут дать начало цепи окисления липидов, белков и ДНК . Изучение кинетики разложения ГПТБ в суспензии клеток мастоцитомы Р-815, лимфомы ЕЬ-4 и карциномы Эрлиха показало, что этот процесс в опухолевых клетках протекает значительно медленнее по сравнению с нормальными. Кроме того, была выявлена экстрацеллюлярная продукция белков, обладающих глутатионпероксидазной активностью, и низкомолекулярных соединений с выраженной антирадикальной активностью. Это свидетельствует о существовании экстраклеточного уровня защиты опухолевых клеток от окислительного воздействия, что подтверждается данными ЗапсМгот , показавшими способность клеток лейкемии человека экстраклеточно продуцировать каталазу.

Другим аспектом взаимодействия свободных радикалов с мембранами является влияние на метаболизм фосфолипидов, в состав которых входит арахидоновая кислота. Она является предшественником важного класса физиологически-активных соединений - эйкозаноидов, которые многими исследователями рассматриваются в качестве местных гормонов и влияют на внутриклеточные процессы, в том числе пролиферацию . В настоящей работе показано, что при активации пролиферации трансформированных фибробластов наблюдается усиление метаболизма арахидоновой кислоты, которое выражается в увеличении ее включения в фосфолипиды, главным образом, в фосфатидилхолин и кардиолипин.

Изучение влияния свободных радикалов на выход и включение арахидоновой кислоты в мембраны опухолевых клеток показало, что гидропероксид третичного бутила в низких концентрациях, активирующих пролиферацию опухолевых клеток, усиливал в 3 раза высвобождение арахидоновой кислоты из фосфолипидов не влияя на процесс ее включение в них. При действии токсических доз ГПТБ было обнаружено, что пероксид значительно (в 7 раз) стимулировал выход жирной кислоты из клеточных фосфолипидов и ингибировал репаративные процессы, что может быть важным фактором в нарушении структурно-функциональого состояния мембран. Выход -арахидоновой кислоты был связан с активацией ФЛА, в то время как активности лизофосфолипид липазы, ацилСоА: лизофосфатидилхолин ацилтрансферазы и ацилСоА синтетазы не менялись под действием ГПТБ.

Аналогичным, но менее выраженным действием обладали доноры оксида азота. Инкубация опухолевых клеток мастоцитомы Р-815 в среде содержащей МаЫСЬ в различных концентрациях приводила к увеличению выхода -арахидоновой кислоты из мембран фосфолипидов на 36% по сравнению с контрольным уровнем. В то же время Ь-аргинин не оказывал активирующего воздействия на выход арахидоновой кислоты из фосфолипидов мембран опухолевых клеток. Исследование включения арахидоновой кислоты в фосфолипиды мембран опухолевых клеток о показало, что добавление №N02 в высоких концентрациях (10" М) в среду инкубации опухолевых клеток мастоцитомы Р-815 приводило к ингибированию этого процесса.

Таким образом, действие ГПТБ и доноров оксида азота в концентрациях, стимулирующих пролиферацию, выражается увеличении выхода жирной кислоты, которая в дальнейшем может использоваться как субстрат для синтеза биологически активных эйкозаноидов . Метаболиты арахидоновой кислоты участвуют в передаче пролиферативного сигнала и увеличение ее содержания под действием свободных радикалов может являться одной из причин приводящей к усиленной пролиферации опухолевых клеток. С другой стороны, чрезмерное повышение уровня свободной арахидоновой кислоты внутри клеток, которое наблюдалось при действии ГПТБ и донора оксида азота в высоких дозах, обладающих токсическим эффектом, приводит к апоптотической гибели клеток неоплазмы. Участие свободной арахидоновой кислоты в индукции апоптоза подтвердается исследованиями, в которых показана ее важная роль в активации каспаз

96, 160] и повышении проницаемости мембран митохондрий для цитохрома С и АП7 .

Параллельно с увеличением концентрации свободной арахидоновой кислоты при действии токсических доз пероксида наблюдалось накопление продукта фосфолипазного гидролиза - лизофосфатидилхолина. Лизофосфатидилхолин также считается цитотоксичным продуктом, который является детергентом, разрушающим стабильность липидного б и слоя . Индукция апоптоза опухолевых клеток может быть следствием увеличения содержания как свободной арахидоновой кислоты, так и лизофосфолипидов под действием высоких концентраций свободных радикалов.

Таким образом, нами установлено, что регуляция как пролиферативной активности опухолевых клеток, так и индукции апоптоза может осуществляться свободными радикалами через влияние на уровень свободной арахидоновой кислоты, которая, вероятно, является одним из компонентов универсального пути передачи внутриклеточного сигнала. Переключение и определение конкретного пути реализации сигнала зависит от концентрации действующего агента.

Для поддержания стационарного уровня свободных радикалов и блокирования цепных реакций в клетках экспрессируются антиоксидантные ферменты, которые могут оказывать существенное влияние на все физиологические процессы, регулируемые этими высокоактивными молекулами . Так, в представленной работе обнаружена взаимосвязь между активностью ключевых ферментов метаболизма супероксидного радикала, органических пероксидов и выраженностью пролиферативных процессов в опухолевых клетках как в эксперименте на моделях асцитного и солидного роста карциномы Эрлиха, так и в опухолях человека. Наблюдалось существенное, в несколько раз, повышение активности СОД при переходе клеток карциномы Эрлиха из логарифмической фазы, которая характеризуется более высокой скоростью роста, в стационарную фазу. Исследование ксантиноксидазы - фермента, катализирующего образование супероксидного радикала, показало его максимальную активность в логарифмическую фазу роста опухоли, тогда как в стационарную фазу происходило достоверное снижение активности этого фермента.

Таким образом, повышение активности ксантиноксидазы в логарифмическую фазу роста с одной стороны и снижение активности СОД с другой дают основание считать, что процесс наработки супероксидного радикала активно протекает при высокой скорости опухолевого роста, тогда как его элиминация ингибирована. Представленные в данной работе результаты указывают на тесную взаимосвязь между ключевыми ферментами метаболизма супер оксидного радикала и активностью пролиферативных процессов в опухолевых клетках. Торможение скорости пролиферации в стационарной фазе роста опухолей может быть связано, по нашему мнению, со значительным ростом супероксиддисмутазной активности в этой фазе. Можно заключить, что СОД, контролируя концентрацию 0г\ по-видимому, является одним из регуляторов пролиферативной активности. Существенная разница в активности ферментов в асцитной и солидной формах объясняется тем, что асцитная опухоль характеризуется высокой скоростью клеточной пролиферации.

Также продемонстрирована тесная взаимосвязь активности глютатионзависимых ферментов с фазой и формой роста карциномы Эрлиха. Активность глутатионзависимых ферментов - ГП и ГТ в клетках асцитной опухоли в логарифмической фазе роста была значительно ниже по сравнению с другими фазами роста и активностью ферментов в солидной опухоли. В стационарной фазе роста наблюдалось достоверное увеличение активности обоих ферментов, как в солидной, так и в асцитной формах. Поскольку эти ферменты регулируют внутриклеточный пул органических пероксидов, то участие последних в процессах, регулирующих пролиферацию опухолевых клеток, является вполне вероятным.

На примерах злокачественных и доброкачественных опухолей молочной железы человека была проведена сравнительная оценка активности антиоксидантных ферментов в зависимости от митотического индекса исследуемых опухолей. В данных исследованиях выявлены те же тенденции к снижению активности АОФ при увеличении числа делящихся клеток, что было продемонстрировано на экспериментальных моделях.

Установлено, что зависимость ферментативной активности от выраженности пролиферативных процессов в доброкачественных и злокачественных опухолях имеют принципиальные отличия.

Так, нами было показано, что в фиброаденомах молочной железы с увеличением митотического индекса (до 7-12°/00) наблюдалось повышение активности практически всех исследуемых ферментов, причем наиболее выраженный рост был зарегистрирован для каталазы и глутатионтрансферазы. Изменение активности глутатионпероксидазы было наименее значимо. Низкие значения активности ксантиноксидазы, продуцирующей супероксидный радикал, наблюдались в тканях доброкачественных опухолей с невысокой скоростью пролиферации. Такие результаты, вероятно, свидетельствуют о физиологическом повышении активности АОФ в ответ на увеличение продукции активированных кислородных метаболитов при клеточном делении, их своевременной детоксикации и поддержании окислительно-восстановительного равновесия в клетках доброкачественных опухолей.

В противоположность этому, в тканях РМЖ форма зависимости активности АОФ от митотического индекса имеет другой характер. В опухолях с наивысшим митотическим индексом (>35°/оо) была зарегистрирована наиболее низкая активность СОД, ГТ, ГП, ГТ. Исключение составила только высокая активность каталазы. Снижение активностей ГП и ГР по мере возрастания числа митозов в опухолях носило линейный характер, тогда как изменения СОД и ГТ были выражены более сложной зависимостью. Представленные результаты свидетельствуют о том, что в опухолевых клетках не происходит элиминации АКМ в должной степени. Возрастание митотической активности злокачественных опухолей, возможно, сопровождается увеличением продукции супероксидного радикала. Подтверждением этого предположения является показанное в наших экспериментах увеличение активности ксантиноксидазы, катализирующей образования эндогенного супероксидного радикала во многих активно пролиферирующих опухолях. Существующие экспериментальные данные подтверждают предположение о повышении его концентрации в физиологических пределах в активно пролиферирующих клетках . В ряде работ показан высокий конститутивный уровень перекиси водорода в опухолевых клетках . Вероятно, что в дальнейшем эти радикалы участвуют в окислительной модификации ДНК, вызывают генотоксический эффект и способствуют прогрессии опухоли, поддерживая ее малигнизированное состояние, инвазивность и метастатический потенциал.

Несмотря на то, что требуются дополнительные исследования для окончательных выводов о роли АОФ в регуляции пролиферации опухолевых клеток, в настоящее время проведены первые исследования по использованию этих ферментов в терапии опухолей. Данные о способности СОД ингибировать пролиферацию клеток при повышении экспрессии фермента послужили основой для первых опытов применения СОД и миметиков СОД в качестве противоопухолевых средств. В эксперименте была показана регрессия опухолевых культур при трансфекции в них кДНК фермента Мп-СОД . Таким образом, возможность ингибирования пролиферации опухолевых клеток антиоксидантными ферментами открывает перспективу их использования в качестве противоопухолевых средств.

Данные представленные в настоящей работе доказывают возможность регуляции свободными радикалами таких важных функциональных состояний, как пролиферация и апоптоз опухолевых клеток. В механизме данных процессов большую роль играет взаимодействие радикалов кислорода и азота с системами внутриклеточной передачи сигнала, и их конечный эффект зависит от концентрации. Однако, внутри клетки возможно сразу образование нескольких типов свободно-радикальных молекул, которые могут взаимодействовать друг с другом. Влияние такого взаимодействия на пролиферацию опухолевых клеток и индукцию в них апоптоза до сих пор исследовано недостаточно. Поэтому представлялось важным изучить влияние комбинации веществ, генерирующих пероксирадикалы и доноров оксида азота на пролиферативную активность и апоптоз опухолевых клеток. Исследования такого плана могут представлять интерес и в связи с тем, что в основе многих классических методов лечения онкологических заболеваний, применяемые в клинической практике (химио-, лучевая и фотодинамическая терапия), лежит свободно-радикальный механизм. Поэтому важно оценить возможность использования доноров оксида азота в фармакологических целях в комплексной терапии опухолей.

Следующая серия экспериментов была посвящена изучению сочетанного воздействия свободных радикалов и NO на пролиферацию и апоптоз опухолевых клеток в модельной системе in vitro.

Предварительные исследования показали концентрационную зависимость влияния пероксидов на пролиферативную активность клеток карциномы Эрлиха, что выражалось в ингибировании синтеза ДНК высокими концентрациями и стимуляцией этого процесса выше контрольных значений низкими дозами используемых соединений.

При исследовании сочетанного действия оксида азота и свободно-радикальных агентов на пролиферацию опухолевых клеток было показано, что доноры N0 в нетоксичной концентрации в комбинации с субтоксичными концентрациями пероксидов увеливали включение -тимидина в ДНК по сравнению с контрольной популяцией опухолевых клеток, инкубированных только с источниками пероксидных радикалов, либо не влияли на нее. Комбинация Ж)-доноров в тех же концентрациях с цитотоксичными дозами ГПТБ и АБАП, угнетающих синтез ДНК более чем на 80%, приводила к снижению антипролиферативного действия свободных радикалов. Анализируя полученные данные можно заключить, что оксид азота снижает токсический эффект пероксирадикалов на опухолевые клетки и усиливает их ростстимулирующее действие при использовании в нетоксичных концентрациях, что в целом позволяет предположить защитные свойства N0 в культурах злокачественных клеток. Такое влияние может быть обусловлено антиоксидантными свойствами оксида азота что, вероятно, и обуславливает его цитопротекторное действие. Способность N0 связывать органические пероксиды с образованием пероксинитритов, которые превращаются в нитраты подтверждает его антиоксидантные качества . Кроме того, известно, что N0 связывает мембранные и внутриклеточные комплексы железа, что препятствует распаду пероксидов с образованием радикалов и развитию цепных реакций свободно-радикального окисления .

Изучение сочетанного действия оксида азота и свободных радикалов на индукцию апоптоза опухолевых клеток карциномы Эрлиха показало активацию этого процесса при комбинированном применении NaNCb (10"5 М) и АБАП (ОД мМ), L-аргинина (5x10"3 М) и АБАП (0,1 мМ), L-аргинина и ГПТБ (0,1 мМ). В других случаях наблюдалось снижение апоптотической гибели клеток. Основываясь на полученных результатах можно предположить, что сочетанное применение доноров оксида азота и свободно-радикальных агентов в низких концентрациях может приводить к усиленной пролиферации с одновременной индукцией апоптоза.

Одним из частных случаев свободно-радикального воздействия на опухолевые клетки является химиотерапия лекарственными препаратами, в частности антрациклиновыми антибиотиками . Использование комбинации доксорубицина с донорами оксида азота приводило к достоверному увеличению процессов синтеза ДНК в опухолевых клетках карциномы Эрлиха, за исключением усиления опухолетоксического щ действия доксорубицина (10" М), которое наблюдалось при добавлении доноров оксида азота NaN02 и SNP в концентрациях 10" М. L-аргинин в сочетании с доксорубицином оказывал выраженное цитопротекторное действие. В то же время было обнаружено соединение, которое значительно усиливало цитотоксическое действие доксорубицина. Так нитрозогуанидин в концентрации

10"4М в 3 раза усиливал ингибирующее действие доксорубицина на синтез ДНК.

Таким образом, полученные результаты показывают, что применение доксорубицина в сочетании с донорами оксида азота in vitro выявило наличие сложной закономерности в воздействии различных комбинаций доз антибиотика и доноров оксида азота на пролиферативную активность опухолевых клеток. Доноры оксида азота имеют неоднозначное действие на опухолетоксический эффект доксорубицина, что зависит от химического строения и концентрации используемых соединений. Выявленное снижение антипролиферативного эффекта доксорубицина и индукции апоптоза опухолевых клеток донорами NO дает основание предположить, что оксид азота может являться одним из факторов, способствующим появлению клонов опухолевых клеток, устойчивых к доксорубицину и обладающих повышенной пролиферативной активностью.

Оценивая полученные в настоящей работе данные, можно заключить, что NO, вероятно, является фактором, защищающим ДНК опухолевых клеток от повреждающего действия доксорубицина и вносит свой вклад в развитие резистентности опухолей к антрациклиновым антибиотикам. Однако стоит отметить, что в некоторых ситуациях наблюдалось потенцирование повреждающего действия доксорубицина. В итоге конечный результат комбинированного действия оксида азота и свободных радикалов зависит от многих факторов: от концентрации действующих агентов, от типа клеток, от условий постановки экспериментов. Учитывая способность некоторых противоопухолевых препаратов усиливать генерацию N0, необходимо, по нашему мнению, дополнительно исследовать противоопухолевую активность комбинации препаратов, используемых в химиотерапии.

На наш взгляд, наиболее перспективным для клинического использования из всех исследованных доноров оксида азота являются нитрозосоединения, что подтверждаеся существованием противоопухолевых препаратов класса нитрозомочевины, нашедшей терапевтическое применение . Для более полной оценки способности нитрозогуанидина модулировать противоопухолевое действие доксорубицина было проведено исследование in vivo. Показано, что MNNG может усиливать терапевтический эффект доксорубицина что выражалось в значительном уменьшении размера опухоли, а также усилении индукции апоптоза и некроза клеток карциномы Эрлиха по сравнению с действием одного химиопрепарата. Ранее показано, что противоопухолевая эффективность циклофосфана повышалась при его комбинации с донором N0 по отношению к клеткам лейкемии Р-388 . Сопоставляя эти факты можно сделать вывод о целесообразности применения доноров оксида азота для повышения эффективности используемых в клинике химиотерапевтических агентов. Однако для окончательного заключения по использованию доноров N0 в химиотерапии опухолей необходимы дополнительные исследования зависимости противоопухолевого эффекта от дозы, химической структуры соединений и стадии опухолевого процесса.

Обобщая представленные результаты, можно сказать, что в клетках млекопитающих развились не только механизмы, позволяющие адаптироваться к сосуществованию с агрессивными свободными радикалами, но и пути использования этих высокоактивных молекул для регуляции жизненно-важных функций. Свободные радикалы играют важную физиологическую роль в жизнедеятельности организма, и к числу их биологических эффектов относится регуляция пролиферации и апоптотической гибели клеток. При злокачественной трансформации происходит приспособление данных механизмов для обеспечения максимальной способности к выживанию и росту опухолевых клеток. Если в нормальных клетках срабатывает программа ограниченного числа делений и входа в дифференцировку и затем апоптоз, то в опухолевых клетках свободные радикалы являются одним из инструментов обеспечения их неконтролируемого роста, мутагенеза и опухолевой прогрессии.

В дополнение к имеющимся общепринятым молекулярно-биохимическим характеристикам опухолевых клеток, которые включают наличие мутаций в генах, продукты которых контролируют пролиферацию и апоптоз, аутокринный тип регуляции роста, активацию внутриклеточных сигнальных путей, мы обнаружили новые атрибуты опухолевого роста. На основании полученных нами данных, следует отметить, что злокачественные клетки отличают от нормальных такие характеристики, как

Внеклеточная продукция ферментативных и неферментативных антиоксидантов

Замедленный распад экзогенных пероксидов

Быстрая активация и высокая индуцибельность ферментов, участвующих в образовании сигнальных молекул липидной природы

Нарушение регуляции окислительно-восстановительного гомеостаза в опухолевых клетках, ингибирование активности антиоксидантных ферментов в быстрорастущих опухолях

Использование оксида азота в качестве фактора защиты опухолевых клеток от окислительного стресса.

По результатам настоящего исследования и литературным данным возможно выделить несколько основных механизмов влияния свободных радикалов на пролиферацию и апоптоз опухолевых клеток (рис. 29). Необходимо подчеркнуть существование концентрационной зависимости влияния свободных радикалов на клеточные физиологические эффекты и метаболические процессы. В высоких концентрациях они оказывают повреждающее действие на опухолевые клетки, что выражается в ингибировании синтеза ДНК, нарушении процессов репарации клеточных мембран. Итогом такого воздействия являются угнетение пролиферации опухолевых клеток и индукция в них апоптоза.

Рис. 29. Возможные механизмы регуляции свободными радикалами пролиферации и апоптоза опухолевых клеток.

В противоположность этому, свободные радикалы в низких концентрациях усиливает передачу ростстимулирующих сигналов, в том числе, за счет освобождения арахидоновой кислоты, активируют синтез ДНК, что ведет к активации пролиферативных процессов в опухолевых клетках.

Доноры N0 могут также оказывать неоднозначное действие на процессы пролиферации и апоптоза опухолевых клеток. Оксид азота, вследствие своих мультипотентных свойств, определяемых как цитотксичностью радикала, так и его коммуникативной активностью участвует в поддержании роста опухолей.

На данном этапе сложно найти взаимосвязь между действием всех факторов, определяющих терапевтический эффект доноров оксида азота, однако можно констатировать, что решающее значение в их физиологических ответах имеет концентрация и химическая структура N0-генерирующих соединений. В данной работе получены результаты, показывающие принципиальную возможность развития направления по использованию доноров оксид азота для усиления терапевтической эффективности доксорубицина. Наиболее перспективным для развития направления по использованию доноров оксида азота в онкологии представляется проведение комплексных исследований, совмещающих изучение их антиканцерогенной, противоопухолевой, антиметастатической и иммуномодулирующей активности, что в итоге может привести к их широкому клиническому применению.

В заключение необходимо отметить, что нарушение окислительно-восстановительного гомеостаза играет важную роль в биологии рака, которое заключается не только в запуске канцерогенеза, но и поддержании роста опухолей, поэтому определение возможности регуляторного влияния на свободно-радикальные процессы в злокачественных клетках может являться плодотворной предпосылкой на пути создания противоопухолевых средств нового типа. Управление интенсивностью свободно-радикальных реакций может иметь существенное значение для повышения эффективности профилактических мероприятий и противоопухолевой терапии.

Список литературы диссертационного исследования доктор медицинских наук Кондакова, Ирина Викторовна, 2005 год

1. Аббасова С.Г. Система Fas- FasL в норме и патологии. / С.Г. Аббасова, В.М.Липкин, H.H. Трапезников, Н.Е. Кушлинский // Вопр. Биол. Мед. Фарм. Химии. - 1999. - № 3. - С. 3-17.

2. Авдеева О.С. Изучение методом ЭПР молекулярных механизмов действия радиации и метилнитрозомочевины на ткани здоровых животных и животных-опухоленосителей. / О.С.Авдеева // Автореф. дисс. канд. физ-мат. наук.- Москва. 1980.- 20 с.

3. Амосов И.С. Кислородный статус и ангиоархитектоника опухолей разного типа и их изменение при лучевой терапии / И.С. Амосов, Р.К. Караулов, H.A. Сазонова // Радиобиология. 1984. - № 24. - С. 630635.

4. Аскарова Э.Л. Генрация супероксидного радикала и текучесть мембранных липидов Acholeplasma Laidlawii при старении культуры клеток / Э.Л. Аскарова, А.Б. Капитанов, В. Кольтовер, О.С. Татищев // Биофизика. 1987. - Т. ХХХ11, вып. 1. - С. 95-99.

5. Афанасьев И.Б. Исследование механизма взаимодействия противоракового антибиотика адриамицина с анион-радикалом О2./ И.Б. Афанасьев, Н.И. Полозова // Антибиотики и мед. биотехнология. 1986.- Т. 31.- № 4.- С.261-264.

6. Белушкина H.H. Молекулярные основы апоптоза./ H.H. Белушкина., А. Хасан Хамад, С.Е. Северин // Вопр. Биол. Мед. Фарм. Химии. -1998. -№ 4.-С. 15-24.

7. Блохин H.H. Химиотерапия опухолевых заболеваний. / H.H. Блохин, Н.И. Переводчикова// М.: Медицина, 1984. 304 с.

8. Ванин А.Ф. Оксид азота в биомедицинских исследованиях. / А.Ф.Ванин // Вестник РАМН.- 2000.- №4. с. 3 -5.

9. Ю.Вартанян JI.C. Исследование определения СОД активности в тканях животных с тетранитротетразоливым синим / JI.C. Вартанян, С.М. Гуревич // Вопросы мед. химии. 1982. - № 5. - С.23-56.

10. Вартанян JI.C. Образование супероксидных радикалов в мембранах субклеточных органелл регенерирующей печени / JI.C. Вартанян, И.П. Садовникова, С.М. Гуревич, И.С. Соколова // Биохимия. 1992. - Т. 57, вып.5. - С. 671 -678.

11. Викторов И.В. Роль оксида азота и других свободных радикалов в ишемической патологии мозга. / И.В. Викторов // Вестник РАМН.-2000.-№4.- С. 5- 10.

12. Воскресенский О.Н. Антиоксидантная система, онтогенез и старение / О.Н. Вокресенский, И.А. Жутаев // Вопросы мед. химии-1994-№3.-С. 53-56.

13. Гаузе Г.Ф. Исследование молекулярных механизмов действия и применение противоопухолевых антибиотиков. / Г.Ф Гаузе, Ю.В. Дудник // Антибиотики. 1982,- Т. 27. - № 2.- С. 9-18.

14. Григорьев М.Ю. Апоптоз в норме и патологии./ М.Ю. Григорьев, E.H. Имянитов, К.П. Хансон // Мед. акад. журнал.- 2003.- Т.З.- № 3.-С. 3-11.

15. Дятловицкая Э. В. Липиды как биоэффекторы. / Э. В. Дятловицкая, В.В. Безуглов//Биохимия.- 1998.-Т. 63.-№1.-С. 3-5.

16. Казьмин С.Р. Пролиферативная активность в асцитной карциноме Эрлиха / С.Р. Казьмин, Е.В. Колосов // Вопросы онкологии. - 1979. - №7.-С. 60-64.

17. Коломийцева И.К. Радиационная биохимия мембранных липидов. / И.К. Коломийцева Москва: Наука.- 1989.- 181 с.

18. Комбинированное и комплексное лечение больных со злокачественными опухолями. // под ред. В.Е. Чиссова М.: Медицина, - 1989. - 560 с.

19. Коновалова Н.П. Донор оксида азота повышает эффективность цитостатической терапии и задерживает развитие лекарственной резистентности. / Н.П. Коновалова // Вопр. онкологии.-2003.-Т.49.-№1.-С.71-75.

20. Коновалова Н.П. Влияние донора оксида азота на терапевтическую эффективность цитостатиков и синтез ДНК.// Н.П. Коновалова, JI.M. Волкова, Л.Ю. Якушенко и др. // Российский биотерапевтический журнал,- 2003,- №2. 52-55.

21. Копнин Б. П. Механизмы действия онкогенов и опухолевых супрессоров. / Б. П. Копнин // Биохимия. 2000.- Т.65. - №1. - С. 2-77.

22. Кудрин A.B. Микроэлементы и оксид азота полифункциональные лиганды. / A.B. Кудрин // Вопр. Биол. Мед. Фарм. Химии. - 2000.-№ 1. - С. 3-5.

23. Кудрявцев Ю.И. Динамика апоптотических событий, индуцированных фактором некроза опухолей в лейкозных клетках U-937. / Ю.И. Кудрявцев, А.А.Фильченков, И.В. Абраменко, JI.3 Полищук, И.И. Слуквин, Н.И. Белоус // Эксп. Онкология.- 1996.-Т.18.- С. 353-356.

24. Куцый М.П. Участие протеаз в апоптозе. / М.П. Куцый., Е.А. Кузнецова, А.И. Газиев // Биохимия.-1999.- т.64.-Вып.2.-С.149-163.

25. Ланкин В.З. Ферментативная регуляция перекисного окисления липидов в биомембранах: роль фосфолипазы А2 и глютатион-S-трансферазы /В.З. Ланкин, А.К. Тихазе, Ю.Г. Осис, A.M. Вихерт. // ДАН СССР. 1985. - Т. 282. - С. 204-207.

26. Левина В.И. Противоопухолевый препарат гидроксимочевина - донор оксида азота. / В.И. Левина, О.В. Азизов, А.П. Арзамасцев и др. // Вопр. биол., мед. и фарм. химии. 2001. - № 1. - С. 47-49.

27. Лихтенштейн А. В. Опухолевый рост: ткани, клетки, молекулы. / А. В. Лихтенштейн, B.C. Шапот. // Патол. физиол. и эксперим. терапия. -1998.-№3.- С. 25-44.

28. Лобышева И.И. Взаимодействие динитрозильных тиолсодержащих комплексов железа с пероксинитритом и перекисью водорода in vitro./ И.И. Лобышева, В.А. Сереженков, А.Ф. Ванин // Биохимия. -1999.-Т.64-С. 194-2000.

29. Луценко C.B. Молекулярные механизмы противоопухолевой активности антибиотиков антрациклинового ряда. / C.B. Луценко, Н.Б. Фельдман, С.Г. Туманов., С.Е. Северин // Вопр. биол.мед. и фарм. химии.-2001.- №2.-С.-3-9.

30. Лушников Е.Ф. Гибель клетки (апоптоз). / Е.Ф. Лушников, А.Ю. Абросимов // М. Медицина. 2001. - 192 с.

31. Манухина Е.Б. Оксид азота в сердечно-сосудистой системе: роль в адаптационной защите. / Е.Б. Манухина, И.Ю. Малышев, Ю.В.Архипенко. // Вестник РАМН. 2000.- №4. С. 16-21.

32. Меныцикова Е.Б. Биохимия окислительного стресса. Оксиданты и антиоксиданты. / Меныцикова Е.Б., Зенков Н.К., Шергин С.М. -Новосибирск: Наука, 1994. 196 с.

33. Метелица Д.И. Активация кислорода ферментными системами / Д.И. Метелица- Москва: Наука, 1982. 256 с.

34. Напалков Н.П. Рак и демографический переход. / Н.П. Напалков // Вопросы онкологии. 2004. - Т. 50. - №2. - С. 127-144.

35. Орлов B.C. Электронное строение и свободно-радикальные механизмы противоопухолевого действия антрациклиновых антибиотиков. / Орлов B.C., Лужков В.Б., Богданов Г.Н. // Актуальные проблемы экспер. химиотерапии опухолей. - 1982.- С. 30-32.

36. Подберёзкина Н.Б. Биологическая роль супероксиддисмутазы / Н.Б. Подберёзкина., Л.Ф. Осинская. // Украинский биохимический журнал. 1989. - Т. 61, № 2. - С 14-27.

37. Проскуряков С.Я. Оксид азота в неопластическом процессе. Проскуряков С.Я., Коноплянников А.Г., Иванников А.И. и др. // Вопросы онкологии. 2001. - Т.47. - N3. - С. 257-269.

38. Райхлин Т.Н. Регуляция и проявления апоптоза в физиологических условиях и в опухолях. / Райхлин Н. Т., Райхлин А.Н. // Вопросы онкологии. -2002. -Т48. №2. С. 159-171.

39. Реутов В.П. Медико-биодогические аспекты циклов оксида азота и супероксидного аноин-радикала. / Реутов В.П. // Вестник РАМН. 2000.-№4.-С. 30-34.

40. Реутов В.П. Циклические превращения оксида азота в организме млекопитающих. / Реутов В.П., Сорокина Е.Г., Охотин В.Е., Косицын Н.С. //Москва, Наука. -1998.- 159 с.

41. Рябов Г.А. Роль оксида азота как регулятора клеточных процессов при формировании полиорганной недостаточности / Рябов Г.А., Азизов Ю.М. // Анестезиология и реаниматология. 2001 - Т.1. - С. 812.

42. Саприн A.C. Окислительный стресс и его роль в механизмах апоптоза и развития патологических процессов. / А.С Саприн., Е.В. Калинина // Успехи биологической химии. 1999. - Т. 39. - С. 289-326.

43. Сидоренко С.П. Fas/CD95-onocpeflyeMbifi апоптоз в патогенезе лифоидных новообразований. / С.П. Сидоренко // Экспериментальная онкология. 1998. - Т. 20. - С. 15-28.

44. Скулачёв В.П. Кислород и явления запрограммированной смерти. / Скулачёв В.П. Москва, 2000. - 48 с.

45. Суханов В.А. Механизмы гормональной регуляции роста опухолевых клеток. / В.А. Суханов // Успехи биологической химии. - 1995.- Т.35. -С. 97-134.

46. Фильченков А.А. Современные представления о роли апоптоза в опухолевом росте и его значении для противоопухолевлй терапии. / А.А. Фильченков // Эксп. Онкология.- 1998.- Т. 20. С.259-269.

47. Фильченков А.А. Апоптоз и рак. / А.А.Фильченков, Р.С. Стойка // -Киев: Морион, 1999.- 184 с.

48. Шапот B.C. Биохимические аспекты опухолевого роста / B.C. Шапот. Москва: Наука, 1975. -304 с.

49. Швембергер И.Н. Апоптоз: роль в нормальном онтогенезе и патологии. / Швембергер И.Н., Гинкул Л.Б. // Вопросы онкологии. -2002. Т.48, - С. 153-158.

50. Эммануэль Н.М. / Эммануэль Н.М., Саприн А.Н.// Докл. АН СССР.-1968.-Т. 182.-С. 733-735.

51. Ярилин А.А. Апоптоз. Природа феномена и его роль в целостном организме. / А.А. Ярилин // Пат физиол и эксперим терапия. 1998. -№2.-С. 38-48.

52. Abe J. Big mitogen - activated protein kinase 1(BMK1) is a redox-sensitive kinase. / Abe J., Kusuhara M., Ulevitch R.J. // J. Biol. Chem. -1996.-V. 271.-P. 16586-16590.

53. Adams J.M. The Bcl-2 protein family: arbiters of cell survival. / Adams J.M, Cory S. // Science. 1998.-V.281.- P.1322-1326.

54. Allen R.G. Oxidative stress and gene regulation. / Allen R.G., Tressini M. // Free Radical Biol. Med. 2000.- V. 28.- P.463-499.

55. Ambrosone C.B. Oxidants and antioxidants in breast cancer. / Ambrosone C.B. // Antioxidant Redox Signal. 2000. - Vol. 2, № 4. P. 903-917.

56. Ambs S. Interactive effects of nitric oxide and the p53 tumor suppressor gene in carcinogenesis and tumor progression. / Ambs S., Hussain S.P. and Harris C.C. // FASEB J.- 1997.- Vol 11.- 443-448.

57. Amstad P. A. Mechanism of c-fos induction by active oxygen / P. A. Amstad P. A. Krupitza, G. Gerutti // Cancer Res. 1992. - № 52. - P. 3952-3960.

58. Amstad P.A. BCL-2 is involved in preventing oxidant-induced cell death and in decreasing oxygen radical production / Amstad P.A., Liu H., Ichimiya M. et all // Redox Rep. 2001. - V.6. - P.351-362.

59. Anderson K.M. 5-Lipoxigenase inhibitors reduce PC-3 cell proliferation and initiate nonnecrotic cell death. / Anderson K.M., Seed T., Vos M., et al. // Prostate. 1998.- V. 37.- P. 161-173.

60. Andreas N. K. Inflammation, immunoregulation, and inducible nitric oxide synthase. / Andreas N. K., Billiar T. R. // J. Leukoc. Biol.-1993.- V. 54. P. 171-178.

61. Arai T. High accumulation of oxidative DNA damage, 8-hydroxyguanine, in Mmh/ogg 1 deficient mice by chronic oxidative stress./ Arai T., Kelle V.P., Minowa O., et al. //Carcinogenesis.- 2002. V. 23.- P. 2005-2010.

62. Arany I. Induction of iNOS mRNA by interferon-gamma in epitelial cells is associated with growth arrest and differentiation. / Arany I., Brysk M.M., Brysk H., et al. // Cancer Letters. 1996.- VI10.- P. 93-96.

63. Archer S. Measurement of nitric oxide in biological models. / Archer S.// FASEB J.- 1993. V. 7.- P. 349-360.

64. Aust A.E. Mechanisms of DNA Oxidation. / Aust A.E., Eveleigh J.F. // P.S.E.B.M. 1999.- V.222.- P.246-252.

65. Babich M.A. Synergistic killing of virus-transformed human cells with interferon and N-methyl-N"-nitro-N-nitrosoguanidine. / Babich M.A., Day R.S. // Carcinogenesis. 1989. - V. 10.- P. 265-268.

66. Bachur N.R. NADFH cytochrome P450 reductase activation of quinone anticancer agents to free radicals. / Bachur N.R., Gordon S.L., Gee M.V. et al. // Proc. Natl. Acad. Sci. USA. 1979. - Vol. 76. - N2. - P. 954-957.

67. Bae Y.S. Epidermal growth factor (EGF)-induced generation of hydrogen peroxide. / Bae Y.S., Kang S.W., Seo M.S., Baines I.C., et al. // J. Biol. Chem. 1997,- V. 272.- P. 217-221.

68. Balakirev M.Y. Modulation of the mitochondrial permeability transition by nitric oxide / Balakirev M.Yu., Khramtsov V.V., Zimmer G. // European J. Biochem.- 1997.- V. 246. P. 710-718.

69. Balamurugan K. Caspase-3: its potential involvement in Cr(III)-induced apoptosis of lymphocytes / Balamurugan K., Rajaram R., Ramasami T. // Mol Cell Biochem. 2004. - V.259. - P.43-51.

70. Bannai S. The export of glutathione from human diploid cells in culture / S. Bannai, H. Tsukeda // J. Biol. Chem. 1979. - Vol. 254. - P. 3440-3450.

71. Barnouin K. H2C>2 induces a transient multiphase cell cycle arrest in mouse fibroblasts through modulating cycling D and P21 expression. / Barnouin K., Dubuisson M., Child E.S., et al. // J.Biol. Chem. 2002.- V. 277.- P. 13761-13770.

72. Bartolli G. A. Supposed role of superoxide dismutase in the control of tumor growth / G. Bartolli, G. Minotti, S. Borello // Oxy radicals and the scavenger sistems. 1983. - Elsevier Science Publishing. - P. 179-184.

73. Beers R.F. A spectrophotometric method for measuring the breakdown of hydrogen peroxide by catalase. / Beers R.F., Sizer J.W. // J. Biol. Chem. -1952.-Vol. 195.-P. 133-140.

74. Benchekroun M.N. Doxorubicin-induced lipid peroxidation and glutathione peroxidase activity in tumor celllines selected for resistance to doxorubicin. / Benchekroun M.N., Pourquier P., Schott B., Robert J. // Eur. J. Biochem. 1993.-V. 211.-P. 141-146.

75. Bhatnagar A. Oxidative stress alters specific membrane currens in isolated cardiac myocytes. / Bhatnagar A., Srivastava S.K., Szabo G. // Circulation Res. 1990.- V.67.- P. 535 - 549.

76. Borowits S.M. The role of phospholipase A2 in microsomal lipid peroxidation induced with t-butyl hydroperoxide. / Borowits S.M., Montgomery C. // Biochim. Biophys. Res. Commun. 1989.- V. 158.- P. 1021-1028.

77. Bos J.L. Ras oncogens in human cancer: a review./ J.L. Bos // Cancer Res. 1989. - V.49.- P. 4682-4689.

78. Bouroudian M. Use of silicic acid microcolumn to assay acyl-CoA: lysophosphatidylcholine acyltransferase. / Bouroudian M., Chautan M., Termine E. //Biochim. Biophys. Acta. 1988.- V. 960.- P. 253-256.

79. Bouroudian M. In vitro stady of docosohexaenoic acid incorporation into phpsphotidylcholine by enzymes of rat heart. / Bouroudian M., Nalbone G., Grinberg A., Leonardi J., Lafont H. // Mol. Cell. Biochem. 1990.- V. 93.-P.119- 128.

80. Brash A.R. Arashidonic acid as a bioactive molecule. / A.R. Brash // J. Clin. Invest.- 2001.-V. 107.-P. 1339-1345.

81. Breuer W. Newly delivered transferin iron and oxidative cell injury. / Breuer W., Greenberg E., Cabantchik Z. I. // FEBS Letters. 1997.- V. 403.-P. 213-219.

82. Briehl M.M. Modulation of antioxidant defences during apoptosis. / Briehl M.M., Baker A.F., Siemankowski L.M., Morreale J. // Oncology Res. 1997.- V. 9.- P. 281- 285.

83. Brox L. The effect of anoxia on anthracycline induced DNA damage in the RPMI 6410 human lymphoblastoid cell line. Brox L., Gowans B., To R.et al. // Can. J. Biochem.-1982.-Vol.60. N.9.- P.873-876.

84. Brumell J.H. Endogenous reacrive oxigen intermediates activate tyrosine kinases in human neutrophils. / Brumell J.H., Burkhardt A.L., Bolen J.B., et al.//J.Biol. Chem.- 1996.- V. 271.-P. 1455-1461.

85. Briine B. Apoptotic cell death and nitric oxide: activating and antagonistic transducing pathways. / B. Briine, K. Sandau, and A. von Knethen. // Biochem. Biophys. Res. Commun.- 1997.-V.229. P. 396-401.

86. Buga G.M. NG-hydroxy-L-arginine and nitric oxide inhibit Caco-2 tumor cell proliferation by distinct mechanism. / Buga G.M., Wei L.H., Bauer P.M. et al. // Am. J. Physiol. 1998. - V. 275. - R1256 - R1264.

87. Burch H.B., Superoxide radical productionstimulates retroocular fibroblast proliferation in Graves ophtalmopathy. / Burch H.B., Lahiri S., Bahn R.s., Barnes S.//Exp.Eye Res. 1997,- V.2.-P.311 -316.

88. Burdon R.H. Cell proliferation and oxidative stress / R. Burdon, V. Gill, C. Rice-Evans // Free Radic. Res. Comm. 1989. - № 7. - P. 149-159.

89. Burdon R.H. Free radicals and the regulation of mammalian cell proliferation / Burdon R.H., C. Rice-Evans. // Free Radic. Res. Comm. -1989,-№6.-P. 345-358.

90. Burdon R.H. Oxidative stress and tumour cell proliferation / R.H. Burdon, V. Gill, C. Rice-Evans. // Free Radic. Res. Comm. 1990. - № 11. - P. 65-76.

91. Burdon R.H. Celluiarly generated active oxygen species and HeLa cell proliferation / R.H. Burdon, V. Gill. // Free Radic. Res. Comm. 1993. -№ 19.-P. 203-213.

92. Burdon R. H. Superoxide and hydrogen peroxide in relation to mammalian cell proliferation / R.H. Burdon. // Free Radical Biology and Medicine. 1995. - Vol. 18, № 4. - p. 775 - 794.

93. Cabelof D. Induction of DNA polimarase |3 dependent base excision repair in response to oxidative stress in vivo. / Cabelof D., Raffoul J.J., Yanamadala S., et al. // Carcinogenesis.- 2002.- V. 23.- P. 1419-1425.

94. Cao Y. Intracellular unesterified arachidonic acid signals apoptosis./ Cao Y., Pearman A. T., Zimmerman G.A. et al. // PNAS.- 2000. V. 97. P. 11280-11285.

95. Capranico G. Sequence-selective topoisomerse II inhibition by anthracycline derivatives in SV40 DNA: relationship with DNA affinity and cytotoxicity. / Capranico G., Zunino F., Kohn K. et al. // Biochemistry.- 1990.- V.29.- P. 562-569.

96. Cha M.S. Endogenous production of nitric oxide by vascular endothelial growth factor down-regulates proliferation of choriocarcinoma cells./ Cha M.S., Lee M.J., Je G.H., et all. // Oncogene.- 2001.-V.20.-P.1486-96.

97. Chao C-C. Participation of nitric oxide and iron in the oxidation of DNA in asbestos-treated human lung epithelial cells. / Chao C-C., Park S.H., Aust A.E. // Arch. Biochem. Biophys. 1996.- V 326.- P. 152-157.

98. Chazotte-Aubert L. Nitric oxide prevents y-radiation-induced cell cycle arrest by impairing p53 function in MCF-7 cells. / Chazotte-Aubert L., Pluquet O., Hainaut P., et al. // Biochem. Biophys. Res. Commun. 2001. -V. 281.-P. 766-771.

99. Chen D-L. Protective effects of selenium supplementation in minimiziing 5-fluorouracil induced lipid peroxidative damage of the small intestine. / Chen D-L., Sando K., Chen K., Wasa M., et al. // J. Trace Elem Exp Med. 1997.- V.10.-P. 163-171.

100. Church D.F. Free-radical chemistry of cigarette smoke and its toxicological implications. / Church D. F., Pryor W.A. // Environ. Health Perspect. 1985.-V. 64.- P. 111-126.

101. Cohen I. Antiapopotic activity of the glutathione peroxidase homologue encoded by HTV-1. / Cohen I., Zhao L., Metivier D., et al. // Apoptosis. -2004.- V. 9.-P. 2004.

102. Cohen J.J. Programed cell death in the immune system/ Cohen J.J. // Adv. Immunol. -1991.- V.50.- P.55-85.

103. Collins J.A. Major DNA fragmentation is a late event in apoptosis./ Collins J.A. Schandl C.A., Young K.K., Vesely J. // J.Histochem. Cytochem.- 1997.- V.45.- P. 923-934.

104. Comhair S.A. Extracellular glutathione peroxidase induction in asthmatic lungs: evidence for redox regulation of expression in human airway epithelial cells. / Comhair S.A., Bhathena P.R., Farver C., et al. // FASEB J.-2001.- V.l.-P. 70-78.

105. Crawford D. Oxidant stress induces the protooncogenes c-fos and c-myc in mouse epidermal cells / D. Crawford, L. Zbinden, P. Amstad., P. Cerutti // Oncogene. 1989. - № 3. - P. 27-32.

106. Cross J.V. Oxidative stress inhibits MEKK1 by site-specific glutathionylation in the ATP binding domain. / Cross J.V., Templeton D.J. // Biochem J. 2004.- V.381(Pt 3) - P.675-683.

107. Cui S. Activation murine macrophages induce apoptosis in tumir cells through nitric oxide-dependent or -independent mechanisms. / Cui S., Reichner J., Mateo R., et al. // Cancer Res. 1994,- V. 54.- P. 2462-2467.

108. Dartsch D.C. Comparison of anthracycline-induced death of human leukemia cells: progpammed cell death versus necrosis. / Dartsch D.C., Schaefer A., Boldt S., et al. // Apoptosis. 2002,- V.7.- P. 537-548.

109. Datta R. Involvement of reactive oxygen intermediates in the induction ofc-jun gene transcription by ionising radiation. / R. Datta, D. Hallahan, E. Kharbanda, E. Rubin, M. K. Sherman, E. Humberman. // Biochemistry. -1992.-№31.-P. 8300-8306.

110. Dean R.T. Some critical membrane events during mammalian cell death. / Dean R.T. // Perspective on mammalian cell death. Oxford, New York, Tokio. 1987.-P. 18-38.

111. Denecker G. Apoptotic and necrotic cell death induced by death domain receptor. / Denecker G., Vercammen D., Declercq W., Vandenabeele P. // Cell. Mol. Life Sci. 2001.- V.58. - P. 356-370.

112. De Wolf F. A. Comparable interaction of doxorubicin with various acidic phospholipids results in changes of lipid order and dynamics. / De Wolf F.A., Maliepaard M., Van Dorsten., et al. // Biochim. Biophys. Acta. -1990.-V. 1096.-P. 67-80.

113. Dodd F. L-arginine inhibits apoptosis vis NO-dependent mechanism in Nb2 lymphoma cells. / Dodd F., Limoges M., Boudreau R.T., et al. // J. Cell. Biochem. 2000.- V. 77.- P. 642-634.

114. Doi K. Excessive production of nitric oxide in rat solid tumor and its implication in rapid tumor growth. / Doi K., Akaike T., Horie H., et all // Cancer.- 1996.- V.77.- P. 1598-1604.

115. Dong M. Inverse association between phospholipase A2 and COX-2 expression during mouse colon tumorigenesis. / Dong M., Guda K., Nambiar P.R., Rezaie A. et al. // Carcinogenesis.- 2003.-V. 24.- P. 307315.

116. Dong Z. Inverse correlation between expression of inducible nirric oxide synthase activity and production of metastasis in K1735 murine melanoma cells. / Dong Z., Staroselsky A., Qi X., et al. // Cancer Res. 1994.- V. 54. -P. 789-793.

117. Droge W. Free radicals in the physiological control of cell fuction. / Droge W. // Physiol. Rev.- 2001.- V.82. P. 47 - 95.

118. Dybdahl M. DNA adduct formation and oxidative stress in colon and liver of Big Blue rats after dietary exposure to diesel particles. / Dybdahl M. Dybdahl M. Risom L., Moller P., Autrup H. et.al. // Carcinogenesis 2003.-V. 24.-No. 11.-P. 1759-1766.

119. Egan S. E. The pathway to signal achievement. / S. E. Egan, R.A. Weinberg. //Nature. 1993. - Vol. 365. - P. 781-783.

120. Egner P. A. Efects of superoxide dismutase on complete and multistage carcinogenesis in mouse skin. / P.A. Egner, T.W. Kensler. // Carcinogenesis. 1985. - № 6. - P. 1167-1172.

121. Eling E.T. Cellular proliferation and lipid metabolism: importance of lipoxygenase in modulating epidermal growth factor-dependent mitogenesis. / E.T. Eling, C.W. Glasgow. // Cancer and Metastasis Reviews. 1994. -V.13. - P. 397-410.

122. Elliott N.A. Stress induction and mitochondrial localization of Oxrl proteins in yeast and humans. / Elliott N.A., Volkert M.R. // Mol Cell Biol. 2004. - V.8. - P.3180-3187.

123. Esterbauer H. Cytotoxicity and genotoxicity of lipid-oxidation products./ Esterbauer H. // Amer. J. Clin. Nutr. 1993,- V. 57.- P. 779S-786S.

124. Faber M. Lipid peroxidation products and vitamin and trace element status in patiens with cancer before and after chemotherapy. / Faber M., Coudray C., Hida H. et al. // Biol Trace Elem Res. 1995.- V.47. - P.l 17123.

125. Factor V.M. Disruption of redox homeostasis in the transforming growth factor-alpha/c-myc Transgenic mouse model of accelerated hepatocarcinogenesis. / Factor V.M., Kiss A., Woitach J.T., at al. // J. Biol. Chem. 1998.- V. 273.- P. 15846-15853.

126. Farinati F. Determinants for the development of chronic gastritis and intestinal metaplasia in the stomach. / Farinati F., Cardin R., Libera G. et al. // Eur. J. Cancer Prev.- 1995.- V.4.- P. 181-186.

127. Fattman C.L. Extracellular superoxide dismutase in biology and medicine. / Fattman C. L., Schaefer L.M., Oury T.D. // Free Rad. Biol. Med.-2003.-V. 35.-P. 236-256.

128. Feger F. Role of iron in tumor cell protection from the pro-apoptotic effect of nitric oxide. / F. Feger, Ferry-Dumazet H., Matsuda M. M. et all. // Cancer Res. 2001. - V. 61. - P. 5289-5294.

129. Fehsel K. Islet cell DNA is a target of inflammatory atack by nitric oxide. / Fehsel K., Jalowy A., Qi S., et al. // Diabetes. 1993.- V. 42.- P. 496-500.

130. Filep J.G. Involvement od nitric oxide in target cell lysis and DNA fragmentation induced by murine natural killer cells. / Filep J.G., Baron C., Lachance C.//Blood.- 1996.-V. 87.-P. 5136- 5143.

131. Fisher S.M. Reactive oxygen in the tumor promotion stage of skin carcinogenesis. / Fisher S.M., Cameron G.S., Baldwin J.K. et al. // Lipids. -1988.- V.23.- P.592-597.

132. Floyd R.A. The role of 8-hydrohyguanine in cancerogenesis. / Floyd R.A. // Cancerogenesis.- 1990.- V.l 1.- P. 1447-1450.

133. Floyd R.A. Role of oxygen free radicals in carcinogenesis and brain ischemia. / Floyd R.A. // FASEB J. 1990.- V. 4,- P. 2587- 2597.

134. Folch J. A simple method for the isolation and purification of total lipids from animal tissues. / Folch J., Lees M., Stanley S. // J. Biol. Chem. -1957.-V. 226. -P.497-509.

135. Forstermann U. Biochemistry and molecular biology of nitric oxide synthases. / Forstermann U. // Drug Res. -1994.- V.44.- P. 402-407.

136. Fridovich I. The biology of oxygen radicals. The superoxide radical is an agent of oxygen toxicity; superoxide dismutase provide an importantdefence. / I. Fridovich // Annu. Rev. Pharm. Tox. 1989. - V. 23. - P. 239-257.

137. Fritzer-Szekeres M. Enhanced effects of adriamycin by combination with a new ribonucleotide reductase inhibitor, trimidox, in murine leukemia. / Fritzer-Szekeres M, Novotny L, Romanova D, et al. // Life Sci. 1998. - V.63 - P. 545-552.

138. Gaiter D. Distinct effects of glutathione disulphide on the nuclear transcription factors kappaB and activator protein-1 / D. Gaiter, S. Mihm, W. Oroge // Eur. J. Biochem. 1994. - V. 221. - P. 639-648.

139. Gamberini M. Proliferation of mouse fibroblasts induced by 1,2-dimethylhydrazine auto-oxidation: Role of iron and free radicals. / Gamberini M., Leite L.C.C. // Biochem. Biophys. Res. Commun. 1997.-V. 234.- P. 44-47.

140. Gansauge S. The induction of apoptosis in proliferating human fibroblasts by oxigen radical is associated with p53 and p21 induction. / Gansauge S, Gansauge F, Gause H., et al. // FEBS Letters. 1997. - V. 404.-P. 6-10.

141. Gansauge S. Exogenous, but not endogenous, nitric oxide increases proliferation rates in senescent human fibroblasts. / Gansauge S, Gansauge F, Nussler AK, et al. // FEBS Letters. 1997. - V. 404. - P. - 160-164.

142. Gedik C. M. Oxidative stress in humans: validation of biomarkers of DNA damage. / Gedick C.M., Boyle S.P., Wood S.G. at al. // Carcinogenesis.- 2002.- V. 23.- P. 1441-1446.

143. Gerber M. Tumor progression and oxidant antioxidant / M. Gerber et al.//CancerLetters. - 1997.-V. 114. -P.211-214.

144. Gewirtz D.A. DNA damage, gene expression, growth arrest and cell death. / Gewirtz D.A. // Oncol Res.- 1993.-V.5.- P.397-408.

145. Gewirtz D.A. A critical evaluation of the mechanisms of action propozed for the antitumor effects of the anthracycline antibiotics adtiamycin and daunomicin. / Gewirtz D. A. // Biochem Pharmacol. -1999.-V. 57.-P. 727-741.

146. Ghosh J., Myers C.E. Arachidonic acid stimulates prostate cancer cell growth: critical role of 5-lipoxigenase. // Biochem and Biophys Res Commun. 1997.- V. 235. -P.418-423.

147. Glockzin S. Activation of the cell death program by nitric oxide involves inhibition of the proteasome. / Glockzin S, von Knethen A, Scheffner M, et al.//J. Biol. Chem.- 1999,-V. 274.-P. 19581-19586.

148. Goldberg H. G. The tyrosine kinase activity of the epdermal growth factor receptor is necessary for phospholipase A2 activation. / Golgberg H. G., Viegas M.M., Margolis B.L. et al.// Biochem J. 1990.- V. 267.- P. 461-465.

149. Goldman R. Reactive pxigen species are involved in the activation of cellular phospholipase A2. / FEBS. 1992. - V. 309. - P. 190-192.

150. Gopalakrishna R. Ca and phospolipid-independent activation of protein kinase C by selective oxidative modification of the regulatory domain / R. Gopalakrishna, W. B. Anderson // Proc. Natl. Acad. Sci. USA. 2002. -V. 86.-P. 6758-6762.

151. Gorman A. Role of peroxide and superoxide anion during tumour cell apoptosis. / Gorman A, McGowan A, Cotter TG. // FEBS Letters. 1997. -V. 404.-P.-27-33.

152. Gotoh Y. Lipid peroxide-induced redox imbalance differentiatelly mediates CaCo-2 cell proliferation and growth arrest. / Gotoh Y., Noda T., Iwakiri R., et al. // Cell Prolif. 2002.- V. 35.- P. 221-235.

153. Green P.S. Mitochondrial dysfunction is an early indicator of doxorubicin-induced apoptosis. / Green P.S., Leeuwenburgh C. // Biochim. Biophys. Acta. 2002.-V. 1588.-P. 94-101.

154. Gregson N.A. Lysolipids and membrane damage: lysolecithin and its interaction with myelin. / Gregson N.A. // Biochem. Soc. Transaction. - 1989.-V. 17.-P. 280-283.

155. Griendling K.K. Redox control of vascular smooth muscle proliferation. / Griendling K.K., Ushio-Fukai M. // J. Lab. Clin. Med.- 1998. V. 132. -P. 9-15.

156. Guehmann S. Reduction of a conserved Cys is essential for Myb DNA-binding. / S. Guehmann, G. Vorbrueggen, F. Kalkbrenner, K. Moelling // Nucleic Acids Res. 1992. - Vol. 20. - P. 2279-2286.

157. Gustafson C. Hyrogen peroxide stimulates phospholipase A2-mediated arachidonic acid release in culured intestinal epilthelial cells. / Gustafson C., Lindahl M., Tagesson C. // Scand J. Gastroenterol. 1991.- V. 26. - P. 237- 247.

158. Guyton K.Z. Activation of mitogen-activated protein kinase by H202 . Role in cell suirvival following oxidant injury. / Guyton K.Z., Liu Y., Gorospe M., et al. // J.Biol. Chem. 1996.- V. 271.- P. 4138-4142.

159. Haddad J.J. Redox and oxidant-mediated regulation of apoptosis signaling pathways: immuno-pharmaco-redox conception of oxidative siege versus cell death commitment. / Haddad J.J. // Int. Immunopharmacol. 2004.- V.4.-P.475-493.

160. Hainaut P. Redox modulation of p53 conformation and sequence specific DNA-binding in vitro. / P. Hainaut, J. Milner // Cancer Res. 1993. - Vol. 53-P. 4469-4473.

161. Halliwell B. Free radicals, reactive oxygen species and human disease: a critical evaluation with special reference to atherosclerosis. / Halliwell B. // Br. J. Exp. Pathol. 1989. - Vol. 70, № 6. - P.737-757.

162. Halliwell B. Biologically relevant metal ion-dependent hydroxyl radical generation. An update. / B. Halliwell, J.M. Gutteridge // FTBS Lett. -1992.-Vol. 307.-P 108-112.

163. Han M. J. Cell proliferation induced by reactive oxygen species is mediated via mitogen-activated protein kinase in Chinese hamster lung fibroblast (V79) cells. / Han M. J., Kim B.Y., Yoon S.O., et al. // Mol.Cells. -2003.- V. 15. P. 94-101.

164. Harris S.R. Oxidative stress contributes to the anti-proliferative effects of flavone acetic acid on endothelial cells. // Harris S.R., Panaro N.J., Thorgeirsson U.P. // Anticancer Res.- 2000.- V.20.-N.4.-P.2249-54

165. Heffner J.E. Pulmonary strategies of antioxidant defense / Heffner J.E., Repine. J E. // Am. Rev. Respir. Dis. 1989. - Vol. 140 - P. 531-554.

166. Hofseth L. Nitric oxide-induced cellular stress and p53 activation in chronic inflammation. / Hofseth L., Saito S., Hussain S.P., et al. // Proc. Natl. Acad. Sci. USA. -2003,- V. 100. P. 143-148.

167. Howard S. Neuroprotective effects of bcl-2 overexpression in hippocampal cultures: interactions with pathways of oxidative damage. / Howard S., Bottino C., Brooke S. et all. // J Neurochem. 2002. - V.83. -P.914-923.

168. Hu J. Redox-active chalcogen-containing glutathione peroxidase mimetics and antioxidants inhibit tumour promoter-induced downregulation of gap junctional intercellular communication between

169. WB-F344 liver epithelial cells. / J. Hu, L. Engman, Cotgreave I. // Carcinogenesis. 1995.-V. 16. - №8.-P. 1815-1824.

170. Hussain S.P. Interactive effect of nitric oxide and the p53 tumor supressor gene in carcinogenes and tumor progression. / Hussain S.P., Harris C.C. // FASEB J. 1997.- V. 11. - P. 443-448.

171. Hussain S.P. p53-induced up-regulation of MnSOD and GPx but not catalase increases oxidative stress and apoptosis. / Hussain S.P., Amstad P., He P., Robles A. et all. // Cancer Res. 2004. - V.64. - P. 2350-2356.

172. Iizuka S. Enzyme-linked immuno-sorbent assay for human manganese-containing superoxide dismutase and its content in lung cancer. / Iizuka S., Taniguchi N.and Makita A. // J. Natl. Cancer Inst. 1984. - V. 72. - P. 1043-1099.

173. Ikebuchi Y. Superoxide anion increases intracellular pH, intracellular free calcium and arachidonate release in human amnion cells. / Ikebuchi Y., Masumoto K., Tasaka K., Koike K. // Biol. Chem. 1991. - V. 266. -P. 13233-13237.

174. Ishii T. Mechanism for growth promotion of mouse lymphoma LI210 cells in vitro by feeder layers or 2-mercaptoethanol. / Ishii T., Hishinuma I., Bannai S. // Cell. Physiol. 1981. - V. 104. - P. 215-223.

175. Jain M.K. Kinetics of binding of phospholipase A2 to lipid/water interfaces and its relationship to interfacial activation. / Jain M.K., Rogers J., DeHaas G.H. // Biochim. Piophys. Acta. -1988. V.940. - P. 51-62.

176. Jaiswal M. Nitric oxide in gastrointestinal epithelial cell carcinogenesis: linking inflammation to oncogenesis. / Jaiswal M., LaRusso N. F., Gregory J. // Am. J. Physiol. Gastrointest. Liver. Physiol. -2001. V. 281.- P. G626-G634.

177. Jensen M.S. Various nitric oxide donors protect chick embryonic neurons from cyanide-induced apoptosis. / Jensen M.S., Nyborg N., Thomsen F. // Toxicol. Sci. 2000.- V. 58. - P. 127-134.

178. Jessup J.M. Reactive nitrogen and oxygen radicals formed during hepatic ishemia-reperfusion kill weakly metastatic colorectal cancer cells. / Jessup J.M., Battle P., Waller H., et al. // Cancer Res. 1999.- V. 59.- P. 18251829.

179. Johnson M. L. Roles of nitric oxide in surgical infection and sepsis. / Johnson M. L., Timothy R. Billiar, M.D. // World J. Surg. 1998.-V.22.-P. 187-196.

180. Johnson-Thompson M.C. Ongoing research to identify environmental risk factors in breast carcinoma. / Johnson-Thompson M.C., Guthrie J. // Cancer. 2000. - V. 88.- P. 1224-1229.

181. Juckett M.B. Nitric oxide donors modulate ferritin and protect endothelium from oxidative injury. / Juckett MB, Weber M, Balla J, et al. // Free Rad. Biol. Med. 1996. - V. 20. - P.63-73.

182. Jung I.D. Doxorubicin inhibits the production of nitric oxide by colorectal cancer cells. / Jung I.D., Lee J.S., Yun S.Y. // Arch. Pharm Res. -2002.- V. 25.-P. 691-696.

183. Jung K. Mitochondria as subcellular targets for clinically useful anthracyclines. / Jung K., Reszka R. // Adv. Drug Deliv. Rev. 2001.- V.-49.-P. 87-105.

184. Jung O. Extracellular superoxide dismutase is a major determinant of nitric oxide bioavailability: in vivo and ex vivo evidence from ecSOD-deficient mice. / Jung O., Marklund S.L., Geiger H., et al. // Circ. Res. - 2003.-V. 93.-P. 622-699.

185. Kaiser E. Phospholipases in biology and medicine. / Kaiser E., Chiba R., Zaku K. // Clin. Biochem. 1990.- V.23.- P. 349-370.

186. Khaletskiy A. Genes regulated in human breast cancer cells overexpressing manganese-containing superoxide dismutase. / Khaletskiy A., Wang J., Wong J.Y., Oberley L.W., Li J.J., Li Z. // Free Radic. Biol. Med. 2001. -V. 30, № 3. - P. 260-267.

187. Kanner J. Nitric oxide as an antioxidant. / Kanner J., Harel S., Granit R. // Archives of biochemistry and byophysics. 1991. - V. 289. - P. 130136.

188. Kanno T. Oxidative stress underlies the mechanism for Ca(2+)-induced permeability transition of mitochondria. / Kanno T., Sato E.E., Muranaka S., et all. // Free Radic Res. 2004. - V.l. - P.27-35.

189. Kass G. E. N. Activation of protein kinase C by redox-cycling quinones / Kass G. E. N., Duddy S. K., Orrenius S. // Biochemical J. 1989. - V. 260. - P. 499-507.

190. Keen J.H. Mechanisms for several activities of the glutathione-S- transferase / Keen J.H., Habing W.H., Jakoby W.B. // J.Biol. Chem. - 1976.-V. 251.-P. 6183-6188.

191. Kehrer J.P. Free radicals as mediators of tissue injury and desease. / Kehrer J.P. // Critical. Rev. Toxicol. -1993.- V. 32.- P. 21-48.

192. Kerr J.F.R. Apoptosis: a basic biological phenomenon with wide ranging implications in tissue kinetics. / Kerr J.F.R., Wyllie A.H., Currie A.R. // Br. J. Cancer. -1972.- V. 26.- P.239-257.

193. Keshavarzian A. High levels of reactive oxygen metabolites in colon cancer tissue: Analysis by chemiluminescence probe. / Keshavarzian A., Zapeda D., List T., Mobarhan S. // Nutr. Cancer. 1992.- V. 17.- P. 243249.

194. Khurana G. Nitric oxide and arachidonic acid modulation of calcium currents in postganglionic neurones of avian cultured ciliary ganglia. / Khurana G., Bennett M.R. // British J. Pharmacol. 1999.- V. 109.- P. 480485.

195. Kim Y.M. Inhibition of protein synthesis by nitric oxide correlates with cytostatic activity: nitric oxide induces phosphorilation of initiation factor eIF-2 alpha. / Kim Y.M., Son K., Hong S.J., et al. // Mol. Med. 1998.- V. 3.-P. 179-190.

196. King K.L. Cell cycle and apoptosis: common pathways to life and death. / King K.L., Cidlowski J.A // J Cell Biol.-1995. -V.58.- P. 175-180.

197. Kluck R.M. The release of cytochrome C from mitochondria: a primary site for bcl-2 regulation of aboptosis. / Kluck R.M., Bossy-Wetzel E., Green D.R. // Science.- 1997.- V. 275.- P. 1132-1136.

198. Kolb J.P. Mechanisms involved in the pro- and anti-apoptotic role of NO in human leukemia. / Kolb J.P. // Leukemia.-2000. V. 14. - P. 1685-94.

199. Koppenol W.H. Peroxynitrite, a cloaked oxidant formed by nitric oxide and superoxide. / Koppenol W.H., Moreno J.J., Pryor W.A. // Chem. Res. Toxicol. 1992.- V.5. - P. 834-842.

200. Korystov Yu. N., Shaposhnikova V.V., Levitman M.Kh., Kudryavtsev A.A. The effect of inhibitors of arachidonic acid metabolism on proliferation and death of tumor cells. // FEBS Lett. 1998.- V. 431.- P. 224-226.

201. Kristensen S.R. Importance of the cellular energy level for enzyme release induced by direct membrane damage. / Kristensen S.R. // Enzyme. 1990.-V. 43.-P. 33-46.

202. Kumar S. The RRC motif conserved in all Ret/kappaB proteins is essential for the DNA-binding activity and redox regulation of the v-Rel oncoprotein / S. Kumar, A. B. Rabson, C. Gelinas // Mol. Cell. Biol. -1992.-№ 12.-P. 3094-3106.

203. Kurose I. Nitric oxide mediates kupffer cell-induced reduction of mitochondrial energization in hepatoma cells: a comparison with oxidative burst. / Kurose I., Miura S., Fukumura D. // Cancer Res. 1993. - V. 53.-P. 2676-2682.

204. Kuross S.A. Nonheme iron in single erythrocyte membranes: Association with phospholipids and potential role in lipid peroxidation. / Kuross S.A., Hebbel R.P. //Blood. 1988. - V. 72. - P. 1278-1285.

205. Larsson R. Translocation and enhancement of phosphotransferase activity of protein kinase C following exposure of mouse epidermal cells to oxidants. / R. Larsson, P. Cerutti // Cancer Res. 1989. - V. 49. - P. 56275632.

206. Lau A.T.Y. Opposed arsenite- induced signaling pathways promote cell proliferation or apoptosis in cultured lung cells. / Lau A.T.Y., Li M., Xie. R. et al. // Carcinogenesis. 2004.- V. 25. - P. 21-28.

207. Lee K.H. Induction of apoptosis in p53-deficient human hepatoma cell line by wild-type p53 gene transduction: inhibition by antioxidant. / Lee K.H., Kim K.C., Yang Y.J. etal.//Mol. Cells.-2001.-V. 12.-P. 17-24.

208. Lee J. Y. Induction of endothelial apoptosis by 4-hydroxyhexenal. / Lee J. Y., Je J. H, Kim D. H. et al. // Eur. J. Biochem. 2004. -V.271. -P.1339-1347.

209. Lemaire G. Differential cytostatic effects of NO donors and NO producing cells. / Lemaire G., Alvarez-Pachon F.J., Beuneu C., et al. // Free Rad. Biol. Med. 1999. - V. 26. - P. 1274-83.

210. Lepoivre M. Alterations of ribonucleotide reductase activity following induction of the nitrite-generating pathway in adenocarcinoma cells. / Lepoivre M., Chenais B., Yapo A., et al. // J. Biol. Chem. 1990.- V. 265.-P. 14143 - 14149.

211. Leung S. Y. Phospholipase A2 group IIA expression in gastric adenocarcinoma is associated with prolonged survival and less frequent metastasis. / Leung S. Y., Chen X, Chu K. M. // Proc Natl Acad Sci USA. 2002 December 10; 99 (25): 16203-16208.

212. Li D. Oxidative DNA damage and 8-hydroxy-2-deoxyguanosine DNA glycosylase/apurinic lyase in human breast cancer. / Li D., Zhang W., Zhu J., Chang P. // Mol. Carcinogen.- 2001.- V. 31.- P. 214-223.

213. Li J. Intracellular superoxide induces apoptosis in VSMCs: Pole of mitochondrial membrane potential, cytochrome C and caspases. / Li J., Li P.F., Dietz R., et al. // Apoptosis. 2002.- V.7. - P. 511-517.

214. Li N. Inhibition of cell growth in NIH/3t3 fibroblasts by overexpression of manganese superoxide mismutase: mechaninstic studies / N. Li, T. D. Oberley, L.W. Oberley, W. Zhong. // J. Cell Physiol. 1998. - V. 175, №3, - P. 359-369.

215. Li S. The role of cellular glutathione peroxidase redox regulation in the suppression of tumor cell growth by manganese superoxide dismutase / S.1., T. Yan, J.Q. Yang, T.D. Oberley, L.W. Oberley. // Cancer Res. 2000. -V. 60, № 15.-P. 3927-39.

216. Li Z. Genes regulated in human breast cancer cells overexpressing manganese-containing superoxide dismutase / Z. Li., A. Khaletsky, J. Wang, J. Y. Wong, L. W. Oberley, J. J. Li // Free Radic. Biol. Med. -2001. V. 33,- № 3. -P. 260 - 267.

217. Lind D.S. Nitric oxide contributes to adriamycin"s antitumor effect. / Lind D.S., Kontaridis M.I., Edwards P.D. et al. // J. Surg. Res. 1997. -V.2.-P. 283-287.

218. Lissi E. Luminol luminescence induced by 2,2-azo-bis-(2-amidinopropan) thermolisis. / Lissi E., Pascual C., Castillo M. // Free Rad. Res. Comras.- 1992. V. 17. - P. 299-311.

219. Littel C. An intracellular GSH-peroxidase with a lipid peroxide substrate / C. Littel, P.J. O"Brien // Biochem. Biophys. Res. Commun. 1968. - V. 31.-P. 145-150.

220. Liu R. Oxygen free radicals mediate the iduction of manganese superoxide dismutase gene expession by TNF-alfa. / R. Liu, G.R. Buettner, L.W. Oberley // Free Radic Biol Med. 2000. - Vol. 28, № 8. - P. 11971205.

221. Lo Y.Y. Involvement of reacrive oxygen species in cytokine and growth factor induction of c-fos expression in chondrocytes. / LoY.Y., Cruz T.F. // J.Biol. Chem. 1995.- V. 270.- P. 11727-11730.

222. Lo Y.Y. Reacrive oxygen species mediate cytokine activation of c-Jun NH2-terminal kinases. / Lo Y.Y., Wong J.M.S., Cruz T.F.// J.Biol. Chem. -1996,-V. 271.-P. 15703-15707.

223. Loborek M. Fatty acid-mediated effects on the glutathione redox cycle in cultured endothelial cells. / M. Loborek, M. Toborek, B. Hennig // Amer. J. Clin. Nutr. 1994. -V.59, № 1. - P 60-65.

224. Lonardo F. The normal erbB-2 product is an atipycal receptor-like tyrosine kinase with constitutive activityin the absence of ligand. / Lonardo

225. F., Di Marco E., King C.R. // New Biol. 1990.- V. 2.- P. 992-1003.

226. Longoni B. Regulation of Bcl-2 protein expression during oxidative stress in neuronal and endothelial cells. / Longoni B., Boschi E., Demontis

227. G.C. // Biochem. Biophys. Res. Commun.- 1999.- V.260.- P. 522-526.

228. Loughlin K.R. The use of hydrogen peroxide to enhance the sfficacy of doxorubicin hydrochloride in a murine bladder tumor cell line. / Loughlin K.R., Manson K., Cragnale D., et al. // J. Urol.- 2001.- V. 165.- P. 1300 -1308.

229. Lowry O.H. Protein measurement with the Folin phenol reagent. / Lowry O. H., Rosenbrough N. J., Farr A. L., Randall R. J. // J. Biol. Chem. -1951.-V. 193.-P. 265-275.

230. Lundberg A.S. Control of the cell cycle and apoptosis. / Lundberg A.S. and Weinberg R.A. // European Journal of Cancer. 1999.-V. 35.- No 4.-P. 531-539.

231. Luo D. Inhibition of nitric oxide synthase by antineoplastic anthracyclines. / Luo D., Vincent S.R. // Biochem. Pharmacol. 1994. V. 11. -P. 2111 -2112.

232. Maccarone M. Nitric oxide donor compaunds inhibit lipoxigenase activity. / Maccarone M., Corasanti M.T., Guerreri P. // Biochem Biophys Res Commun. 1996.- V.219.- P.128.-133.

233. Malins D.C. Progression of human breast cancer to the metastatic state is linked to hydroxyl radical-induced DNA damade. / Malins D.C., Polissar N.L., Guncelman S.J. // Proc.Nat.Acad.Sci. USA.- 1996.- V.93.- P. 25572563.

234. Mannervik B. The isoenzymes of glutathione transferase. / B. Mannervik // Advances in enzymology and related areas of molecular biology. 1985. -V. 57.-P. 357-417.

235. Mannick J. B. S-Nitrosylation of mitochondrial caspases. / Mannick J. B., Schonhoff C., PapetaN., et all. // J. Cell Biol.- 2001.-V. 154.- N.6.- P. 1111-1116.

236. Maragos C.M. Nitric oxide/nucleophyle complexes inhibit the in vitro proliferation of A3 75 melanoma cells via nitric oxide release. / Maragos C. M., Wang J.M., Hraibie J.A. et al. // Cance. Res. 1993.- V. 53. - P. 564568.

237. Marietta M.A. Nitric oxide synthase structure and mechanism. / Marietta M.A. // J. Biol. Chem. -1993.- V. 268.- P. 12231-12234.

238. Mates J.M. Role of reactive type of oxygen in apoptosis: values for therapy of a cancer. / Mates JM, Sanchez-Jimenez FM. // Cell Mol Biol. -2000.- V.46.-P. 199-214.

239. Matthews N.E. Nitric oxide-mediated regulation of chemosensitivity in cancer cells. / Matthews N.E., Adams M.A., Maxwell L.R. et al. // J. Natl. Cancer Inst.-2001.-V. 93.-P. 1879-1885.

240. McCord J.M. Superoxide and superoxidedismutase / J.M. McCord, J.A. Boyle, E.D. Day, L.J. Rizsolo // Ed. Michelson A.M. 1977. - P. 128-132.

241. McCormick M.L. Superoxide dismutase and catalase levels in renal-tumors and their autonomous variants in the Syrian hamster / McCormick M.L. // Carcinogenesis. 1991. -V. 12. - P. 977-983.

242. Menconi M J. Nitric oxide donor-induced hyperpermeability of cultured intestinal epithelial monolayers: role of superoxide radical, hydroxyl radical, and peroxynitrite. / Menconi M. J., Tsuji N., Unno M., et all. // Shock. 1996. - V.6. - P. 19-24.

243. Meneghini R. Iron homeostasis, oxidative stress and DNA damage. / Meneghini R. // Free Rad. Biol. Med. 1997.- V. 23.- P. 783-792.

244. Meyer M. H202 and antioxidants have opposite effects on activation of NF-kB and AP-1 in intact cells: AP-1 as secondary antioxidant response factor. / Meyer M., Schereck R., Baeuerle P.A. // EMBO J.- 1993.- V. 12.-P. 2005-2015.

245. Mignotte B. Mitichondria and apoptosis. / Mignotte B., Vayssiere J-L. // Eur. J. Biochem. -1998.- V.252.- P.l-15.

246. Mills J.C. Apoptotic membrane blebbing is regulated by myosin light chan phosphorylation. / Mills J.C., Stone N.I., Erhardt J., Pittman R.N. // J.Cell Biol.-1998.-V. 140.-P.627-636.

247. Min K. The Multidrug resistance transporter ABCG2 (breast cancer resistance protein) effluxes Hoechst 33342 and is overexpressed in hematopoietic stem cells. / Min K., Turnquist H., Jackson J., et al. // Clinical Cancer Research.-2002.-V. 8. P.22-28.

248. Miura T. Adriamycin-Fe -induced inactivation of enzymes in erythrocyte membranes during lipid peroxidation. / Miura T., Muraoka S., Ogiso T. // Res. Commun. Molec. Pathol. Pharmacol. 1995. - V. 87. - P. 133-143.

249. Miura Y. In vivo electron paramagnetic resonance studies on oxidative stress caused by x-irradiation in whole mice. / Miura Y., Anzai K., Urano S., Ozawa T. // Free Radical Biology and Medicine.- 1997.- V.23. P. 533540.

250. Modolell M. Oxidation of N-hydroxyl-L-arginine to nitric oxide mediated by respiratory brust: an alternative pathway to NO synthesis. / Modolell M., Eichmann K., Soler G. //FRBS Let. 1997.- V. 401.- P. 123126.

251. Morcos E. Endogenously formed nitric oxide modulates cell growth in bladder cancer cell lines. / Morcos E., Jansson D.T., Adolfson J., et al. // Urology. 1999.- V. 53.- P. 1252-1257.

252. Moriya M. Single-stranded shuttle phagemidfor mutagenesis studies in mammalian cells: 8-oxoguanin in DNA induses targeted GC TA transversions in simian kidney cells. / Moriya M. // Proc. Natl. Acad. Sci. USA.- 1993. V. 90. - P. 1122-1126.

253. Mozart M. Nitric oxide induces apoptosis in NALM-6 a leukaemia cell line with low cyclin E protein levels. / Mozart M., Scuderi R., Celsing F., Aguilar-Santelises M. // Cell Prolif. - 2001.- V. 34.- 369-78.

254. Mueller C. Identification of anovel redox-sensitive gene, Id3,which mediates angiotensin II-induced cell growth. / MuellerC., Baudler S., Welzel H., et al. // Circulation. 2002.- V. 105.- P. 2423-2428.

255. Mufti S.I. Alcohol-stimulated promotion of tumors in the gastrointestinal tract. / Mufti S.I. // Cancer Detect. Prev. -1998.- V.22.- P.195-203.

256. Murrell G. A. C. Modulation of fibroblast proliferation by oxygen free radicals. / Murrell G. A. C., Francis M. J. O., Bromley L. // Biochem. J. -1990. V. 265.-P. 659-665.

257. Musarrat J. Prognostic and etiological relevance of 8-hydroxyguanosine in human breast carcinogenesis./ Musarrat J., Arezina-Wilson J., Wani A.A. //Eur. J. Cancer.- 1996.- V. 32A.- P. 1209-1214.

258. Musch M.W. Antigen stimulated release of arachidonic acid, lipoxigenase activity and histamine release in a cloned murine mast cells. / Musch M. W., Siegel M.I. // Biochem. Biophys. Res. Commun. 1985.-V. 126.-P. 517-525.

259. Nakano T. Manganese superoxide dismutase expression correlates with p53 status and local recurrence of cervical carcinoma treated with radiation therapy / T. Nakano, K. Oka and N. Taniguchi // Cancer Res. 1996. - V. 56.-P. 2771-2775.

260. Nakaya N. Specific pattern of p53 phosphorylation during nitric oxide-induced cell cycle arrest. / Nakaya N., Lowe S.W., Taya Y., Chenchik A., Enikolopov G. // Oncogene.- 2000.- V. 19. 6369-6375.

261. Nalbone G. Phospholipase A activity of cultured rat ventricular myocyte is affecrted by the nature of cellular polyunsaturated fetty acids. / Nalbone G., Grynberg A., Chevalier A., et al. // Lipids. 1990.- V. 25.- P. 301- 306.

262. Neidle S. The interaction of daunomicin and adriamicin with nucleic acids. / Neidle S., Sanderson M.R. // Molecular aspects of anricancer drug action. Eds. Neidle S., Warring M.J. - London, - 1983.- P. 35-55.

263. Nindl G. Effect of hydrogen peroxide on proliferation, apoptosis and interleukin-2 production of Jurkat T cells. / Nindl G., Peterson N.R., Hughes E.F. // Biomed Sci Instrum. 2004. - V.40. - P. 123-128.

264. Nishiyama M. Can cytotoxic activity of antracyclines be related to DNA damage? / Nishiyama M., Horichi N., Mazouzi Z., et al. // Anticancer Drug Des. 1990.- V.5.- N 1. - P. 135-139.

265. Nojima H. Cell cycle checkpoints, chromosome stability and the progression of cancer. / Nojima H. // Hum cell.-1997.-V. 10.- P.221-230.

266. Nose K. Transcriptional activities of early response genes in a mouse osteoblastic cell line. / Nose K., Shibanuma M., Kikuchi K.// Eur. J. Biochem. 1991. -V. 201. - P. 99-106.

267. Nussler K. A. Inflammation, immunoregulation, and inducible nitric oxide synthase. / Nussler K., Billiar T. R. // J. Leukoc. Biol.-1993.~V.54.-P.171-178.

268. Oberley, L.W. Superoxide Dismutase. 1982- (Oberley, L. W. ed.) -V. 2, 127 p.

269. Oberley T.D. Immunohistcchemica localization of antioxidant enzymes in adult Syrian hamster tissues and during kidney development / Oberley T.D., Oberley L.W., Slattery A.F., Lauchner L.J. and Elwell J.H. // Am. J. Pathol. 1990. - V. 56. - P. 137-199.

270. Oberley L.W. The role of antioxidant enzyme in cell immortalization and transformation / Oberley L.W and Oberley T.D. // Mol. Cell. Biocem. -1988.-V. 84.-P. 147-153.

271. Oberley T.D. In vitro modulation of antioxidant enzyme levels in normal hamster kidney and estrogen-induced hamster kidney tumor / Oberley T.D., Schultz J.L. and Oberley L.W. // Free Radic. Biol. Med. 1994. - V. 16,-P. 741-751.

272. Oberley T.D. Immunogold analysis of antioxidant enzymes in human renal cell carcinoma. / Oberley T.D., Sempf J.M., Oberley M.J., McCormick M.L., Muse K.E. and Oberley L.W. // Virchows Archiv. -1994.-V. 424.-P. 155-164.

273. Oberley T. Antioxidant enzyme levels as a function of growth state in cell culture. / Oberley T., Schuetz J., Oberley L. // Free Radical Biology and Medicine. 1995.-V. 19, №1.-P. 53-65.

274. Oberley L.W. Anticancer therapy by overexpression of superoxide dismutase. / Oberley L.W. // Antioxid Redox Signal. 2001. - V. 3. - P. 461-72.

275. Okada S. Iron-induced tissue damage and cancer: The role of reactive oxygen species-free radicals. / Okada S. // Patholgy Int. 1996.- V. 46.- P. 311-332.

276. Orlov S.N. Apoptosis in vascular smooth muscle cells: Role of cell shrinkage. / Orlov S.N., Dam T.V., Tremblay J.et al. // Biochem. Biophys. Res. Commun. 1996. V. 221. P.708-715.

277. Padmaja S. The reaction of nitric oxide with organic peroxyl radicals. / Padmaja S, Huie RE. // Biochem.Biophys. Res.Commun. 1993. - V. 195. -P. 539-544.

278. Pagnini U. Modulation of anthracycline activity in canine mammary tumour cells in vitro by medroxyprogesterone acetate. // Pagnini U, Florio S, Lombardi P, et all. // Res Vet Sci.- 2000.- V.69.- N.3. P. 255-62.

279. Pandey S. Oxidative stress and activation of proteasome protease during serum deprivation-induced apoptosis in rat hepatoma cells; inhibition of cell death by melatonin. / Pandey S., Lopez C., Jammu A. // Apoptosis. -2003.- V. 8.-P. 497-508.

280. Park K.G.M. Evidence for the stimulation of human tumor growth by the aminoacid L-arginine. / Park K.G.M., Heyes P.H., Blessing K., et al. // Soc. 1991.- V. 50.- P. 139A- 145A.

281. Park K.G.M. L-arginine stimulates human lymphocyte natural cytotoxicity. / Park K.G.M., Heyes P.H., Garlick P.J. et al. // Proc. Nutr. Soc. 1991.- V. 50.- P. 772A-776A.

282. Parkin D.M. Global cancer statistics in the year 2000. / Parkin D.M. // The Lancet Oncology. 2001. - V. 2.- P. 533-543.

283. Patel R. P. Reduction of Cu(II) by lipid hydroperoxides: implications for the copper-dependent oxidation of low-density lipoprotein. / Patel R. P., Svistunenko D., Wilson T., et al. // Biochem J. 1997.- V. 322.- P. 425433.

284. Pervin S. Nitric oxide-induced cytostasis and cell cycle arrest of human breast cancer cells line (MDA-MB-231): potential role of cyclin Dl. / Pervin S., Singh R., Chaudhuri G. // Proc. Natl. Acad. Sci. USA 2001.-V.98.-P. 3583-3588.

285. Pcivova J. Effect of beta-adrenoreceptor blocking drugs on arachidonic acid liberation from phospholipids in stimulated rat mast cells. / Pcivova J., Drabikova K., Nosal R. // Agent and Action. 1989. - V. 27. - P. 29- 32.

286. Pietraforte D. One-electron oxidation pathway of peroxinitrite decomposition in human blood plasma: evidence for the formation of protein tryptophan-centred radicals. / Pietraforte D., Minetti M. // Biochem J.- 1997. V. 321.- P. 743-750.

287. Pignatti C. Nitric oxide mediates either proliferation or cell death in cardiomiocytes. / Pignatti C., Tantini D., Stefanelli C. // Amino Acids. - 1999.-V. 16.-P. 181-190.

288. Plesniak LA. Conformation of micellar phospholipid bound to the active site of phospholipase A2. / Plesniak L.A., Yu L., Dennis E.A. // Biochemistry. 1995 - V. 34. - P. 4943-4951.

289. Polyak K. A model for p53-induced apoptosis. / Polyak K., Xia Y., Zweier J.L., Kinzler K.W., Vogeldstein B. // Nature.- 1997.- V.389.- P. 237-238.

290. Potter A.J. Flow cytomctric analysis of the cell cycle phase specificity of DNA damage induced by radiation, hydrogen peroxide and doxorubicin. / Potter A.J., Gollahon K.A., Palanca B. J., et al. // Carcinogenesis.- 2002.-V.23.- P. 389-401.

291. Pryor W.A. Free-radical reactions in biology: initiations of lipid autooxidations by ozone and nitrogen dioxide.// Pryor W.A. // Environ. Health Perspect.- 1976.-V. 16,-P. 180-181.

292. Radi R. Peroxinitrite oxidation of sulfhydrils. / Radi R., Beckman J.S., Bush K.M. et al. // J. Biol. Chem. - 1991.- V. 226. - P. 4244-4250.

293. Radomski M. K. Human colorectal adenocarcinoma cells: differential nitric oxide synthesis determines their ability to aggregate plateles. / Radomski M. K., Jenkins D.C., Holmes L. // Cancer Res. 1991.- V. 51.-P. 6073-6078.

294. Rao D.N. Production of nitric oxide and other iron-containing metabolites during the reductive metabolism of nitroprusside by microsomes and by thiols. / Rao D.N., Cederbaum A.I. // Arch Biochem Biophys. 1995.- V. 321. - P. 363-371.

295. Ray L. E. Isolation and some characteristics of glutathione reductase from rabbit erythrocytes. / Ray L.E., Prascott J.M. // Proc. Soc. Exp. Biol. 1975.- V. 148.-P. 402-409.

296. Renooij W. Topological asymmetry of phospholipid metabolism in rat erythrocyte membranes. / Renooij W., Van Golde L. M. G., Zwaal R. F. A., et al. //Eur. J. Biochem. 1976.- V. 61.- P. 53-58.

297. Rice-Evance C. Free radical-lipid interactions and their pathological consequences. / Rice-Evance C., Burdon R. // Prog. Lipid Res. -1993. V. 32.- P. 71-110.

298. Riley P.A. Free radicals in biology: Oxidative stress and the effects of ionizing radiation. / Riley P.A. // Int. J. Radiat. Biol. 1994,- V.65.- P. 2733.

299. Risom L. Oxidative DNA damage and defence gene expression in the mouse lung after short-term exrpsure to diesel exhaust particles by inhalation. / Risom L., Dybdahl M., Bornholdt J. et al. // Carcinogenesis. - 2003.-V. 24.-P. 1847-1852.

300. Rizzo M.T. Induction of apoptosis by arashidonic acid in chronic mieloid leukemia cells. / Rizzo M.T., Regazzi E., Garau D., Acard L. et al. // Cancer Res. 1999.- V. 59.- P. 5047-5053.

301. Robles S. J. Permanent cell cycle arrest in asynchronously proliferating normal human fibroblasts treated with doxorubicin or etoposide but not camptothecin. / Robles S. J. // Biochem. Pharmacol. 1999.- V.58.- P. 675-685.

302. Romagnani P. IP-10 and Mig production by glomerular cells in human proliferative glomerulonephritis and regulation by nitric oxide. // Romagnani P, Lazzeri E, Lasagni L, Mavilia C, et all. // J. Am. Soc. Nephrol.- 2002.- V.13.- N.I.- P.53-64.

303. Rose D. Effects of fatty acids and inhibitors of eicosanoid synthesis on the growth of a human breast cancer cell line in culture. / Rose D., Connolly M. // Cancar Res. 1990. -V. 50.- P. 7139-7144.

304. Rossi M.A. Analysis of glutathione deprndet enzyme activities in two different rat hepatomas and in normal liver in relation to their role in resistance to oxidative stress. / Rossi M.A., Dianzani M. // Tumori. -1988.-Vol. 74.-P. 617-621.

305. Sacai T. Inhibition of NO synthase induction by an anticancer drug 4"-epi-doxorubicin in rats. / Sacai T., Muramatsu I., Hayashi N. et al.// Gen. Pharmacol. 1996. - Vol.8. - P. 1367 - 1372.

306. Salvemini D. Nitric oxide activates Cyclooxigenase enzymes./ Salvemini D., Misko T. P., Masferer J.L. // Proc.Natl. Acad. Sei. USA. 1993.-V.90.- P. 7240- 7244.

307. Salvemini D. regulation of prostaglandin production by nitric oxide; an in vivo analysis. / Salvemini D., Settle S.L., Masferer J.L. / British J. Pharmacol.- 1995.-Y. 114,- P. 1171-1178.

308. Sandler S. Novel experimental strategies to prevent the development of type 1 diabetes mellitus. / Sandler S, Andersson AK, Barbu A, et all. // Ups. J. Med. Sei.- 2000. V.105. - N.2.- P.17-34.

309. Sandstrom P.A. Autocrine production of extracellular catalase prevents apoptosis of the human CEM T-cell line in cerum free medium. / Sandstrom P.A., Buttke T.M. // Proc.Natl. Acad. Sei. USA. 1993.- V.90.-P. 4708- 4712.

310. Schenk H. Distinct effect of thioredoxin and antioxidants on the activation of transcription factors NF-kB and AP-1. / Schenk H., Klein M., Erdbrugger W., et al. // Proc.Natl. Acad. Sei. USA. 1994.- V 91.- P. 1672-1676.

311. Schreck R. Reactive oxygen intermediates as apparently widely used messengers in the activation of NF-kappa B transcription factor and HIV-1. / Schreck R., Richer P., Baeuerle P. A. // EMBO Journal. 1991. - № 10.-P. 2247-2258.

312. Schuler M. Mechanisms of p53-dependent apoptosis.// Schuler M., Green D.R. // Biochem. Soc. Trans.- 2001.- V.29.- P.684-688.

313. Scorrano L. Arachidonic acid causes cell death through the mitochondrial permeability transition. / Scorrano L., Penzo D., Petronilli V., Pagano F., Bernardi P. // J. Biol. Chem.- 2001.- V. 276.- P. 1203512040.

314. Scorza G. Role of ascorbate and protein thiols in the release of nitric oxide from S-nitroso-albumin and S-nitroso- glutathione in human plasma. / Scorza G., Pietraforte D., Minetti M. // Free Rad. Biol. Med. 1997.- V. 22.-P. 633-642.

315. Sedlis S.P. Effects of lysophosphatidylcholine on cultured heart cells: correlation of rate of uptake and extent of accumulation with cell injury. / Sedlis S.P., Seqeira J.M., Ahumada G.G., et al. // J. Lab. Clin. Med. -1988.-V. 112.-P. 745-754.

316. Sen C.K. Antioxidants and redox regulation of gene transcription. / Sen C.K., Packer L. // FASEB J. 1996.- V. 10.- P. 709-720.

317. Seril D.N. Oxidative stress and ulcerative colitis-associated carcinogenesis: studies in humans and animal models. / Seril D.N., Liao J., Yang G-Y., Yang C.S. // Carcinogenesis.- 2003.- V.24. P.353-362.

318. Sevanian A. The influence of phospholipase A2 and glutathione peroxidase on the elimination of membrane lipid peroxides / Sevanian A., Muakkassah-Kelley S.F., Montestruque S. // Arch. Biochem. Biophys. -1983. V. 223. - P. 441-452.

319. Shen J. Liver tumorigenicity of trimethylarsine oxide in male Fischer 344 rats - association with oxidative DNA damage and enhanced cell proliferation. / Shen J., Wanibuchi H., Salim E.I. et al. // Carcinogenesis. -2003.-V. 24.-P. 1827-1835.

320. Shi Q. Influence of nitric oxide synthase II gene disruption on tumor growth and metastasis. // Shi Q, Xiong Q, Wang B, et all. // Cancer Res.-2000.- V. 60.-P. 2579-2583.

321. Shibanuma M. Induction of DNA replication and expression of protooncogenes c-myc and c-fos in quiescent Balb/3T3 cells by xanthine-xanthine oxidase. / M. Shibanuma, T. Kuroki, M. Nose // Oncogene. -1988.- V. 3.-P. 17-21.

322. Shibanuma M. Stimulation by hydrogen peroxide of DNA synthesis competence family gene expression and phosphyorylation of a specific protein in quiescent Balb/ 3T3 cells. / M. Shibanuma, T. Kuroki, K. Nose // Oncogene. 1990. - V. 3. - P. 27-32.

323. ShinouraN. Expression level of Bcl-2 determines anti- or proapoptotic function. / Shinoura N., Yoshida Y., Nishimura M., Muramatsu Y., Asai A. // Cancer Res.- 1999.- V. 59.- P. 4119-4128.

324. Siegert A. Nitric oxide of human colorectal adenocarcinoma cell lines promotes tumour cell invasion. / Siegert A., Rosenberg C., Schmitt W.D., et all. //Br. J. Cancer.- 2002 .-V.86.-N.8. P. 1310-1315.

325. Sies H. // Oxidative stress: oxidants and antioxydants. N. Y.: Academic Press. 1991.- 128 p.

326. Singh S. Niyric oxide, the biological mediator of the decade: fact or fiction. / Singh S., Evans T.V. // Eur.Respir. J. -1997,- V.10.- P. 699-707.

327. Smalowski W. E. Nitric oxide exposure inhibits induction of lymphokine-activated killer cells by inducting precursor apoptosis. /

328. Smalowski W.E., Yim C.- Y., McGregor J.R. // Nitric oxide: biology and chemistry. 1998.- V. 2.- P. 45-56.

329. Smith T.R. DNA damage and breast cancer risk. / Smith T. R., Miller M.S., Lohman K.K. // Carcinogenesis. 2003. - V. 24. - P. 883-889.

330. Snow E.T. Metal carcinogenesis: mehanistic implications. / Snow E.T. //Pharmacol Ther. 1992.- V.53.- P. 31-65.

331. St. Clair O.K. Complementary DNA encoding colon cancer manganese superoxide dismutase and the expression of its gene in human cells. / St. Clair O.K. and Holland J.C. // Cancer Res. 1991. - V. 51. - P. 939-943.

332. Stein C. S. Involvement of nitric oxide in IFN-gamma-mediated reduction of microvessel smooth muscle cell proliferation. / Stein C.S., Fabry Z., Murphy S., Hart M.N. // Mol. Immunol. 1995.- V. 32.- P. 96573.

333. Stirpe F. Stimulation by xanthine oxidase of 3T3 Swiss fibroblasts and human lymphocytes. / Stirpe F., Higgins T., Tazzori P. L., Rosengurt E. // Exp. Cell Res. 1999.-V. 192.-P. 635-638.

334. Sun Y. Free radicals, antioxidant enzymes, and carcinogenesis. / Y. Sun // Free Radic. Biol. Med. 1990. - V. 8, - P. 583-599.

335. Sun Y. Lowered antioxidant enzymes in spontaneously transformed embryonic mouse liver cells in culture. / Sun Y., Oberley L.W., Elwell J.H. and Sierra-Rivera E. // Carcinogenesis. 1993. - V. 14. - P. 1457-1463.

336. Takei Y. Evidences for involvement of cyclooxigenase-2 in proliferation of two gastrointestinal cancer cell lines. / Takei Y., Kobayashi I., Nagano K., et al. // Prostagland. Leukotriens and Essent. Fatty Acids. 1996.- V. 55.-P. 179-183.

337. Terwel D. S-nitroso-N-acetylpenicillamine and nitroprusside induce apoptosis in a neuronal cell line by the production of different reactive molecules. / Terwel D, Nieland LJ, Schutte B, et all. // Eur. J. Pharmacol.-2000 .-V. 14.- P.19-33.

338. Tham D.M. Increased expression of extracellular glutatione peroxidase in mice with dextran sodium sulfate-induced experimental colitis. / Tham D.M., Whitin J.C., Cohen HJ. // Pediatr. Res. 2002. - V. 5.- P. 641-646.

339. Thannickal V.J. Ras-dependent and - independent regulation of reacrive oxigen species by mitogenic growth factors and TGF-(31. / Thannickal V.J. // FASEB J.- 2000.- V.14.- P. 1741-1748.

340. Thomas W.J. The role of oxygen-derived free radicals and nitric oxide in cytokine-induced antiproliferation of pancreatic cancer cells. / Thomas W.J., Thomas D.L., Knezetic J.A., et all. // Neuropharmacology.-2002.- V.-42.-N.2.-P.262-269.

341. Tormos C. Role of glutathione in the induction of apoptosis and c-fos and c-jun mRNAs by oxidative stress in tumor cells / Tormos C., Javier Chaves F., Garcia M.J., et all. // Cancer Lett. 2004. - V.208.- P.103-113.

342. Tsudji S. Evidence for involvement of cyclooxigenase-2 in proliferation of two gastrointestinal cancer cell lines. / Tsudji S., Kawano S., Sawaoka

343. H., Takei Y. I I Prostagland. Leukotriens ans Essent. Fatty Acids. 1996. -V.55.-P. 179-183.

344. Um H.D. Fas mediates apoptosis in human monocytes by a reactive oxygen intermediate dependent pathway. / Um H.D., Orenstein J.M., Wahl S.M. // J. Immunol. 1996.- V.156.- P. 3469-34-77.

345. Umansky V. Activated endothelial cells induce apoptosis in lymphoma cells: Role of nitric oxide. / Umansky V., Bucur M., Schirrmacher V., et al. /Int. J. Oncol. 1997.- V. 10. - P. 465-471.

346. Van der Woude C.J. Cronic inflammation, apoptosis and pre-malignant lesions in the gastro-intestinal tract. / Van der Woude C.J., Kleibeuker J.H., Jansen P.L., Moshage H. // Apoptosis.- 2004.- V.9.- P. 123-130.

347. Vaskovsky V.E. A universal reagent for phospholipid analysis. / Vaskovsky V.E., Kostetsky E., Vasendin I.A. // J. Chromatography/-1975. -V. 115.- P.129-142.

348. Vaskovsky V.E. Modified Junguikkel"s reagent for detecting phospholipids and other phosphorous compounds on thin-layer chromatograms. / Vaskovsky V.E., Latyshev N. // J. Chromatography/-1975.-V. 115.-P. 246-249.

349. Vetrovsky P. Possible mechanism of nitric oxide production from N-hydroxy-L-arginine or hydroxylamine by superoxide ion. / Vetrovsky P., Stoclet J., Entlicher G. // Int.J. Biochem. Cell. Biol. 1996.- V28.- P. 1311-1318.

350. Wang H. Quantifying cellular oxidative stress by dichlorofluorescein assay using microplate reader. / Wang H., Joseph J. A. // Free Rad. Biol. Med.- 1999. V.27.- P. 612-616.

351. Wasylyk C. Oncogenic conversion of Ets affects redox regulation in vivo and in vitro. / Wasylyk C., Wasylyk B. // Nucleic Acids Res. 1993. -Vol. 21.-P. 523-529.

352. Weinberg R.A. Tumor supressor genes. / Weinberg R.A. // Science.-1991.-V.254.-P. 1138-1146.

353. Weinstein D. M. Cadiac peroxinitrite formation and left ventricular disfunction following doxorubicin treatment in mice. / Weinstein D. M., Mihm M.J., Bauer J.A. // J Pharmacol Exp. Ter. 2000.- V. 294. - P. 396401.

354. Whitin J.C. Extracellular glutatione peroxidase is secreted basolaterally by human renal proximal tubule cells. / Whitin J.C., Bhamre S., Tham D.M., Cohen H. J. // Am. J. Renal. Physiol. 2002.- V. 283,- P. F20 - F28.

355. Willson R.L. Organic peroxy free radicals as ultimate agents in oxygen toxicity. / Willson R.L. // Oxidative stress. L., Acad. Press. - 1985.- P. 41-72.

356. Winter M.L. Free radical-induced carbonyl content in protein of estrogen-treated hamsters assayed by sodium boro(3H)hydride reduction / Winter M.L. and Liehr J.G. // J. Biol. Chem. 1991. - V. 66, № 2. - P. 14446-14450.

357. Xu Q. Cellular defense against H202-induced apoptosis via MAP kinase-MKP-1 pathway. / Xu Q., Konta T., Nakayama K. et all. // Free Radic. Biol. Med. 2004. - V.36. - P. 985-993.

358. Xu W. Nitric oxide upregulates expression of DNA-PKcs to protect cells from DNA-damaging anti-tumour agents. / Xu W., Liu L., Smith G.C., Charles L.G. //Nat. Cell. Biol. 2000.- V.2.- N.6.- P.339-345.

359. Yamamoto S. Tumor promotion and arachidonic acid cascade. / Yamamoto S. // Nippon Yakurigaku Zasshi.- 1993.-V. 101.-N.6.- P. 34961.

360. Yamamoto T. Nitric oxide donors. / Yamamoto T., Bing R.J. // Proc. Soc. Exp. Biol. Med. 2000.- V. 225. - P. 1-10.

361. Yang J.Q. v-Ha-ras mitogenic signaling through superoxide and derived reactive oxygen species. / Yang JQ, Buettner GR, Domann FE, Li Q,

362. Engelhardt JF, Weydert CD, Oberley LW. 11 Anticancer Res.- 2001.- V. 21.-P. 3949-56.

363. Yang A.H. In vitro modulation of antioxidant enzymes in normal and malignant renal epithelium. / A.H. Yang, T.D. Oberley, L.W. Oberley, S.M. Schmid, K.B. Cummings. // In Vitro Cell Dev. Biol. 1987 - V. 23, №8.-P. 546-558.

364. Yang F. Modulation of nitric oxide evoked apoptosis by the p53-downstream target p21 (WAF1/CIP1). / Yang F., Knethen A., Brune B. // J. Leukoc. Biol. -2000. -V.69. - P.916-922.

365. Yu B. P. Cellular defenses against damage from reactive oxygen species. / B. P.Yu. // Physiol. Review. 1994. - V. 74, № 1. - P. 139-162.

366. Zhang R. Thioredoxin-2 Inhibits Mitochondria-Located ASK 1-Mediated Apoptosis in a JNK-Independent Manner. / Zhang R., Al-Lamki R., Bai L. et all. // Circ Res. 2004. - V.94 - P. 1483 - 1491.

367. Zhang X.M. Metastatic melanoma cells escape from immunosurveillance through the novel mechanism of releasing nitric oxide to induce dysfunction of immunocytes. / X.M.Zhang, Q. Xu // Eur. J. Surg.- 2001,-V.167.- N. 7,- P. 484-489.

Обратите внимание, представленные выше научные тексты размещены для ознакомления и получены посредством распознавания оригинальных текстов диссертаций (OCR). В связи с чем, в них могут содержаться ошибки, связанные с несовершенством алгоритмов распознавания. В PDF файлах диссертаций и авторефератов, которые мы доставляем, подобных ошибок нет.

Пролиферативные процессы при остром воспалении начинаются вскоре после воздействия флогогенного фактора на ткань и более выражены по периферии зоны воспаления. Одним из условий оптимального течения пролифрации является затухание процессов альтерации и экссудации.

Пролиферация

Фагоциты также продуцируют и выделяют в межклеточную жидкость ряд БАВ, регулирующих развитие либо иммунитета, либо аллергии, либо состояния толерантности. Таким образом, воспаление непосредственно связано с формированием иммунитета или иммунопатологических реакций в организме.

Пролиферация - компонент воспалительного процесса и завершающая его стадия - характеризуется увеличением числа стромальных и, как правило, паренхиматозных клеток, а также образованием межклеточного вещества в очаге воспаления, Эти процессы направлены на регенерацию альтерированных и/или замещение разрушенных тканевых элементов. Существенное значение на этой стадии воспаления имеют различные БАВ, в особенности стимулирующие пролиферацию клеток (митогены).

Формы и степень пролиферации органоспецифических клеток различны и определяются характером клеточных популяций (см. статью «Популяция клеток» в приложении «Справочник терминов»).

У части органов и тканей (например, печени, кожи, ЖКТ, дыхательных путей) клетки обладают высокой пролиферативной способностью, достаточной для ликвидации дефекта структур в очаге воспаления.

У других органов и тканей эта способность весьма ограничена (например, у тканей сухожилий, хрящей, связок, почек и др.).

У ряда органов и тканей паренхиматозные клетки практически не обладают пролиферативной активностью (например, миоциты сердечной мышц, нейроны). В связи с этим при завершении воспалительного процесса в тканях миокарда и нервной системы на месте очага воспаления пролиферируют клетки стромы, в основном фибробласты, которые образуют и неклеточные структуры. В результате этого формируется соединительнотканный рубец. Вместе с тем известно, что паренхиматозные клетки указанных тканей обладают высокой способностью к гипертрофии и гиперплазии субклеточных структур.

Активация пролиферативных процессов коррелирует с образованием БАВ, обладающих антивоспалительным эффектом (своеобразных противовоспалительных медиаторов). К числу наиболее действенных среди них относятся:

Ингибиторы гидролаз, в частности протеаз (например, антитрипсина),  ‑микроглобулина, плазмина или факторов комплемента;

Антиоксиданты (например, церулоплазмин, гаптоглобин, пероксидазы, СОД);

Полиамины (например, путресцин, спермин, кадаверин);

Глюкокортикоиды;

Гепарин (подавляющий адгезию и агрегацию лейкоцитов, активность кининов, биогенных аминов, факторов комплемента).



Замещение погибших и повреждённых при воспалении тканевых элементов отмечается после деструкции и элиминации их (этот процесс получил название раневого очищения).

Реакции пролиферации как стромальных, так и паренхиматозных клеток регулируется различными факторами. К числу наиболее значимых среди них относят:

Многие медиаторы воспаления (например, ФНО, подавляющий пролиферацию; лейкотриены, кинины, биогенные амины, стимулирующие деление клеток).

Специфические продукты метаболизма лейкоцитов (например, монокины, лимфокины, ИЛ, факторы роста), а также тромбоцитов, способные активировать пролиферацию клеток.

Низкомолекулярные пептиды, высвобождающиеся при деструкции тканей, полиамины (путресцин, спермидин, спермин), а также продукты распада нуклеиновых кислот, активирующие размножение клеток.

Гормоны (СТГ, инсулин, T 4 , кортикоиды, глюкагон), многие из них способные как активировать, так и подавлять пролиферацию в зависимости от их концентрации, активности, синергических и антагонистических взаимодействий; например, глюкокортикоиды в низких дозах тормозят, а минералокортикоиды - активируют реакции регенерации.

На процессы пролиферации оказывает влияние и ряд других факторов, например, ферменты (коллагеназа, гиалуронидаза), ионы, нейромедиаторы и другие.

Опухолевый рост является следствием нарушения тканевого гомеостаза, поддерживаемого балансом клеточной пролиферации и гибели (апоптоза). Увеличение клеточной массы опухоли может быть обусловлено как усилением пролиферации, так и угнетением апоптоза. Вероятность «сбоев» в механизмах поддержания этого гомеостаза вполне реальна в условиях канцерогенного воздействия факторов внешней среды.

Наследуемые нарушения механизмов тканевого гомеостаза обусловлены теми или иными повреждениями структуры ДНК.

Нормальная делящаяся клетка с поврежденной ДНК либо прекращает деление до полной репарации повреждений, либо самоуничтожается (апоптоз). Последний вариант предпочтительней, поскольку потеря клетки может не иметь никаких последствий. Сохранение такой клетки таит для организма смертельную угрозу возникновения клона дефектных (потенциально опухолевых) клеток. Опухолевый рост возможен лишь тогда, когда дефектные клетки способны «проскальзывать» через защитный барьер апоптоза.

Ниже приведено краткое описание нарушений, обусловливающих трансформацию нормальных клеток в злокачественные.

В организме существуют два типа физиологической регуляции клеточного размножения - эндокринная и паракринная (рис. 12.1). Регуляторные молекулы секретируются клеткой и действуют вовне (через кровоток, на соседние клетки или себя). Утолщенные полукружия, изображенные на поверхности клеточной мембраны, - рецепторные участки.

Эндокринная регуляция.

Она осуществляется железами внутренней секреции (гипофиз, надпочечники, щитовидная, околощитовидная, поджелудочная и половые железы). Они секретируют продукты своей активности в кровь и оказывают генерализованное воздействие на весь организм.

Паракринная регуляция.

В отличие от эндокринной паракринная регуляция заключается в том, что секретаруемые клетками активные вещества распространяются за счет диффузии и действуют на соседние клетки-мишени. Так действуют, например, митогенные стимуляторы (полипептидные ростовые факторы) - эпидермальный фактор роста, фактор роста тромбоцитов, интерлейкин-2 (фактор роста Т-клеток), фактор роста нервов и т.д.

Рис. 12.1. Схема эндокринной (а), паракринной (б) и аутокринной (в) регуляции

Аутокринная регуляция.

Она отличается от паракринной регуляции тем, что одна и та же клетка является источником ростового фактора и его мишенью. В результате может возникать феномен непрекращающегося, самоподдерживающегося митогенного «возбуждения» клетки, приводящего к нерегулируемому размножению. Клетка не нуждается во внешних митогенных стимулах и становится полностью автономной. С помощью аутокринной регуляции можно объяснить механизмы канцерогенеза. Для этого вначале разъясним понятие, называемое митогенной «рефлекторной дугой».

Рис. 12.2. «Рефлекторная дуга» митогенного сигнала

В регуляции сложных систем, как бы различны они не были, обнаруживаются общие черты. Между рефлекторной активностью организма и митотической активностью клетки есть принципиальное сходство (рис. 12.2).

Суть заключается в том, что на периферии системы (организм, клетка) существуют различные специализированные рецепторы (глаз, ух о, тактильные и обонятельные - в первом случае; рецепторы ростовых факторов - во втором); воспринимаемые ими внешние сигналы передаются внутрь системы (в виде импульсов по чувствительным нервам или в виде каскадов реакций фосфорилирования); затем происходит обработка сигнала в центре (центральной нервной системе пли в клеточном ядре) и информация центробежно (в виде импульсов по двигательным нервам или с помощью молекул мРНК) поступает к исполнительным органам и индуцирует их активность (двигательную, секреторную - в первом случае и митотическую - во втором).

Перенос митогенного сигнала от периферии клетки к ее ядру осуществляется в виде каскада реакций фосфорилирования посредством протеин-киназ (ферментов, фосфорилирующих белки). Существует три типа протеинкиназ (тирозиновые, сери новые и треониновые) по их способности фосфорилировать определенные аминокислоты. Фосфатные группы играют роль молекулярных переключателей: меняя конформацию определенных белковых структур (доменов), они могут «включать» или «выключать» их активность (имеются в виду ферментативная активность, ДНК-связывающая способность и способность образовывать белок-белковые комплексы).

Центростремительная волна митогенной импульсации в максимально упрощенном виде сводится к передаче фосфатной группы наподобие эстафетной палочки от одной протеин-киназы к другой. В конечном итоге она достигает ядерных регуляторных белков, активирует их посредством фосфорилирования и тем самым индуцирует перепрограммирование генома. Необходимо отметить, что активность протеинкиназ практически на любом этапе переноса митогенного сигнала уравновешивается активностью противодействующих им ферментов --дефосфорилирующих белки фосфатаз. Баланс позитивных и негативных эффектов - фундаментальное свойство регуляции клеточного деления, проявляемое на любом его уровне.

Противоположно направленный (центробежный, из ядра в цитоплазму) поток информации в виде молекул мРНК обусловливает специфическую реакцию клетки на митогенный сигнал - синтезируется множество новых белков, выполняющих структурные, ферментативные и регуляторные функции.

В структуре многих сигнальных белков существуют своеобразные «стыковочные узлы» разных типов, предназначенные для белок-белковых взаимодействий. Поскольку одна молекула может обладать несколькими такими участками, то существует возможность самосборки очень сложных многокомпонентных конструкций, необходимых для переноса сигнала и для регуляции транскрипции. Присоединение к конструкции новых элементов иногда обозначают термином «рекрутирование». Одни и те же структурные блоки могут формировать существенно разные конструкции, что наделяет систему функциональной гибкостью и свойством взаимозаменяемости отдельных ее элементов.

Нерегулируемое размножение трансформированной клетки можно представить, если продолжить аналогию с рефлекторной дугой, как следствие возникновения очага «застойного» возбуждения в том или ином звене пути переноса митогенного сигнала. Повреждение гена и, как следствие, структурный дефект какого-либо из сигнальных белков, способный зафиксировать его в постоянно активном состоянии (т.е. сделать независимым от «вышестоящих» регуляторных инстанций), - один из главных механизмов канцерогенеза.

Нормальные гены, участвующие в переносе митогенного сигнала и потенциально способные на такое превращение, называются протоонкогенами.

Баланс позитивных и негативных факторов, как уже отмечалось выше, - фундаментальное свойство любой сложной регуляторной системы, в том числе и управляющей клеточным делением. Протоонкогены - элементы позитивной регуляции; они являются акселераторами клеточного деления и в случае превращения в онкогены проявляют себя как доминантный признак.

Вместе с тем в давних опытах по образованию гетерокарионов (продуктов слияния клеток в культуре) установлено, что свойство туморогенности (способности образовывать опухоли при перевивке животным) ведет себя как признак рецессивный - гетерокарионы. образованные слиянием нормальных и трансформированных (опухолевых) клеток, ведут себя как нормальные. Таким образом, в нормальных клетках явно присутствуют факторы, тормозящие клеточное деление и способные при внесении в опухолевую клетку нормализовать ее. Многие из этих белковых факторов идентифицированы; кодирующие их гены получили название генов-супрессоров.

Рис. 12.3. Схема клеточного цикла (пояснения в тексте)

Итак, полная трансформация клетки является следствием нескольких генетических событий - активации онкогена(ов) и инактивации гена(ов), осуществляющих супрессорные функции.

В основе канцерогенеза лежит нарушение цикла деления. Клетки организма находятся в одном из трех возможных состояний (рис. 12.3):

  1. в цикле;
  2. в стадии покоя с сохранением возможности вернуться в цикл;
  3. в стадии окончательной дифференцировки, при которой способность делиться полностью утрачена (таковы, например, нейроны головного мозга). Образовывать опухоли могут, естественно, только клетки, способные делиться.

Цикл удвоения разных клеток человека существенно варьирует: от 18 ч у клеток костного мозга до 50 ч у клеток крипт толстой кишки. Основными его периодами являются митоз (М) и синтез ДНК (фаза S), между которыми выделяют два промежуточных периода - G, и G 2 . Вовремя интерфазы (период между двумя делениями) клетка растет и готовится к митозу.

На протяжении фазы G 1 существует ответственный момент (так называемая точка рестрикции R), когда решается, войдет ли клетка в следующий цикл деления или предпочтет стадию покоя G 0 , в которой она может находиться неопределенно долго. Как уже упоминалось, окончательно дифференцированные клетки постоянно находятся в стадии покоя, тогда как сохранившие способность к делению могут вернуться в цикл при соответствующей стимуляции внешними факторами, причем последующие этапы совершаются автоматически.

В отличие от «асоциальной» опухолевой клетки нормальная клетка подчиняется исходящим из организма сигналам (митогенный стимул). Если в определенный момент у нормальной клетки есть необходимые условия (достаточная масса и содержание белков, концентрация кальция, обеспеченность питательными веществами) и она к тому же получает митогенный стимул, то она вступает в очередной цикл деления. В отсутствие внешнего сигнала нормальная клетка выходит из цикла и в этом заключается ее коренное отличие от клетки опухолевой, которая побуждается к делению эндогенными стимулами.

При делении клетки есть два критически важных момента: фаза синтеза ДНК и вхождение в митоз, когда действуют своеобразные «контрольно-пропускные пункты» (checkpoints ). В этих «пунктах» проверяется готовность к удвоению (репликации) ДНК (в первом случае) и завершенность репликации (во втором случае). Если в клетке ДНК повреждена, то ее удвоение блокируется перед началом деления. Следовательно, блокируется этап, способный закрепить повреждения ДНК и передать их потомству. Аналогичная цель достигается апоптозом, причем какой путь выберет клетка (блокировку деления или апоптоз) зависит от многих условий.

Процесс репликации ДНК продолжается несколько часов. За это время весь генетический материал должен быть воспроизведен абсолютно точно. В случае каких-либо отклонений продвижение клетки в цикле блокируется или она может подвергнуться апоптозу. Если же дефектны сами «контрольно-пропускные пункты», то дефекты генома не устраняются, передаются потомству и возникает опасность злокачественной трансформации клетки.

Как говорилось ранее, для деления клетки необходим митогенный сигнал, перенос которого - процесс многоэтапный.

В зависимости от типа клетки и конкретного митогенного стимула реализуется один из множества сигнальных путей. Например, ростовые факторы действуют путем, опосредованным тирозинпротеинкиназными рецепторами и MAP (mitogen activated protein) - киназным каскадом, т.е. каскадом реакций фосфорирования, возникающим как следствие митогенной активации клетки.

Ростовые факторы (регуляторы пролиферации).

Ростовые факторы секретируются одними клетками и действуют паракринным образом на других. Это небольшие белки; полипептидная цепь EGF (epidermal growth factor) состоит, например, из 53 аминокислот. Существует несколько семейств ростовых факторов, члены каждого из которых объединены структурной гомологией и функциональным сходством. Одни из них стимулируют пролиферацию (например, EGF и PDGF - platelet-derived growth factor, тромбоцитарный фактор роста), а другие (TGF-p, TNF, интерфероны) - подавляют ее.

Рецепторы к ростовым факторам.

Рецепторы расположены на клеточной поверхности. Каждая клетка обладает своим особым набором рецепторов и соответственно - набором ответных реакций. Тирозинкиназные рецепторы состоят из нескольких доменов: внеклеточного (взаимодействующего с лигандом), трансмембранного и подмембранного, обладающего тирозин-протеинкиназной активностью.

При связывании с ростовыми факторами (например EGF) молекулы рецепторов инициируют реакции, вследствие чего возникает трансмембранный перенос сигнала - зарождение той волны «возбуждения», которая распространяется затем в виде каскада реакций фосфорилирования внутрь клетки и благодаря которой митогенный стимул достигает в конце концов генетического аппарата ядра.

Ras-белки..

Одним из наиболее важных является сигнальный путь с участием Ras-белков (это подсемейство так называемых G-белков, образующих комплексы с гуаниловыми нуклеотидами; Ras-GTP - активная форма, Ras-GDP - неактивная). Этот путь один из основных в регуляции клеточного деления у высших эукариот - настолько консервативен, что его компоненты способны заменить соответствующие гомологи в клетках дрозофилы, дрожжей и нематод. Он опосредует разнообразные сигналы, исходящие из внешней среды, и функционирует, по всей вероятности, в каждой клетке организма. Ras-белки играют роль своеобразного турникета, через который должен пройти почти любой из поступающих в клетку сигналов. Критическая роль этого белка в регуляции клеточного деления известна с середины 80-х г. XX в., когда активированная форма соответствующего гена (онкоген Ras) была обнаружена во многих опухолях человека.

Ras-опосредованный сигнальный путь контролирует так называемый МАР-киназный каскад. Активность ферментов, участвующих в киназных каскадах, уравновешивается активностью противодействующих им и находящихся под столь же строгим контролем фосфатаз. Результатом активации МАР-киназ является индукция ряда факторов транскрипции и, как следствие, стимуляция активности ряда генов.

Таким образом, если в нормальной клетке активная конформация сигнального белка формируется лишь под воздействием внешнего стимула и имеет транзиторный характер, то в клетке трансформированной (и ее клонах) она закреплена постоянно.

Клеточный цикл – это период жизни клетки от одного деления до другого или от деления до смерти. Клеточный цикл состоит из интерфазы (период вне деления) и самого клеточного деления.

В конце G1 периода принято различать специальный момент, называемый R‑точкой (точка рестрикции, R‑пункт), после которого клетка обязательно в течение нескольких часов (обычно 1–2) вступает в S период. Период времени между R‑точкой и началом S периода можно рассматривать в качестве подготовительного для перехода в S период.

Самый главный процесс, который идет в S периоде, – это удвоение или редупликация ДНК. Все остальные реакции, происходящие в это время в клетке, направлены на обеспечение синтеза ДНК. К таким вспомогательным процессам можно отнести синтез гистоновых белков, синтез ферментов, регулирующих и обеспечивающих синтез нуклеотидов и образование новых нитей ДНК.

Прохождение клетки по всем периодам клеточного цикла строго контролируется. При движении клеток по клеточному циклу в них появляются и исчезают, активируются и ингибируются специальные регуляторные молекулы, которые обеспечивают: 1) прохождение клетки по определенному периоду клеточного цикла и 2 переход из одного периода в другой. Причем прохождение по каждому периоду, а также переход из одного периода в другой контролируется различными веществами. Сейчас мы попробуем выяснить, что же это за вещества и что они делают.

Общая ситуация выгладит так. В клетке постоянно присутствуют специальные белки-ферменты, которые путем фосфорилирования других белков (по остаткам серина, тирозина или треонина в полипептидной цепи), регулируют активность генов, ответственных за прохождение клетки по тому или иному периоду клеточного цикла. Эти белки-ферменты называются циклин-зависимыми протеинкиназами (cdc). Имеется несколько их разновидностей, но они все обладают сходными свойствами. Хотя количество этих циклин-зависимых протеинкиназ может варьировать в различных периодах клеточного цикла, они присутствуют в клетке постоянно, независимо от периода клеточного цикла, то есть они имеются в избытке. Другими словами, их синтез или количество не лимитирует или не регулирует прохождение клеток по клеточному циклу. Однако при патологии, если синтез их нарушен, снижено их количество или имеются мутантные формы с измененными свойствами, то это, конечно же, может повлиять на течение клеточного цикла.

Почему же такие циклин-зависимые протеинкиназы сами не могут регулировать прохождение клеток по периодам клеточного цикла. Оказывается, что они находятся в клетках в неактивном состоянии, а для того чтобы они активировались и начали работать, необходимы специальные активаторы. Ими являются циклины. Их также много разных типов, но они присутствуют в клетках не постоянно: то появляются, то исчезают. В разные фазы клеточного цикла образуются разные циклины, которые связываясь с Cdk образуют различные Cdk‑циклиновые комплексы. Эти комплексы регулируют разные фазы клеточного цикла и поэтому называются G1-, G1/S-, S- и М-Cdk (рис. из моих рис. циклины). Так, например, прохождение клетки по G1 периоду клеточного цикла обеспечивает комплекс циклин-зависимой протеинкиназы‑2 (cdk2) и циклина D1, циклин-зависимой протеинкиназы‑5 (cdk5) и циклина D3. Прохождение через специальную точку рестрикции (R‑пункт) периода G1 контролирует комплекс cdc2 и циклина С. Переход клетки из G1 периода клеточного цикла в S период контролирует комплекс cdk2 и циклина Е. Для перехода клетки из S периода в G2 период необходим комплекс cdk2 и циклин А. Циклин-зависимая протеинкиназа‑2 (cdc2) и циклин В участвуют в переходе клетки из G2 периода в митоз (М период). Циклин H в соединении с cdk7 необходим для фосфорилирования и активации cdc2 в комплексе с циклином В.


Циклины – новый класс белков, открытый Тимом Хантом, которые играют ключевую роль в управлении делением клеток. Название «циклины» появилось из-за того, что концентрация белков этого класса изменяется периодически в соответствии со стадиями клеточного цикла (например, падает перед началом деления клетки).

Первый циклин был обнаружен Хантом в начале 1980-х годов, во время опытов с икрой лягушек и морских ежей. Позднее циклины были найдены и в других живых существах.

Оказалось, что эти белки мало изменились в ходе эволюции, как и механизм управления клеточным циклом, который дошел от простых дрожжевых клеток до человека в «законсервированном» виде.

Тимоти Хант (R. Timothy Hunt) вместе с соотечественником-англичанином Полом Нерсом (Paul M. Nurse) и американцем Лиландом Хартуэллом (Leland H. Hartwell) в 2001 году получили нобелевскую премию по физиологии и медицине за открытие генетических и молекулярных механизмов регуляции клеточного цикла – процесса, который имеет важнейшее значение для роста, развития и самого существования живых организмов

Контрольные точки клеточного цикла

1. Точка выхода из G1‑фазы, называемая Старт – у млекопитающих и точкой рестрикции у дрожжей. После перехода через точку рестрикции R в конце G1 наступление S становится необратимым, т.е. запускаются процессы ведущие к следующему делению клетки.
2. Точка S – проверка точности репликации.

3. Точка G2/M‑перехода – проверка завершения репликации.
4. Переход от метафазы к анафазе митоза.

Регуляция репликации

Перед началом репликации Sc ORC‑комплекс (origin recognition complex) садится на ori – точку начала репликации. Cdc6 представлен во всем клеточном цикле, но его концентрация возрастает вначале G1, где он связывается c ОRC комплексом, к которому затем присоединяются Mcm белки с образованием pre-replicative complex (pre-RC). После сборки pre-RC клетка готова к репликации.

Для инициации репликации S-Cdk соединяется с протеинкиназой (?), которая фосфорилирует pre-RC. При этом Cdc6 диссоциирует от ОRC после начала репликации и фосфорилируется, после чего убиквитинируется SCF и деградирует. Изменения в pre-RC препятствуют повторному запуску репликации. S-Cdk так же фосфорилирует некоторые Mcm белковые комплексы, что запускает их экспорт из ядра. Последующая дефосфориляция белков вновь запустит процесс образования pre-RC.

Циклины – активаторы Cdk. Циклины, так же как и Cdk вовлечены в различные, помимо контроля клеточного цикла, процессы. Циклины разделяются на 4 класса в зависимости от времени действия в клеточном цикле: G1/S, S, M и G1 циклины.
G1/S циклины (Cln1 и Cln2 у S. cerevisiae, циклин E у позвоночных) достигает максимальной концентрации в поздней G1‑фазе и падает в S‑фазе.

G1/S cyclin–Cdk комплекс запускает начало репликации ДНК выключая различные системы подавляющие S-phase Cdk в G1‑фазе G1/S циклины также инициируют дупликацию центросом у позвоночных, образование веретенного тела у дрожжей. Падение уровня G1/S сопровождается увеличением концентрации S циклинов (Clb5, Clb6 у Sc и циклин A у позвоночных), который образует S циклин-Cdk комплекс который напрямую стимулирует ДНК репликацию. Уровень S циклина остается высоким в течении всей S, G2‑фаз и начала митоза, где помогает началу митозу в некоторых клетках.

М-циклины (Clb1,2,3 и 4 у Sc, циклин B у позвоночных) появляется последним. Его концентрация увеличивается, когда клетка переходит к митозу и достигает максимума в метафазе. М-циклин-Cdk‑комплекс включает сборку веретена деления и выравнивание сестринских хроматид. Его разрушение в анафазе приводит к выходу из митоза и цитокиезу. G1 циклины (Cln3 у Sc и циклин D у позвоночных) помогает координировать клеточный рост с входом в новый клеточный цикл. Они необычны, так как их концентрация не меняется от фазы клеточного цикла, а меняется в ответ на внешние регуляторные сигналы роста.

Программируемая клеточная гибель

В 1972 г. Керр с соавт. опубликовали статью, в которой авторы представили морфологические доказательства существования отличающегося от некроза особого вида гибели клеток, которую они назвали «апоптоз». Авторы сообщили, что структурные изменения клеток при апоптозе проходят две стадии:

1-я – образование апоптозных тел,

2-я – их фагоцитоз и разрушение другими клетками.

Причины гибели, процессы морфологического и биохимического характера развития клеточной смерти могут быть различными. Но все же их можно четко разделить на две категории:

1. Некроз (от греч. пеkrosis– омертвление) и

2. Апоптоз (от греч. корней, означающих «отпадение» или «распадение»), который часто называют программируемой клеточной смертью (ПКС) или даже клеточным самоубийством (рис. 354).


Два пути клеточной гибели

а – апоптоз (профаммированная клеточная смерть): / – специфическое сжатие клетки и конденсация хроматина, 2 – фрагментация ядра, 3 – фрагментация тела клетки на ряд апоптических телец; б – некроз: / – набухание клетки, вакуолярных компонентов, конденсация хроматина (кариорексис), 2 – дальнейшее набухание мембранных органоидов, лизис хроматина ядра (кариолизис), 3 – разрыв мембранных компонентов клетки – лизис клетки

Н. является наиболее частой неспецефической формой гибели клеток. Он может быть вызван тяжелыми повреждениями клетки в результате прямой травмы, радиации, влияния токсических агентов, вследствие гипоксии, лизиса клетки, опосредованного комплементом и т.д.

Некротический процесс проходит ряд стадий:

1) паранекроз – подобные некротическим, но обратимые изменения;

2) некробиоз – необратимые дистрофические изменения, характеризующиеся преобладанием катаболических реакций над анаболическими;

3) смерть клетки, время наступления которой установить трудно;

4) аутолиз – разложение мертвого субстрата под действием гидролитических ферментов погибших клеток и макрофагов. В морфологическом выражении некроз равнозначен аутолизу.

Несмотря на огромное количество работ, согласованного и точного определения понятия «апоптоз» нет.

Алоптоз обычно характеризовали как особую форму гибели клетки, отличную от некроза по морфологическим, биохимическим, молекулярно-генетическим и другим признакам.

А. – это гибель клетки, вызываемая внутренними или внешними сигналами, которые сами по себе не являются токсичными или деструктивными. А. – это активный процесс, требующий затрат энергии, транскрипции генов и синтеза белка denovo.

Обнаружено значительное количество агентов, вызывающих апоптоз этих клеток, помимо облучения и глюкокортикоидов:

Ионофоры Са2+

Аденозин

Циклический АМФ

Трибутилтин

Гипертермия

Изучение кинетики деградации ДНК в лимфоидных клетках invivo и invitro показало:

Первые отчетливые признаки распада появляются, как правило, спустя более 1 ч после воздействия, чаще к концу 2‑го часа.

Межнуклеосомная фрагментация продолжается в течение нескольких часов и заканчивается в основном через 6, реже 12 ч после воздействия.

Сразу же от момента появления деградации при анализе обнаруживается большое количество мелких фрагментов ДНК, причем соотношение между крупными и мелкими фрагментами в ходе апоптоза значительно не меняется.

Применение ингибиторов синтеза АТФ, белка и транскрипции генов замедляет процесс апоптоза. Такой зависимости в случае Н. нет

Как видно из сравнения определений некроза и апоптоза, между двумя видами гибели клетки имеется как сходство, так и существенные различия.

Характеристика Некроз

Апоптоз

функционально необратимым прекращением ее жизнедеятельности;
морфологически нарушением целостности мембран, изменением ядра (пикноз, рексис, лизис), цитоплазмы (отек), разрушением клетки; потерей микроворсинок и межклеточных контактов, конденсацией хроматина и цитоплазмы, уменьшением объема клетки (сморщиванием), образованием пузырьков из плазматической мембраны, фрагментацией клетки и образованием апоптозных телец;
биохимически нарушением выработки энергии, коагуляцией, гидролитическим расщеплением белков, нуклеиновых кислот, липидов; гидролизом белков цитоплазмы и межнуклеосомным распадом ДНК;
генетически – потерей генетической информации; и завершающейся ее аутолизом или гетеролизом с воспалительной реакцией. структурно-функциональной перестройкой генетического аппарата и завершающийся ее поглощением макрофагами и(или) другими клетками без воспалительной реакции.

Клеточная смерть регулируется межклеточными взаимодействиями различным образом. Множество клеток многоклеточного организма нуждается в сигналах с тем, чтобы оставаться живыми. В отсутствие таких сигналов или трофических факторов в клетках развивается программа «самоубийства» или программируемой смерти. Например, клетки культуры нейронов погибают при отсутствии фактора роста нейронов (NGF), клетки простаты гибнут в отсутствие андрогенов семенника, клетки молочной железы – при падении уровня гормона прогестерона и т.д. В то же время клетки могут получать сигналы, которые в клетках-мишенях запускают процессы, приводящие к гибели по типу апоптоза. Так, гидрокортизон вызывает гибель лимфоцитов, а глютамат – нервных клеток в культуре ткани, фактор некроза опухоли (TNF) вызывает гибель самых различных клеток. Тироксин (гормон щитовидной железы) вызывает апоптоз клеток хвоста головастиков. Кроме этого существуют ситуации, когда апоптическая гибель клетки вызывается внешними факторами, например радиацией.

Понятие «апоптоз» было введено при изучении гибели части клеток печени при неполной перевязке портальной вены. При этом наблюдается своеобразная картина клеточной смерти, которая затрагивает лишь отдельные клетки в паренхиме печени.

Процесс начинается с того, что соседние клетки теряют контакты, они как бы сморщиваются (первоначальное название этой формы гибели shrinkagenecrosis– некроз сжатием клетки), в ядрах по их периферии происходит специфическая конденсация хроматина, затем ядро фрагментируется на отдельные части, вслед за этим сама клетка фрагментируется на отдельные тельца, отграниченные плазматической мембраной, – апоптические тельца.

Апоптоз – процесс, приводящий не к лизису, не к растворению клетки, а к ее фрагментации, распаду. Судьба апоптических телец тоже необычна: они фагоцитируются макрофагами или даже нормальными соседними клетками. При этом не развивается воспалительная реакция.

Важно отметить, что во всех случаях апоптоза – во время ли эмбрионального развития, во взрослом ли организме, в норме или при патологических процессах – морфология процесса гибели клеток очень сходна. Это может говорить об общности процессов апоптоза в разных организмах и в разных органах.

Исследования на разных объектах показали, что апоптоз есть результат реализации генетически запрограммированной клеточной гибели. Первые доказательства наличия генетической программы клеточной смерти (ПКС) были получены при изучении развития нематоды Caenorhabditiselegans. Этот червь развивается всего за трое суток, и его малые размеры позволяют проследить за судьбой всех его клеток, начиная с ранних этапов дробления до половозрелого организма.

Оказалось, что при развитии Caenorhabditiselegans образуется всего 1090 клеток, из которых часть нервных клеток в количестве 131 штуки спонтанно погибает путем апоптоза и в организме остается 959 клеток. Были обнаружены мутанты, у которых процесс элиминации 131 клетки был нарушен. Были выявлены два гена сеd‑3 и сеd‑4, продукты которых вызывают апоптоз 131 клетки. Если у мутантных Caenorhabditiselegans эти гены отсутствуют или изменены, то апоптоз не наступает и взрослый организм состоит из 1090 клеток. Был найден и другой ген – сеd‑9, который является супрессором апоптоза: при мутации сеd‑9 все 1090 клеток погибают. Аналог этого гена был обнаружен у человека: ген bcl‑2 также является супрессором апоптоза различных клеток. Оказалось, что оба белка, кодируемые этими генами, – Сеd‑9 и Вс1–2, имеют один трансмембранный домен и локализуются во внешней мембране митохондрий, ядер и эндоплазматического ретикулума.

Система развития апоптоза оказалась очень сходной у нематоды и позвоночных животных, она состоит из трех звеньев: регулятора, адаптера и эффектора. У Caenorhabditiselegans регулятором является Сеd‑9, который блокирует адаптерный белок Сеd‑4, который в свою очередь не активирует эффекторный белок Сеd‑3, протеазу, которая действует на белки цитоскелета и ядра (табл. 16).


Табл. 16. Развитие программируемой клеточной смерти (апоптоза)

Знак ──┤ – торможение процесса‚ знак ─→ – стимуляцию процесса

У позвоночных система ПКС более сложная. Здесь регулятором является белок Вс1–2, который ингибирует адаптерный белок Apaf‑1, стимулирующий каскад активации специальных протеиназ – каспаз.

Ферменты – участники процесса апоптоза

Таким образом,

Раз начавшись в клетке, такая деградация быстро протекает «до конца»;

В апоптоз вступают не все клетки сразу или в короткий промежуток времени, а постепенно;

Разрывы ДНК происходят по линкерной (межнуклеосомной) ДНК;

Деградацию осуществляют эндо-, но не экзонуклеазы, и эти эндонуклеазы активируются или получают доступ к ДНК не в результате непосредственного взаимодействия с агентом, вызывающим апоптоз, а опосредованно, так как от момента контакта клеток с таким агентом до начала развития деградации проходит довольно значительное время, и, следовательно, фрагментация ДНК не является первой характерной «апоптотической» реакцией клетки на молекулярном уровне. В самом деле, если бы деградация запускалась в результате непосредственного взаимодействия эндонуклеаз или хроматина с агентом, то в случае, например, действия ионизирующей радиации апоптоз происходил бы быстро и одновременно почти во всех клетках.

Исходя из этих заключений, расшифровка молекулярного механизма развития апоптоза «сосредоточилась» на идентификации эндонуклеаз(ы), осуществляющих фрагментацию ДНК, и механизмов, активирующих эндонуклеазы.

Эндонуклеазы

1. Деградацию осуществляет ДНКаза I. Процесс активируется Са2+ и Мg2+ и подавляется Zn2+ .

Однако имеются факты, которые свидетельствуют против участия ДНКазы I в процессе фрагментации ДНК. Так известно, что этот фермент отсутствует в ядре, правда, этот аргумент не очень весомый, так как относительно небольшой размер его молекул, 31 кДа, в случае нарушения проницаемости ядерной мембраны делает участие ДНКазы I в деградации ДНК вполне реальным. Другое дело, что при обработке хроматина invitro ДНКаза I вызывает разрывы не только в линкерной части, но и в нуклеосомной ДНК.

2. Другой эндонуклеазой, рассматриваемой в качестве основного фермента деградации ДНК, является эндонуклеаза II [Барри 1993]. Эта нуклеаза при обработке ядер и хроматина осуществляет межнуклеосомную фрагментацию ДНК. Несмотря на то, что его активность не зависит от ионов двухвалентных металлов, вопрос об участии эндонуклеазы II в деградации ДНК не снят до сих пор, поскольку фермент не только находится в лизосомах, но и выделяется из ядер клеток.

3. эндонуклеаза с молекулярной массой 18 кДа. Этот фермент был выделен из ядер погибающих путем апоптоза тимоцитов крыс [Гайдо, 1991]. Она отсутствовала в нормальных тимоцитах. Активность фермента проявляется в нейтральной среде и зависит от Са2+ и Мg2+.

4. γ-нуклеаза с молекулярной массой 31 кДа, имеющая «классическую» зависимость от ионов Са, Мg и Zn. Активность этого фермента повышалась в ядрах тимоцитов крыс, обработанных глюкокортикоидами .

5. эндонуклеаза с молекулярной массой 22,7 кДа фермент, активность которого проявляется в ядрах тимоцитов крыс только после действия глюкокортикоидов и подавляется теми же ингибиторами, что и межнуклеосомная деградация ДНК .

Каспазы – цистеиновые протеазы, которые расщепляют белки по аспарагиновой кислоте. В клетке каспазы синтезируются в форме латентных предшественников – прокаспаз. Существуют инициирующие и эффекторные каспазы. Инициирующие каспазы активируют латентные формы эффекторных каспаз. Субстратами для действия активированных каспаз служат более 60 различных белков. Это, например, киназа фокальных адгезионных структур, инактивация которой приводит к отделению апоптических клеток от соседей; это ламины, которые при действии каспаз разбираются; это цитоскелетные белки (промежуточные филаменты, актин, гельзолин), инактивация которых приводит к изменению формы клетки и к появлению на ее поверхности пузырей, которые дают начало апоптическим тельцам; это активируемая протеаза САD, которая расщепляет ДНК на олигонуклеотидные нуклео-сомные фрагменты; это ферменты репарации ДНК, подавление которых предотвращает восстановление структуры ДНК, и многие другие.

Одним из примеров разворачивания апоптозного ответа может являться реакция клетки на отсутствие сигнала от необходимого трофического фактора, например фактора роста нервов (NGF), или андрогена.

В цитоплазме клеток в присутствии трофических факторов находится в неактивной форме еще один участник реакции – фосфорилированный белок Ваd. В отсутствие трофического фактора этот белок дефосфорилируется и связывается с белком Вс1–2 на внешней митохондриальной мембране и этим ингибирует его антиапоптозные свойства. После этого активируется мембранный проапоптический белок Вах, открывая путь ионам, входящим в митохондрию. В это же время из митохондрий через образовавшиеся в мембране поры в цитоплазму выходит цитохром с, который связывается с адаптерным белком Араf‑1, который в свою очередь активирует прокаспазу 9. Активированная каспаза 9 запускает каскад других прокаспаз, в том числе каспазу 3, которые, будучи протеиназами, начинают переваривать мешенные белки (ламины, белки цитоскелета и др.), что вызывает апоптическую смерть клетки, ее распад на части, на апоптические тельца.

Апоптические тельца, окруженные плазматической мембраной разрушенной клетки, привлекают отдельные макрофаги, которые их поглощают и переваривают с помощью своих лизосом. Макрофаги не реагируют на соседние нормальные клетки, но узнают апоптические. Это связано с тем, что при апоптозе нарушается асимметрия плазматической мембраны и на ее поверхности появляется фосфатидилсерин, негативно заряженный фосфолипид, который в норме располагается в цитозольной части билипидной плазматической мембраны. Таким образом, путем избирательного фагоцитоза ткани как бы очищаются от погибших апоптозных клеток.

Как указывалось выше, апоптоз может быть вызван целым рядом внешних факторов, таких как радиация, действие некоторых токсинов, ингибиторов клеточного метаболизма. Необратимые повреждения ДНК вызывают апоптоз. Это связано с тем, что накапливающийся транскрипционный фактор – белок р53, не только активирует белок р21, который ингибирует зависящую от циклина киназу и останавливает клеточный цикл в G1- или G2‑фазе, но и активирует экспрессию гена bax, продукт которого запускает апоптоз.

Наличие контрольных точек в клеточном цикле необходимо для определения завершения его каждой фазы. Остановка клеточного цикла происходит при повреждении ДНК в G1 периоде, при неполной репликации ДНК в S‑фазе, при повреждении ДНК в G2‑периоде и при нарушении связи веретена деления с хромосомами.

Одним из контрольных пунктов в клеточном цикле является собственно митоз, который не переходит в анафазу при неправильной сборке веретена и при отсутствии полных связей микротрубочек с кинетохорами. В этом случае не происходит активации АРС-комплекса, не происходит деградации когезинов, соединяющих сестринские хрома-тиды, и деградации митотических циклинов, что необходимо для перехода в анафазу.

Повреждения ДНК препятствуют вхождению клеток в S‑период или в митоз. Если эти повреждения не катастрофические и могут быть восстановлены за счет репаративного синтеза ДНК, то блок клеточного цикла снимается, и цикл доходит до своего завершения. Если же повреждения ДНК значительные, то каким-то образом происходят стабилизация и накопление белка р53, концентрация которого в норме очень низкая из-за его нестабильности. Белок р53 является одним из факторов транскрипции, который стимулирует синтез белка р21, являющегося ингибитором комплекса СDК-циклин. Это приводит к тому, что клеточный цикл останавливается на стадии G1или G2. При блоке в G1‑периоде клетка с повреждением ДНК не вступает в S‑фазу, так как это могло бы привести к появлению мутантных клеток, среди которых могут быть и опухолевые клетки. Блокада в G2‑периоде также предотвращает процесс митоза клеток с повреждениями ДНК. Такие клетки, с блокированным клеточным циклом, в дальнейшем погибают путем апоптоза, программированной клеточной гибели (рис. 353).

При мутациях, приводящих к потере генов белка р53, или при их изменениях, блокады клеточного цикла не происходит, клетки вступают в митоз, что приводит к появлению мутантных клеток, большая часть из которых нежизнеспособна, другая – дает начало злокачественным клеткам.

Избирательные повреждения митохондрий, при которых в цитоплазму высвобождается цитохром с, также являются частой причиной развития апоптоза. Особенно митохондрии и другие клеточные компоненты страдают при образовании токсически активных форм кислорода (АТК), под действием которых во внутренней мембране митохондрий образуются неспецифические каналы с высокой проницаемостью для ионов, в результате чего матрикс митохондрий набухает, а внешняя мембрана разрывается. При этом растворенные в межмембранном пространстве белки вместе с цитохромом с выходят в цитоплазму. Среди освободившихся белков есть факторы, активирующие апоптоз, и прокаспаза 9.

Многие токсины (рицин, дифтерийный токсин и др.), а также антиметаболиты могут вызывать гибель клеток путем апоптоза. При нарушении синтеза белка в эндоплазматическом ретикулуме в развитии апоптоза участвует локализованная там прокаспаза 12, которая активирует ряд других каспаз, и в том числе каспазу 3.

Элиминация – удаление отдельных клеток путем апоптоза, наблюдается и у растений. Здесь апоптоз включает в себя, так же как у животных клеток, фазу индукции, эффекторную фазу и фазу деградации. Морфология гибели клеток растений сходна с изменениями клеток животных: конденсация хроматина и фрагментация ядра, олигонуклеотидная деградация ДНК, сжатие протопласта, его дробление на везикулы, разрыв плазмодесм и т.д. Однако везикулы протопласта разрушаются гидролазами самих везикул, так как у растений нет клеток, аналогичных фагоцитам. Так, ПКС происходит при росте клеток корневого чехлика, при формировании перфораций у листьев, при образовании ксилемы и флоэмы. Опадание листьев связано с избирательной гибелью клеток определенной зоны черенка.

Биологическая роль апоптоза, или программированной смерти клеток, очень велика: это удаление отработавших свое или ненужных на данном этапе развития клеток, а также удаление измененных или патологических клеток, особенно мутантных или зараженных вирусами.

Итак, для того чтобы клетки в многоклеточном организме существовали, нужны сигналы на их выживание – трофические факторы, сигнальные молекулы. Эти сигналы могут быть переданы на расстояние и уловлены соответствующими рецепторными молекулами на клетках-мишенях (гормональная, эндокринная сигнализация), это может быть паракринная связь, когда сигнал передается на соседнюю клетку (например, передача нейромедиатора). При отсутствии таких трофических факторов реализуется программа апоптоза. В то же время апоптоз может вызываться сигнальными молекулами, например при резорбции хвоста головастиков под действием тироксина. Кроме того, действие ряда токсинов, влияющих на отдельные звенья метаболизма клетки, также может стать причиной клеточной гибели посредством апоптоза.

Апоптоз в патогенеза заболеваний

1. В иммунной системе

2. ОНКОЛОГИЧЕСКИЕ ЗАБОЛЕВАНИЯ

3. ВИРУСНАЯ ИНФЕКЦИЯ (индуцирующие апоптоз: в. иммунодефицита человека‚ в. анемии циплят; ингибирующие апоптоз: цитомегаловирус‚ в. Эпштейна-Барр‚ в. герпеса)

4. А. и НЕЙРОНЫ КОРЫ ГОЛОВНОГО МОЗГА

ПРИНЦИПЫ КОРРЕКЦИИ АПОПТОЗА КЛЕТКИ

Открытие регулируемого процесса гибели клетки – апоптоза–позволило определенным образом воздействовать на его отдельные этапы с целью регуляции или коррекции.

Биохимические процессы развития апоптоза можно гипотетически разделить на несколько этапов:

Действие фактора, вызывающего апоптоз;

Передача сигнала с рецепторной молекулы в клеточное ядро;

Активация апоптозспецифических генов;

Синтез апоптозспецифических белков

Активация эндонуклеаз

Фрагментацию ДНК (рис. 2.4).

В настоящее время считают, что если клетка погибает путем апоптоза, то подразумевается возможность терапевтического вмешательства, если вследствие некроза, то такое вмешательство невозможно. На основе знаний регуляции запрограммированной гибели клетки используется широкий ряд препаратов с целью воздействия на этот процесс в различных типах клеток.

Так, сведения о рецепторопосредованной регуляции апоптоза клеток учитывают при лечении гормонзависимых опухолей.

Андрогенблокирующую терапию назначают при раке предстательной железы.

Рак молочной железы часто подвергается регрессии при использовании антагонистов эстрогеновых рецепторов.

Информация о биохимических сигналпередающих путях регуляции апоптоза позволяет эффективно применять антиоксидантную терапию, препараты, регулирующие концентрацию кальция, активаторы или ингибиторы различных протеинкиназ и т.д. с целью коррекции апоптоза в различных типах клеток.

Осознание роли апоптоза в гибели клеток интенсифицировало поиск фармакологических воздействий, защищающих клетки от апоптоза.

Активно изучаются ингибиторы специфических протеаз в качестве фармакологических агентов. Это, как правило, три- или тетрапептиды, содержащие аспарагиновую кислоту (Асп). Использование таких протеаз в терапевтических целях ограничено их низкой способностью проникать в клетку. Однако, несмотря на это, в экспериментах invivo успешно применяется Z-VAD-FMK – ингибитор ICE‑подобных протеаз широкого спектра действия для снижения зоны инфаркта при моделировании инсульта.

В ближайшие годы можно ожидать появления новых лекарственных средств для лечения и предупреждения различных заболеваний, основу действия которых будет составлять принцип регуляции процессов апоптоза.

Наиболее эффективны для коррекции апоптоза подходы, связанные с регуляцией апоптозспецифических генов. Эти подходы лежат в основе генной терапии – одного из перспективных направлений лечения больных с заболеваниями, вызванными нарушением функционирования отдельных генов.

Принципы генной терапии включают следующие этапы:

Идентификация последовательности ДНК, которая будет подвергаться лечению;

Определение типа клеток, в которых будет проводиться лечение;

Защита ДНК от гидролиза эндонуклеазами;

Транспорт ДНК в клетку (ядро).

Геннотерапевтические подходы позволяют

Усиливать работу отдельных генов (трансформация генов, ингибирующих апоптоз, например гена bcl‑2),

Ослаблять их экспрессию. Для селективного ингибирования экспрессии генов в настоящее время используют технику антисмысловых олигонуклеотидов (антисенсов). Использование антисенсов снижает синтез определенных белков, что влияет на регуляцию процесса апоптоза.

Механизм действия антисенсов активно изучается. В некоторых случаях короткие (13–17 оснований) антисмысловые олигонуклеотиды, имеющие последовательности, комплементарные нуклеотидным последовательностям матричной РНК (мРНК) отдельных белков, могут эффективно блокировать генетическую информацию на стадии, предшествующей транскрипции (рис. 2.5). Данные олигонуклеотиды, связываясь с ДНК, формируют триплетную спиральную структуру. Такое связывание может быть необратимым или вызывать селективное выщепление триплетного комплекса, что в итоге приводит к ингибированию экспрессии гена и гибели клетки. В других случаях происходит комплементарное связывание антисенса с мРНК, что вызывает нарушение трансляции и снижение концентрации соответствующего белка.


Триплетный комплекс

Рис. Регуляция экспрессии генов антисмысловыми олигонуклеотидами.

В настоящее время убедительно показано, что технология с использованием антисенсов имеет большое значение для регуляции отдельных генов в культуре клеток. Успешное подавление гена bcl‑2 в экспериментах на культурах клеток пробуждает надежду на применение в будущем антисенсов для лечения больных раком. Во многих экспериментах invitro показано, что антисенсы вызывают ингибирование пролиферации и дифференцировки клеток. Такой результат подтверждает перспективы терапевтического использования данной технологии.

1

Наши экспериментальные результаты и опубликованные данные свидетельствуют о том, что регуляция процессов пролиферации, дифференцировки и апоптоза может происходить в клетках нейробластомы под действием сублетальных концентраций широкого спектра веществ, в том числе и изменение ионного состава культуральной среды. Клеточный цикл и дифференцировка клетки контролируются циклинами и циклин-зависимыми киназами. Однако молекулярные механизмы, лежащие в основе дифференцировки, все еще плохо поняты. Предложена простейшая модель регуляции фермента с центрами связывания для органических субстратов и для неорганических ионов. Активность такого фермента зависит не только от наличия субстрата, но и от внутриклеточных активностей неорганических ионов. Ионный состав цитоплазмы может осуществить тонкую регулировку различных ферментных систем клетки.

культура клеток

нейробластома

пролиферация

дифференцировка

неорганические ионы

1. Асланиди К.Б., Булгаков В.В., Замятнин А.А. (мл.), Маевский Е.И., Чайлахян Л.М. Модель метаболической регуляции мембранного электрогенеза животной клетки. // ДАН. – 1998. – Т.360, № 6. – С. 823–828.

2. Асланиди К.Б., Мякишева С.Н., Иваницкий Г.Р. Ионная регуляция пролиферации клеток нейробластомы мыши NIE-115 in vitro // ДАН – 2008. – Т. 423, № 2. – С. 1 – 3.

3. Асланиди К.Б., Мякишева С.Н. Влияние компонентов среды на время дифференцировки и продолжительность жизни клеток нейробластомы мыши NIE-115. //Биологические мембраны – 2011. – Т. 28, № 3. – С. 181–190.

4. Мякишева С.Н., Костенко М.А., Дриняев В.А., Мосин В.А. Пролиферация и морфологическая дифференцировка клеток нейробластомы в культуре под влиянием авермектинов // Морфология. – 2001. – Т.120, № 6. – С.24–26.

5. Мякишева С.Н., Крестинина О.В. Исследование влияния мелатонина на пролиферацию и индукцию дифференцировки клеток нейробластомы мыши N1E-115 // Современные проблемы науки и образования. – 2014. – № 6.

6. Мякишева С.Н., Крестинина О.В., Асланиди К.Б. Мелатонин ингибирует пролиферацию и индуцирует дифференцировку клеток нейробластомы. //Сб.ст.: Труды Международной научной конференции SCVRT2013–14. Москва-Протвино – 2013–2014. – С. 153–156.

7. Тирас Х.П., Петрова О.Н., Мякишева С.Н., Попова С.С., Асланиди К.Б. Влияние слабых магнитных полей в разные фазы регенерации планарии. // Биофизика – 2015. – Т.60, №1. – С. 158 – 163.

8. Aslanidi K.B., Boitzova L.J., Chailakhyan L.M., Kublik L.N., Marachova I.I., Potapova T.V., Vinogradova T.A. Energetic cooperation via ion-permeable junctions in mixed cell cultures. // FEBS Letters – 1991. – Vol.283, №2. – P.295–297.

9. Aslanidi K.B., Panfilov A.V. The Boyle-Conway model including the effect of an electrogenic pump for nonexcitable cells // Mathematical Biosciences – 1986. – Vol.79. – P.45–54.

10. Bell J.L., Malyukova A., Kavallaris M., Marshall G.M., Cheung B.B. TRIM16 inhibits neuroblastoma cell proliferation through cell cycle regulation and dynamic nuclear localization. // Cell Cycle – 2013. – Mar 15;12(6):889–98. doi: 10.4161/cc.23825. Epub 2013 Feb 19.

11. Cheung W.M., Chu P.W., Kwong Y.L. Effects of arsenic trioxide on the cellular proliferation, apoptosis and differentiation of human neuroblastoma cells // Cancer Lett. – 2007. – Feb 8;246(1–2):122–8. Epub 2006 Mar 29.

12. Chu J., Tu Y., Chen J., Tan D., Liu X., Pi R. Effects of melatonin and its analogues on neural stem cells // Mol Cell Endocrinol – 2016. – Jan 15;420:169–79. doi: 10.1016/j.mce.2015.10.012. Epub 2015 Oct 21.

13. Duffy DJ, Krstic A, Schwarzl T, Halasz M, Iljin K, Fey D, Haley B, Whilde J, Haapa-Paananen S, Fey V, Fischer M, Westermann F, Henrich KO, Bannert S, Higgins DG, Kolch W. Wnt signalling is a bi-directional vulnerability of cancer cells // Oncotarget – 2016. –Aug 11. doi: 10.18632/oncotarget.11203. .

14. Dziegiel P., Pula B., Kobierzycki C., Stasiolek M., Podhorska-Okolow M. Metallothioneins in Normal and Cancer Cells // Adv Anat Embryol Cell Biol – 2016; – 218:1–117. doi: 10.1007/978–3–319–27472–0_1.

15. Gohara D.W., Di Cera E. Molecular Mechanisms of Enzyme Activation by Monovalent Cations. // J Biol Chem – 2016. – Sep. 30;291(40):20840–20848. Epub 2016 Jul 26.

16. Hiyoshi H, Abdelhady S, Segerström L, Sveinbjörnsson B, Nuriya M, Lundgren TK, Desfrere L. Quiescence and γH2AX in neuroblastoma are regulated by ouabain/Na,K-ATPase. // Br J Cancer. – 2012. – May 22; 106(11):1807–15. doi: 10.1038/bjc.2012.159. Epub 2012 Apr 24.

17. Ikram F., Ackermann S., Kahlert Y., Volland R., Roels F., Engesser A., Hertwig F., Kocak H., Hero B., Dreidax D., Henrich K.O., Berthold F., Nürnberg P., Westermann F., Fischer M. Transcription factor activating protein 2 beta (TFAP2B) mediates noradrenergic neuronal differentiation in neuroblastoma. // Mol Oncol – 2016. – Feb;10(2):344–59. doi: 10.1016/j.molonc.2015.10.020. Epub 2015 Nov 7.

18. Leung Y.M., Huang C.F., Chao C.C., Lu D.Y., Kuo C.S., Cheng T.H., Chang L.Y., Chou C.H. Voltage-gated K+ channels play a role in cAMP-stimulated neuritogenesis in mouse neuroblastoma N2A cells // J Cell Physiol – 2011. – Apr;226(4):1090–8. doi: 10.1002/jcp.22430.

19. Luksch R., Castellani M.R., Collini P., De Bernardi B., Conte M., Gambini C., Gandola L., Garaventa A, Biasoni D, Podda M, Sementa AR, Gatta G, Tonini GP. Neuroblastoma (Peripheral neuroblastic tumours). // Crit Rev Oncol Hematol – 2016. – Nov. – 107:163–181. doi: 10.1016/j.critrevonc.2016.10.001. Epub 2016 Oct 6.

20. Morgan D.O. Principles of CDK regulation. // Nature – 1995, Vol. 374. – P. 131–134.

21. Narimanov A.A., Kublik L.N., Myakisheva S.N. Influence of cyanosis blue Polemonium Coeruleum L. extract on the growth of transformed cells in vitro. // Experimental Oncology –1996, Vol. 18. – P. 287–289.

22. Naveen C.R., Gaikwad S., Agrawal-Rajput R. Berberine induces neuronal differentiation through inhibition of cancer stemness and epithelial-mesenchymal transition in neuroblastoma cells. // Phytomedicine – 2016, Jun 15. –23(7). – P. 736–44. doi: 10.1016/j.phymed.2016.03.013. Epub 2016 Apr 13.

23. Russo M., Russo G.L., Daglia M., Kasi P.D., Ravi S., Nabavi S.F., Nabavi S.M. Understanding genistein in cancer: The «good» and the «bad» effects: A review. // Food Chem – 2016, Apr 1. – 196:589–600. doi: 10.1016/j.foodchem.2015.09.085. Epub 2015 Sep 26.

24. Santamaria D., Ortega S. Cyclins and CDKS in development and cancer: lessons from genetically modified mice. // Front Biosci – 2006, Jan 1. – 11. – P. 1164–88.

25. Yuan Y., Jiang C.Y., Xu H., Sun Y., Hu F.F., Bian J.C., Liu X.Z., Gu J.H., Liu Z.P. Cadmium-induced apoptosis in primary rat cerebral cortical neurons culture is mediated by a calcium signaling pathway. // PLoS One – 2013, May 31. – 8(5):e64330. doi: 10.1371/journal.pone.0064330. Print 2013.

Нейробластома является наиболее распространенной солидной опухолью детского возраста и на нейробластому приходится до 15 % всех детских смертей от рака . Нейробластома представляет собой опухоль, возникающую из незрелых клеток эмбриональной симпатической нервной системы. Под действием различных факторов клетки нейробластомы могут пролиферировать, дифференцироваться или дедифференцироваться, а также погибать по механизмам некроза или апоптоза . Существуют и периферические виды нейробластомы, возникающие в надпочечниках или в забрюшинных ганглиях, в кости и в костном мозге .

Клетки нейробластомы являются классической экспериментальной моделью для исследования механизмов пролиферации, дифференцировки и апоптоза. По данным PubMed еженедельно выходит не менее 2-х обзоров о нейробластоме, а общее количество публикаций приблизилось к 37.000, увеличиваясь ежегодно почти на 1500 штук.

Корреляция между гистологическими и генетическими признаками у клеток нейробластомы отмечалась многими исследователями и клиницистами. Развитие и патогенез эмбриональной нервной системы связан главным образом с Wnt сигнальным путём. В клетках нейробластомы ингибирование Wnt сигнализации блокирует пролиферацию и способствует дифференцировке, а гиперактивация Wnt сигнализации направляет раковые клетки к апоптозу . Ранее нами было показано, что клетки мышиной нейробластомы N1Е -115 проявляют чувствительность к широкому кругу биологически активных веществ , а также к ионному составу культуральной среды . Однако остаётся вопрос, какие метаболические пути являются общими как для множества биологически активных веществ, так и для неорганических ионов, являющихся компонентами культуральных сред.

Целью работы является поиск мишеней, на которых совмещаются влияния многообразных экзогенных биологически активных веществ и неорганических ионов.

Морфология клеток нейробластомы мыши N1Е -115

Клетки нейробластомы культивировали при 37°С в среде DМЕМ (Sigma, США) с добавлением 10 % эмбриональной сыворотки (Fetal Bovine Serum, Flow Laboratories, Великобритания). Плотность посева в пластиковых флаконах (50 мл) составляла 104 клеток на см2 при объёме среды 5 мл. Через сутки после обычного пересева среду меняли на обычную среду DМЕМ без сыворотки . Исследования клеток проводили методом прижизненного наблюдения c использованием микроскопа.

Рис. 1. Типичная морфология пролиферирующих (А), дифференцированных (Б) и погибших (В) клеток нейробластомы

Адгезированные к поверхности клетки округлой или овальной формы, с наличием коротких отростков или без отростков определяли как пролиферирующие (рис. 1А). Критерием дифференцировки клетки было увеличение размеров и появление длинных аксоноподобных отростков (рис. 1Б). Погибшие клетки определяли как клетки округлой формы или деформированные с фрагментированной структурой ядра и цитоплазмы, как правило не адгезированные к поверхности (рис. 1В).

Влияние фармакологических препаратов на клетки нейробластомы

Ранее были иисследованы процессы пролиферации и морфологической дифференцировки клеток нейробластомы под действием аверсектина С, диметилсульфоксида (ДМСО) и форсколина . Доля дифференцированных клеток, обусловленная применением этих веществ в сублетальных концентрациях, через пять суток культивирования достигала 50 %. Эффект мелатонина на клетки нейробластомы зависел от концентрации в диапазоне 10-8М до 10-3М и приводил к торможению пролиферации и индукции дифференцировки . Некоторые растительные препараты также ингибируют пролиферацию и индуцируют дифференцировку . Аналогичное действие на клетки нейробластомы оказывал препарат растительного происхождения, полученный из синюхи голубой Polemonium coeruleum L. .

Приведённые экспериментальные данные свидетельствуют о том, что описанные морфологические изменения наблюдались при использовании сублетальных концентраций самых различных веществ, которые активируют или ингибируют различные сигнальные пути, в частности, Wnt сигнализацию или МАРК/ERK сигнальный путь . Отметим, что морфология пролиферирующих, дифференцированных или погибших клеток практически не зависит от природы действующего фактора. Более того, ниже будет показано, что процесс дифференцировки сопровождается закономерным изменением ионного состава внутриклеточной среды.

Влияние неорганических ионов на клетки нейробластомы

В наших экспериментах дифференцировка клеток нейробластомы NIE-115 происходила только на бессывороточных средах. Были выявлены зависимости скорости дифференцировки клеток от осмотичности среды, концентрации ионов Na+, значения рН, содержания аминокислот и углеводов в культуральной среде. Показано, что быстрая дифференцировка приводит к быстрой гибели клеток, а максимальную длительность жизни дифференцированных клеток обеспечивали среды, время дифференцировки в которых было сопоставимо с длительностью клеточного цикла . В рамках нашей теоретической модели дифференцировка клеток нейробластомы происходила при вполне определённых значениях внутриклеточных активностей неорганических ионов Na+, K+, Ca2+и рН . При этом неудивительно, что некоторые фармакологические препараты, непосредственно влияющие на распределение неорганических ионов между клеткой и средой, в частности, эндогенный сердечный гликозид оуабаин, действуя на Na+/К+ - АТФазу, вызывает у злокачественной нейробластомы человека обратимую остановку клеточного цикла в S-G2 фазе и увеличение содержание Na+ в цитоплазме , что активирует открытие Ca2+-каналов и вхождение Ca2+ в клетку . Отметим, что уже в течение первого часа инкубации культивируемых клеток с оуабаином ингибирование Na+/К+ - АТФазы приводило практически к полной деполяризации плазматической мембраны клетки . В клетках нейробластомы N2A имеются два типа потенциалзависимых К+ -каналов, которые ингибируются 4-аминопиридином и тетраэтиламмонием. Ингибирование калиевых потоков в этих каналах блокирует дифференцировку, в частности, нейритогенез, вызываемый внутриклеточным цАМФ .

Ионы кадмия Cd2+ нарушают гомеостаз свободного внутриклеточного кальция Са2+, что приводит к апоптозу в различных клетках, в том числе в первичной культуре нейронов мыши. Cd2+ ингибирует активность Na+/К+ - АТФазы, Са2+ - АТФазы и Mg2+ - АТФазы, нарушает транспорт Са2+ в эндоплазматическом ретикулуме, вызывая рост внутриклеточного Са2+, и активацию апоптотического сигнального пути в митохондриях . Триоксид мышьяка As2O3 при концентрации порядка 0,5×10-6М также вызывает доз-зависимое ингибирование пролиферации, а при концентрациях выше 1,5×10-6М приводит к апоптозу клеток нейробластомы . Известно, что мышьяк As3+ участвует в окислительно-восстановительных реакциях: окислительном распаде сложных углеводов, брожении, гликолизе и т. п. Возможно, что As3+ конкурирует с ионами Са2+ за соответствующие центры связывания на ферментах.

Все изменения основных параметров ионно-осмотического гомеостаза в процессе дифференцировки, которые были описаны в приведённых выше независимых экспериментах, могут быть описаны в рамках простейшей модели, учитывающей активный транспорт ионов Na+ и K+ .

Комплексообразование ферментов с ионами

Регуляция функциональной активности посредством комплексообразования с ионами металлов играет ключевую роль во многих ферментативных реакциях. До 40 % всех, исследованных на сегодняшний день белков, являются металлопротеинами . Металлы играют важную роль в формировании структуры белков. Многие ферменты содержат несколько металлов в своих активных центрах, расположенных в разных местах белковой цепи. В некоторых случаях замена одного металла на другой может ингибировать ферментативную активность и стать причиной отравления и гибели организма . Большинство белков ассоциируется с двухвалентными металлами: Fe2+ участвует в окислительно-восстановительных циклах, Zn2+- в каталитических реакциях, Ca2+ определяет стабильность структуры ферментов и играет ключевую роль в системе внутриклеточной сигнализации . Существует семейство низкомолекулярных металлопротеинов, связывающих Zn2+, и принимающих участие в важнейших физиологических процессах у всех живых существ, в частности, в процессах канцерогенеза . для функционирования биологических макромолекул необходимы и одновалентные ионы группы IА: Na+ и К+ .

Связывание одновалентного катиона с его аллостерическим центром влечет за собой активацию фермента и преобразование этого события в изменении каталитической активности. Ионы натрия и калия необходимы для функционирования многих ферментов, включая киназы, шапероны, фосфатазы, альдолазы, рекомбиназы, дегидрогеназы и рибокиназы, диалкилкарглициндекарбоксилазы, триптофансинтаза, тромбин и Na/K-АТФазы . Эффекты ионов Na+ или К+ для всех исследованных ферментов разнонаправлены.

Связь ферментативной активности и локальной концентрации ионов внутри клетки

Более 20 лет назад было показано, что электрофизиологические сдвиги коррелируют с изменениями синтетических процессов . Как клеточный цикл, так и процесс дифференцировки контролируются циклинами и циклин-зависимыми киназами Cdks. Нарушение активности циклинов и циклин-зависимых киназ приводит к развитию опухолей . В зависимости от дозы некоторых препаратов в клетках задействуются различные молекулярные механизмы, в результате чего может усилиться пролиферация или произойти дифференцировка клеток, приводящая к апоптозу .

Связь ферментативной активности с ионно-осмотическим гомеостазом клетки наглядно проявляется в теоретической модели, учитывающей потоки субстратов и продуктов обмена через плазматическую мембрану при различных функциональных нагрузках, таких как синтез нуклеиновых кислот, синтез белков, синтез липидов или двигательная активность, требующая большого расхода АТФ. Результаты, полученные на этой модели, могут объяснить наблюдаемые в экспериментах изменения ионных проницаемостей клеточной мембраны, мембранного потенциала и внутриклеточных активностей неорганических ионов в ходе клеточного цикла и в процессе дифференцировки . Отметим, что наличие доз-зависимых эффектов , зарегистрированных при действии многих веществ на процессы пролиферации, дифференцировки и клеточной гибели, свидетельствует о вероятностном механизме взаимодействия как биологически активных веществ, так и неорганических ионов с ферментом, являющимся первичной мишенью. Такими мишенями, на которых совмещаются влияния неорганических катионов и органических субстратов, могут быть, в частности, циклинзависимые киназы или циклины .

Уравнение Михаэлиса - Ментен для фермента, обладающего центрами связывания как для органического субстрата, так и для неорганических ионов, имеет вид:

где P - скорость ферментативной реакции; - внутриклеточная активность органического субстрата или конкретного неорганического иона; - внутриклеточная активность органического субстрата или конкретного неорганического иона, ингибирующего этот центр, kmi и kii - кажущиеся константы ассоциации органического субстрата или конкретного неорганического иона и их ингибиторов. Подобное выражение для скорости ферментативной реакции использовалось ранее для описания функционирования Na+/К+ - АТФазы плазматической мембраны при изменении ионного состава внешней среды и показало хорошее соответствие с результатами ряда независимых электрофизиологических экспериментов . Приведённое уравнение означает, что скорость ферментативной реакции P определяется произведением вероятностей заполнения всех n центров связывания фермента. При этом активность фермента зависит от внутриклеточных концентраций многих ионов, а роль ионно-осмотического гомеостаза заключается в поддержании внутриклеточных концентраций ионов на уровне, позволяющем производить тонкую регуляцию переключения различных ферментативных систем. При этом, лимитирующим фактором для активности фермента может оказаться внутриклеточная концентрация любого иона, если внутриклеточные концентрации других ионов оптимальны, т.е. вероятности заполнения соответствующих центров связывания близки к единице.

Заключение

В совокупности, представленные данные свидетельствуют о том, что морфогенез нейробластомы in vitro можно контролировать различными воздействиями, как биологически активными веществами, так и ионным составом культуральной среды. Все рассмотренные выше и полученные в независимых экспериментах биологические эффекты легко интерпретировать в рамках модели регуляции ферментативной активности, предполагающей совершение единичного акта при одновременном заполнении всех центров связывания для субстратов и неорганических ионов.

Действительно, в условиях культивирования могут реализоваться две стратегии развития клеток нейробластомы. Одна стратегия заключается в ее дифференцировке и старении, и, в конечном счете, индивидуальной гибели (апоптотической или некротической). Другая может заключаться в усилении пролиферации и даже в дедифференцировке. Первый сценарий развивается на бессывороточных средах и усиливается при воздействии экзогенных или эндогенных повреждающих факторов, в частности, при воздействии сублетальных концентраций самых разнообразных веществ или определённых изменений ионного состава культуральной среды . На уровне организма при достижении определённого предела компенсаторных возможностей клеток нарушается тканевой и функциональный гомеостаз в жизненно важных органах, что ведёт к старению и последующей гибели всего организма. В условиях культивирования присутствие сыворотки, в частности, наличие биологически активных вещества, способствует процессу пролиферации . На уровне организма усиление пролиферации стволовых клеток приводит к развитию клона неопластических клеток, к росту опухоли и последующей гибели организма. Обе рассмотренные стратегии представляют собой многостадийные процессы, некоторые этапы которых хорошо охарактеризованы, тогда как другие нуждаются в дополнительном исследовании. В частности, наличие ключевого фермента, обладающего центрами связывания для органического субстрата и неорганических ионов можно выявить с использованием слабых магнитных полей, настроенных в резонанс с определёнными неорганическими ионами, такими как Na+, K+, Ca2+ .

Библиографическая ссылка

Мякишева С.Н., Крестинина О.В., Асланиди К.Б. ВОЗМОЖНЫЕ МЕХАНИЗМЫ РЕГУЛЯЦИИ ПРОЦЕССОВ ПРОЛИФЕРАЦИИ, ДИФФЕРЕНЦИРОВКИ И АПОПТОЗА У КЛЕТОК НЕЙРОБЛАСТОМЫ // Международный журнал прикладных и фундаментальных исследований. – 2016. – № 12-8. – С. 1451-1455;
URL: https://applied-research.ru/ru/article/view?id=11060 (дата обращения: 25.12.2019). Предлагаем вашему вниманию журналы, издающиеся в издательстве «Академия Естествознания»